Если бы не мое «но».
Меня еще никто не трогал, но уже потряхивало. И это не было возбуждением от процесса. Липкое тянущее чувство тревоги ни с чем не сравнить. Оно будто затягивало комнату в мои личные невидимые декорации, превращая чувственные картинки в триллер.
— …На двенадцатой минуте крупным планом берем его ладонь на ее груди, — возбужденно вещала Марика.
Эван и Джесси — актеры сегодняшних съемок — сидели рядом на диване. Эван трогательно держал жену за руку и поглаживал ее внушительный животик.
— А он часто у вас прыгает там, когда вы любовью занимаетесь? — вдруг спросила Марика. Я даже не сразу поняла, о чем она. А когда в ладонь Эвана отчетливо выпятился малыш, народ развеселился. — Я хочу, чтобы мы это запечатлели, Джон.
Твою мать, твою мать! Внутри снова все оборвалось и задрожало от противоречий. Она имела в виду, толкается ли малыш в животе? И Джесси готова это все показать на камеру?! Сложно было разобраться — мои это тараканы взбунтовались, или принципы восстали, или это все прет против моих собственных ценностей… А может, нужно все это послать и принять картинку такой, какая она есть? Это искусство. Марика абсолютно точно не вызывала этот резонанс намеренно. Да, женщина может быть прекрасной в любом положении, мы просто забыли об этом, рисуя идеальных пластиковых куколок в нашем сознании и стремясь к этим идеалам. А тут — любовь. Эван любит жену, это понятно даже слепому. Ему неважно, как она выглядит. Все бы так относились к женщине в этот момент!
Ладони стали мокрыми, меня будто выворачивало наизнанку, нервами наружу, и по ним хлестало каким-то незнакомым ураганом. С одной стороны, хотелось в него шагнуть на новую ступень — я же актриса! Но я актриса в панцире, с большой проблемой! И это все — слишком быстро, наживую! Мне казалось — я устроилась. То, что для других обыденность, для меня — большой шаг вперед. Я играла, а где не могла — играли за меня. И всех все устраивало. Ну, разве что, отношения у меня не сложились.
В мыслях ожили болезненные картинки нашей с Ромой попытки… Он два месяца подбирался ближе, приучал, изучал проблему, старался… И я не могла поверить, что, столкнувшись с первой неудачей, он может просто уйти, бросит такой же вывернутой наизнанку…
— Крис, — кто-то коснулся плеча, и я вздрогнула, дергаясь. Дэйв наклонился к самому лицу: — Крис, Марика зовет…
Я сглотнула.
— Пойдем, Крис, — поманила рукой куда-то режиссер.
Все поднялись, получив задания, я же на ватных ногах поплелась за Марикой наверх. Мы прошли по коридору. За мной следовал Дэйв и еще кто-то — соображала я все хуже. В большую светлую комнату вошла, будто в туман.
=22
— Джон, тут посмотрим сейчас еще на один вариант… Крис, у меня к тебе задание — нужно будет сыграть с Дэйвом, сможешь?
Она прошла к дивану, а я так и застыла посреди комнаты.
— Смотри, — Марика широко расставила ноги, упираясь локтями в колени и подпирая руками подбородок, — ты не играла в подобных фильмах никогда, да?
Я мотнула головой.
— У меня команда профи, — серьезно и успокаивающе заговорила она, — никто на тебя не будет глазеть, как на женщину, все выдрессированы и прошли со мной через много съемок. Те, кто мне не подходят, уходят. Поэтому ничто не будет тебе мешать шлифовать талант в подобном фильме. Капито? — Я кивнула. Звучало обнадеживающе. — Окей, мне нужно понять теперь твой потенциал. — Пока она говорила, Джон устанавливал штатив и камеру. Дэйв стоял позади, нервируя. — Сыграй, пожалуйста, сейчас с Дейвом. Просто отдайся и расслабься — он поведет.
— Крис? — прошелся колючий шепот по моей шее, и сердце начало набирать обороты…
— Крис… иди сюда, детка…
Дыхание в шею с вонью от сигарет вызывает во мне тошноту вместе с приливом паники и адреналина. И я впадаю в ступор, позволяя ему сжать мою шею сильнее и дернуть к стенке. Его руки везде… Одна сдавливает горло, вторая шарит по телу. Пальцы холодные, колючие, жадные… То сжимают грудь, обтянутую майкой, то снова пытаются содрать узкие джинсы. Я донашивала их за Олькой, до последнего носила, пока они не стали жутко жать… И только это спасло…
Или нет? Почему он так легко втиснул пальцы под их резинку? И вторая рука уже не держит за горло, скользит под лифчик… сжимает грудь… поцелуй в висок кажется выстрелом…
— Крис… Крис!
Я только отметила остатками сознания, что сползаю на пол, что сердце почти уже не бьется, дышать тяжело… и свалилась в спасительную темноту.
* * *
Я не сразу понял, что происходит… Тут, в заведении, названия которого я уже не помнил, подавали качественный виски. В легких клубился туман, и я не был уверен, что это все еще сигареты. В голове — ни единой мысли, в глазах — цветные пятна от цветомузыки, а уши закладывало от португальского мата — с одной стороны, и влажного шепота какой-то итальянской шлюхи — с другой. И когда вдруг последний сменился яростным речитативом Марики, я даже пришел в себя.
— Фома, ты труп! Ты сволочь беспринципная!.. — Дальше шло несколько предложений на испанском. — Я лично тебя, козел, закопаю под апельсином! Ты как себе это позволил?! Как допустил?! — Я моргнул на мобильный в руках и приложил его обратно прохладным стеклом на пылающую физиономию, но Марика не отставала: — Где ты?! Скот! Засранец!
— Рика, ке паса?
— Ке паса?! Кристина в обморок упала прямо на пробах! Ты как такое допустил?! Ты почему не сказал мне?!
Одно упоминание о Кристине подорвало меня с места, и я рванулся к свету в конце тоннеля — предполагаемому выходу. Свежий воздух наполнил легкие, вынося всю дурь из башки разом. Через минуту я уже сидел в такси с Марикой на трубке:
— Рапиду! — крикнул водиле. — Что с Кристиной?!
— У нее фобия прикосновений! Она боится, когда ее трогают! Ты почему не сказал мне?!
— Это она тебе сказала?!
— Она вообще не говорит! Она спит! Амбуленция только уехала!
— Тогда с чего ты взяла?!
— Я, думаешь, дура совсем?! Первый раз такое вижу?! Дэйв только начал…
— Что он начал?! — трезвел я на лету.
— Козел, ТО он начал! То, ради чего ты ее, придурок, привез! Ты мне все, ублюдок, расскажешь! У тебя пять минут — чтобы был здесь!
Хотелось задушить всех по очереди: Дейва — за то, что он что-то начал; Марику — за эту тираду… И самому следом убиться, потому что она была права по всем пунктам.
Из такси я вылетел пулей, и только на лужайке вспомнил, что где-то оставил пиджак. Хорошо, ничего ценного там не было — на «похороны» я с собой ничего не брал. Кому меня опознавать?
Марика налетела на меня в гостиной:
— Ты… — зашипела и потянулась к ближайшему стулу.
Только я не позволил — в один шаг оказался рядом, перекинул через плечо и потащил в ее комнату наверх. Она брыкалась и молотила меня по почкам, не подозревая, что я исчерпал весь их запас прочности за сегодня.
— Блять, Рика, руки отобьешь! — швырнул ее на кровать.
— Я их помою лучше сейчас пойду! — перевернулась она кошкой чуть ли не в воздухе и подскочила к краю матраса. — Как ты мог?!
— Я не знал! — рявкнул ей в лицо так, что она села на зад.
Хлопнула глазами несколько раз:
— Как не знал?!
— Она мне только сказала, что ее нельзя хватать сзади.
— Никак нельзя! Ты бы ее видел! — А я уже видел это однажды. Прикрыл глаза и устало опустился на край кровати. — Что с тобой, Фома? — хрипло потребовала Рика и обошла меня, чтобы встать рядом. — Кто она? Она не похожа на идиотку, я видела ее работы, видела все…
— Правильно, идиот — я, — высунул нос из ладоней и тут же получил звонкую пощечину.
— Я так и знала! Знаю тебя!
— Да твою ж мать! — процедил, потирая скулу. — Рика, в следующий раз дам сдачи!
— Да ты уже дал! — воздела она глаза к небу. — Всем женщинам в ее лице! Как можно было не знать? Не поинтересоваться даже! — Действительно, о чем думала Кристина с такой… проблемой? Как она вообще согласилась на мое предложение?!