– Думаешь, все из-за их размолвки?
Ева пожимает плечами.
– Может, чувствует себя виноватым. Он так и не извинился перед братом – а теперь уже ничего не изменишь.
Через пару минут они подходят к Солу – тот стоит по щиколотку в воде и обтесывает камни чем-то вроде шпателя. Увидев Еву и Кейли, он выходит на берег.
– Очень приятно, – отвечает Сол, когда Ева представляет подругу. – Я бы пожал руку, но… – Он показывает ладони – мокрые и грязные.
– Что ты тут собираешь? – спрашивает Ева.
– Устриц.
– Для еды?
Сол кивает и вытаскивает одну из сетного мешка.
– Хочешь?
Взглянув на Кейли, Ева отвечает:
– Давай.
Сол достает из кармана перочинный ножик и поддевает раковину кончиком лезвия, затем поворачивает, чтобы вскрыть устрицу. Когда она поддается, Сол делает надрез внизу, чтобы отсоединить блестящее тело моллюска от раковины.
– Разве во время беременности можно таким питаться? – спрашивает Кейли.
– Они совсем свежие, так что ничего страшного, – говорит Ева.
– Если ты акушерка, это еще повод пренебрегать простыми правилами.
Ева улыбается в ответ, затем берет устрицу и, запрокинув голову, глотает ее; моллюск свежий и приятный, с привкусом моря.
Сол достает еще одну, вскрывает и подает Кейли.
– Значит, только приехала?
– Да, пару часов назад. – Кейли берет устрицу. – Пробуду здесь четыре дня, а потом мы едем в Мельбурн.
– Кейли предложили там работу на телевидении, в одном телешоу, – объясняет Ева.
– В чертовски отвратительном телешоу, – добавляет Кейли. – В общем, знаменитый шеф-повар приходит домой к участникам программы и готовит обед из того, что есть в холодильнике, – а потом садится за стол вместе с ними.
– В Мельбурне хорошо, – кивает Сол. – Думаю, вам понравится.
– Ты хорошо знаешь город?
– Я там учился.
– Как и Джексон, – говорит Ева. – Я не знала, что вы были в одном университете. У вас одна специальность?
– Джексон не учился в Мельбурне, – с удивлением отвечает Сол.
– В смысле?
– Он жил там какое-то время, – поясняет он, вытирая руки о шорты, – но не учился, а работал.
Ева медленно краснеет. Неужели она перепутала? Джексон ведь точно говорил про Мельбурн. Не хочется думать, что какие-то детали его жизни уже забываются – или что Сол считает, будто она плохо знала своего мужа.
Перебирая пальцами пустую раковину, Ева как можно более беспечно спрашивает:
– А где же он учился?
Сол с еще большим изумлением говорит:
– Нигде, Джексон не поступал в колледж.
– Не может быть, у него диплом морского биолога. – Джексон рассказывал об этом еще при знакомстве в самолете.
Его брат медленно качает головой:
– Нет, он пару лет работал в Мельбурне, но не учился – ни там, ни где-то еще.
Ева смотрит на Кейли в ожидании, что та поможет ей разобраться в этой бессмыслице, однако Кейли внимательно слушает Сола, будто всерьез раздумывает над его словами.
Щеки уже горят. Откуда ему вообще знать, чем занимался Джексон? Он с радостью вычеркнул брата из своей жизни много лет назад – вряд ли до этого их отношения были много лучше.
Ева сжимает раковину от устрицы так, что зазубренные края впиваются в ладонь. Пора заканчивать этот разговор. С усилием выжав из себя улыбку, она произносит:
– Наверное, мы оба что-то напутали.
– Ага, – быстро соглашается Сол.
– Странно, – комментирует Кейли, когда они с Евой идут назад по пляжу. – Что бы все это значило?
– Понятия не имею, – качает Ева головой.
– Думаешь… Сол говорит правду? – Ева напрягается. – Может, вы недопоняли друг друга?
– Как можно не понять, учился твой муж в университете или нет? Да, Джексон не работал по профессии, но только потому, что мы жили не на побережье.
– Логично. – Кейли берет Еву под руку. – Наверное, Сол ошибся. Ты же сказала, они мало общались. Так что не о чем волноваться.
Ева кивает в ответ, однако по дороге к хижине следит за выражением лица подруги – Кейли явно размышляет о беседе с Солом, и ее мысли полны сомнений.
![]()
Я так и не понял, понравился ли я Кейли. Наверное, мужчин всегда беспокоит, что о них подумает лучшая подруга – ведь она-то знала твою спутницу задолго до того, как ты вошел в ее жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я понимал, как много Кейли для тебя значит, и очень хотел поладить с ней. И мне она, кстати, понравилась: Кейли прекрасный друг, всегда верна и добра к тебе, всегда поддержит, а это самое главное. Но со мной она держалась на расстоянии, это было заметно.
Помнишь, мы позвали друзей отметить помолвку? Я пошел на кухню взять еще шампанского, а Кейли как раз заносила поднос с пустыми бокалами. В тот вечер мы с ней еще не успели пообщаться. Она поставила поднос, оперлась о столешницу и сказала:
– Ты, наверное, на седьмом небе от счастья.
Странное начало разговора. Не «поздравляю», не «вы оба, наверное, очень счастливы».
Я с улыбкой ответил:
– Конечно. Чувствую себя настоящим счастливчиком.
Кейли промолчала.
– Может, все случилось слишком быстро, – добавил я, – но уверен, мы поступаем правильно.
Она по-прежнему не отвечала, и я продолжил:
– Ева потрясающая, просто невероятная. Не знаю, чем я заслужил ее. – Глубоко вздохнув, я сказал то, во что мне больше всего хотелось верить: – Я сделаю Еву счастливой.
Кейли наградила меня убийственным взглядом.
– Очень на это надеюсь, – сказала она.
Кейли вышла, а я остался стоять посреди кухни с бутылкой шампанского в руке. Праздничного настроения как не бывало. В тот момент я понял: она всегда будет начеку, чтобы не дать тебя в обиду.
Последний раз я видел Кейли в ресторане в Лондоне, однако в тот вечер ее внимание притупилось.
Глава 10
Утро тихое, будто остров затаил дыхание. Ветра нет, небо голубое и безоблачное. Ева стоит на краю пристани и греется на солнце, рядом с ней Кейли – проверяет почту с телефона, заслонив экран рукой.
Вдалеке на мелководье загорелые детишки ловят крабов. Чайка летает кругами в ожидании корок от бутербродов.
Ева потирает глаза – жаль, что не выспалась, еще бы пару часиков. Вчера все было отлично: утром они с Кейли собирали чернику на ягодной ферме, потом сидели в кафе «Бейкхаус» и за капучино и маффинами подбирали имя ребенку. Но когда Ева проснулась, ее мысли снова занимал только Джексон. Теперь с уверенностью можно сказать, что страдания не проходят постепенно. Они то отступают, то внезапно накатывают.
Ева осторожно касается рукой живота. Справится ли она? Придется быть и матерью, и отцом этому малышу – вдруг ее на это не хватит?
Хочется верить, что когда-нибудь ребенок побывает здесь, и Ева покажет своему сыну или дочери вот эту пристань, перескажет историю Дирка о том, как Джексон в детстве нырял за кальмаровыми крючками и продавал их туристам. Вот бы узнать все в подробностях: сколько было Джексону лет, какие надел тогда шорты, был ли он худым и долговязым или пухлым…
Ева не видела ни одной детской фотографии и слышала лишь пару историй из юношества Джексона. Она очень многого не знает.
– Вот он, – кивает Кейли в сторону Сола.
Сол, в выцветшей кепке и грязновато-синей футболке с масляным пятном на рукаве, затягивает веревку на металлическом столбе.
Кейли уговорила Сола прокатить их на катере, чтобы осмотреть Уотлбун с моря. Через два дня подруги уезжают в Мельбурн, и Кейли решила дать ему шанс проявить родственные чувства, но понятно, что пара часов морской прогулки ничего не изменят. Возможно, за нежеланием Сола говорить о Джексоне скрывается нечто большее.
Кейли, опираясь на руку Сола, забирается на борт первая. На палящем солнце небольшой катер кажется обветшалым. Кейли садится сзади – на металлической скамье расстелено пляжное полотенце.
