– Готова? – Сол протягивает Еве руку.
Та старается выдавить из себя улыбку.
– Да.
Она опирается на руку Сола, чувствует тепло его пальцев. Прежде между ними не было физического контакта. Пальцы у него широкие и длинные, как у Джексона, и еще загорелые, а поперек костяшки – шрам.
С Джексоном у Евы был свой способ общаться, держась за руки: если один из них два раза подряд сжимал другому руку, это значило «Я с тобой». Молчаливая поддержка, которую он оказывал ей по дороге к врачу, или на похоронах коллеги, или даже в час пик в метро.
Сол выпускает ее руку и отворачивается. Ева смотрит на свою ладонь.
– Ева, – зовет ее Кейли, – садись со мной.
Ева переходит на корму и присаживается.
– Ты в порядке? – шепчет Кейли.
Ева кивает и нервно сглатывает, пытаясь успокоиться. Кейли переводит взгляд на Сола.
– Напоминает тебе о Джексоне, да?
– Иногда.
Сол отвязывает катер, заводит мотор, и они отплывают от пристани.
Выйдя из бухты, лодка набирает скорость, и Ева поеживается на ветру. Сейчас они на юго-восточной стороне острова, совершенно безлюдной – здесь царствует дикая природа, окрестные земли признаны национальным заповедником.
– Какая красота! – Кейли даже снимает солнечные очки, чтобы насладиться открывающимся пейзажем: над ними возвышаются заросшие лесом доломитовые скалы, по пути есть укромные бухточки, к которым можно подобраться только вплавь.
Ева молчит, и поэтому с Солом общается Кейли – расспрашивает об истории острова. Его трудно втянуть в беседу, но вскоре он, видимо, сдается и начинает рассказывать о коренных жителях Тасмании. В племенах аборигенов было заведено так: женщины добывали моллюсков и раков, а мужчины охотились на тюленей. Тысячи лет спустя остров облюбовали китобои: они и построили на мысе наблюдательные посты, чтобы высматривать южных китов.
Закрыв глаза, Ева подставляет лицо солнцу – просто слушать их разговор тоже приятно, – затем разгибает спину. Плеск воды действует умиротворяюще. Голос Сола окутывает Еву, вводя в заблуждение: его тембр звучит так знакомо, что если сосредоточиться на ритме беседы, можно подумать, будто это Джексон сидит рядом с ней.
Сол высовывается из кабины, поглядывает на море. В прошлый раз здесь за ним плыло целое стадо бутылконосых дельфинов: они выпрыгивали из воды, веселья ради прогибались и крутились. Может, и сегодня удастся увидеть. Как раз то, что надо.
Ева молчалива и, судя по выражению лица, витает где-то далеко. Он ведь ни разу не слышал, как она смеется. Какой же ты была раньше?
Хотя за мысом Игл-Кейп дует встречный ветер, волн почти нет. Через пару минут они приближаются к месту назначения: небольшой бухточке, укрывшейся среди высоких утесов, где поверхность воды практически зеркальная. Мотор стихает, катер сбрасывает скорость, постепенно продвигаясь вперед.
– Как насчет кальмаров с картошкой фри? – предлагает Сол.
Кейли с подозрением спрашивает:
– А ловить их придется?
– Возможно. У меня тут две удочки.
– Повезет когда-нибудь твоей избраннице.
Сол отвечает улыбкой. Здесь, в море, ему спокойнее – они не рискуют наткнуться на кого-нибудь, кто все испортит.
– А ты, Ева? – отрывает ее Сол от далеких мыслей. – Хочешь порыбачить?
Она заметно напрягается.
Ну конечно, ведь Джексон погиб на рыбалке.
– Прости, дурацкая идея.
– Нет, я с удовольствием.
Голос Евы звучит решительно, и Сол, кивнув ей, цепляет яркие кальмаровые крючки оранжево-розового цвета на обе удочки.
Они подходят к борту. Кейли присоединяется: встает на перевернутое ведро и, скрестив руки, наблюдает. Сол подает Еве короткую удочку с обмотанной изолентой рукояткой.
– Это моя любимая. Я разрешаю брать ее только тому, кто собирается поймать много кальмаров.
Ева выдавливает из себя улыбку.
– Видишь, вон там, заросли морской травы? Будем надеяться, там плавают кальмары, занимаясь своими кальмарьими делами. Опускай леску, пока не почувствуешь, что крючок коснулся дна. Потом просто поводи из стороны в сторону – вся хитрость в том, чтобы завлечь кальмара. Пусть думает, что это что-то съедобное, а ты время от времени потихоньку поднимай удочку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ева следит за его движениями и повторяет.
– Отлично, все правильно.
– Настоящий профи, – говорит ей Кейли.
Через какое-то время Ева спрашивает:
– Вы с Джексоном часто рыбачили вместе?
– В детстве, – коротко отвечает Сол.
Впервые он побывал на Уотлбуне, когда Солу было лет шесть, а Джексону – восемь. Отец дал им ведро и сеть, велел идти к заливу и поймать семь разных морских существ.
За час братья добыли малька, крабов двух видов, актинию и мидию, но им не хватало еще двух обитателей моря. Сдавшись, они потопали назад к родителям. Джексон с грохотом опустил ведро и пожал плечами: «Больше не нашли».
Дирк наклонился и рассмотрел их добычу. Затем подозвал к себе ребят и сказал:
– Они здесь, все семь. – И показал им крошечные точечки планктона и полупрозрачную креветку, спрятавшуюся в водорослях. – Море полно жизни, надо только быть внимательным.
– Я тут подумала, – говорит Ева, подергивая леской, – что неплохо бы встретиться со старыми друзьями Джексона.
Сол напрягается.
– Не свяжешься с кем-нибудь из них, пока мы не уехали?
Он приподнимает кепку и вытирает лоб.
– Трудно договориться вот так, в последнюю минуту.
– Попробуй, – настаивает Кейли. – Можно было бы посидеть где-нибудь. У нас еще пара дней в запасе.
– Вряд ли у меня записаны их телефоны.
– А те, кто был на службе? – спрашивает Ева. – С ними ты ведь общаешься?
– Может, найду чьи-нибудь номера.
– Значит, позвонишь им? – упорствует Ева.
Сол думает, как лучше ответить. Врать не хочется.
– Конечно, – наконец говорит он.
Если бы только его голос звучал убедительнее.
Вдруг Ева удивленно вскрикивает: у нее натянулась леска.
– Клюет! – радуется Сол, в том числе и перемене темы.
– Что мне делать?
– Начинай наматывать.
Удочку тянет вниз; Ева, напрягшись, крепко ее удерживает.
– Вот так, крути не спеша.
Ева уверенно наматывает леску с сопротивляющимся кальмаром.
– Не ослабляй леску, иначе сорвется.
– Вон он! Кальмар! – показывает Кейли на поверхность воды.
Ева вытаскивает из моря блестящего южного кальмара и подтягивает его к катеру.
– Тянуть дальше? – сосредоточенно спрашивает Ева.
– Да, до самого конца.
Она вытаскивает его из воды, и сердитый кальмар, дергая щупальцами, становится красным.
– Теперь опускай.
Ева осторожно кладет кальмара на палубу, и Сол тут же вынимает из него крючок.
Кейли наклоняется вперед, чтобы рассмотреть.
Кальмар начинает дергаться в руках Сола.
– Вам лучше отойти.
Ева отступает, но Кейли остается на месте и нагибается еще ближе.
Вдруг кальмар два раза подряд выпускает чернила. Густая жидкость забрызгивает палубу и попадает на ноги Кейли.
– Гадость! – в ужасе кричит она.
Ева то смотрит на ноги подруги, покрытые темными пятнами, то ловит ее полный ярости взгляд.
И сгибается пополам от смеха, который громким эхом разносится по волнам. Смех Евы окутывает их троих, и даже Сол ухмыляется.
Кейли сидит на нижней ступеньке трапа, болтает ногами в воде, пытаясь отмыться, и все еще ворчит по поводу кальмара. Смыв все следы от чернил, она опускается в воду и, вскрикнув от холода, отталкивается от борта лодки.
– Тут замечательно! – кричит Кейли.
Ева снимает сарафан, под которым у нее оранжевый купальник. Живот аккуратно выпирает. Хотелось бы прыгнуть прямо с катера, но она все же спускается и осторожно заходит в воду.
Море окутывает Еву прохладным шелком. Она плывет не спеша, щурясь от яркого солнца. Почти каждое утро Ева плавала в заливе у хижины, и руки стали крепче. Волосы разметались по воде. Она закрывает глаза и прислушивается к тихому плеску волн о борт катера. Где-то высоко кричит птица.