1890 год
1/13 января 1890. Понедельник.
В прошлом году почти выстроен Собор, так что в нынешнем непременно будет освящение его. — Книжку нужно составить с фотографией Собора и напечатать в десять тысяч экземпляров.
О. Анатолий почти сумасшедший. Дай Бог, чтобы оправился. Печально положение семейства его брата, без него, хотя, даст Бог, не оставит без призора детей водворителя здесь церковного пения.
Парламент открылся здесь в нынешнем году. Лучшим делом и служением его здесь может быть водворение в Японии Православной Христианской Веры. Дай Бог ему исполнять сие его назначение! Без сего к чему он? Японский народ разве сделает материально счастливее? Несчастнее сделает, это верно, ибо и для содержания членов Парламента нужны деньги.
Все десятичные годы доселе встречал в России: 1840 и 50–й — в Березе, 60–й — в Академии, 70 и 80–й — в Лавре; ныне 90–й, — только приходится встретить вне Отечества; дальнейший — где будет? Дай Господи, чтобы тоже здесь, но при господствующей Православной Вере.
10/22 январa. 1890. Среда.
Леса почти разобраны — остается малая часть, где поставятся трубы для хибаци пономарям. И хорош же Собор — со всех открыт пунктов Токио! Что он хорошо кажет себя; свидетельство хоть сегодня: были смотреть его секретарь аглицкого посольства Непир (сын бывшего аглицкого посла в Санкт— Петербурге) с женой; у ней сегодня печаль — получена телеграмма о смерти брата, так для утешения муж повез ее в место молитвы — Собор наш, к сожалению, неготовый внутри; но они довольны были и наружным осмотром его и видом с колокольни. — Лишь только я проводил их, явились тоже смотреть Собор — унитарианин из школы атеиста Фукузава, один из трех профессоров–американцев, привезенных сюда Mr. Knapp'ом, проповедником унитарианства, с женой. На положение его, что «японцы неспособны к религиозности», что–де «в христианские школы идут исключительно для образования», — я рассказал ему, что наша Церковь, имеющая ныне восемнадцать тысяч христиан, воздвигнута японцами же, ибо наших миссионеров всегда здесь было не более двух, а священники и проповедники все из японцев.
Вечер провел с П. Кодадзима; убеждал его сознать себя виновным в ссоре с о. Титом и Мацумото. Кажется, повинен в тяжком грехе (прелюбодеяния); но Господь с ним! Не выяснен сей грех неопровержимо; поэтому пусть он смирится, омоет себя искренним раскаянием и покаянием пред духовником, — служит опять.
После: не оправдалось, оказался совсем закоренелым. От Стефана Ваинай, жену которого обесчестил Кодадзима и которая хотела поэтому лишить себя жизни, пришло письмо, наисильнейшим образом констатировавшее грех Кодадзима и не требовавшее ничего более, как чтобы Кодадзима не был признан невинным и не возвращен в Саппоро в качестве катихизатора. Кодадзима дано было прочесть это письмо — истинно трагическое и до крайности трогательное, — и хоть бы искра сознания и раскаяния! — Отказано было ему от места, посоветовано вернуться домой и исправиться. Согласился и попросил денег на дорогу; дано, и обманул — остался здесь и ныне болтается, увеличил на единицу здешних пролетариев.
2/14 мая 1890. Среда.
У ворот дня два вечно полицейский. Чтобы значило? Думаю, сегодня разъяснилось. Секретаря Миссии Нумабе позвали в Полицейское Депо и сказали ему, что некто, по имени Иванаи, двадцати восьми лет, из провинции Гифу, имеет убить меня; дали приметы: лицо круглое, цвет белый, волоса курчавые, губы толстые, рост 5 футов 2 дюйма, глаза большие и прочее. — Хочет убить за то, что храм возвышается выше Дворца Императора. Натолкнулись на сего фанатика, разыскивая убийц Reverend Large’a, из Азабу, убитого ворами, доселе не разысканными. Спасибо полиции! Осторожность принял: ночью двери на замок и прочее. Но где же охранить себя, если Бог не охранит? Ныне издали можно убить еще легче, чем вблизи. Господня Воля!
8/20 мая 1890. Вторник.
Девять человек из оканчивающих курс Семинарии ушли. Причина — должно быть — нежелание служить Церкви, потому что настоящей причины никакой не было. Пять из ушедших такие, что если бы остались и кончили курс, все–таки нужно было бы послать их домой, по совершенной негодности их для служения Церкви, ибо крайне неспособны (глупы, или ленивые), так что собственно не жаль ушедших; но характеристичен факт ухода в том отношении, что ныне нет между воспитателями и учителями Семинарии людей, заинтересованных делом православия: инспектор — Павел Морита — совершенный негодяй по лицемерию; мне всегда рассыпается в усердии по Церкви, ученикам же льстит, и как р[?] льстец, не имеет на них никакого влияния, а может наслаждается злорадованием, что, мол, досаду причинил мне уходом учеников; учителя–академисты — Мии, Ивасава, Сато — трупы в смысле жизни церковной. Каждый из них мог бы остановить словами: «Что вы затеяли? Да можно ли таким свинством благодарить за семилетнее воспитание!» и так далее. Но — у кого же из этих нравственных церковных мертвецов найдется такое слово!
17/29 мая 1890. Четверг.
Был на Японской выставке. Rublish! До осмотра лучше думал о ней. Есть вещи (из религиозных) 1300–летней давности. Русского государства тогда и в помине не было, когда эти вещи (от которых недалеко ушло нынешнее японское искусство) сделаны. Но ныне Русское государство в два с половиной раза больше Японского по числу народонаселения и прочее, и прочее.
Законную национальную гордость — не японец только, но и русский может вынести с этой японской выставки.
25 мая /6 июня 1890. Пятница.
Мраморные престолы и жертвенники в Собор совсем готовы. Так как во время освящения Собора было бы очень трудно опускать тяжелые мраморные доски и так как, кроме того, по чину святые мощи полагаются под престол уже по освящении престола и по одеянии его, — у нас же для вложения святых мощей непременно нужно приподнять верхнюю доску, под которой посредине и сделано место для поставления ящика с мощами, — то пришлось положить святые мощи под престол прежде освящения храма. Сегодня это и сделано. Приготовлены были для вложения святых мощей три серебряные позолоченные ковчежца для трех престолов, и для поставления этих ковчежцев три каменные ящика, 5 футов длины, 4 фута ширины и 1 1/2 фута высоты. Написано было на трех было на трех листах, — на первом, для главного престола: «Сей Святой Престол, во имя Славного Воскресенья Г. Н. И. Хр. сооружен и освящен, на мощах Святого Мученика Мардария, в лето по Рождестве Христовом 1890»; на втором, для престола правого придела: «Сей Святой Престол, во имя Введения во Храм Пресвятой Богородицы, сооружен и освящен, на мощах Святой Мученицы Евгении, в Лето по Рождестве Христовом 1890»; на третьем, на престол левого предела: «Сей Святой Престол, во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, сооружен и освящен, на мощах Святого Мученика Мардария, в Лето по Рождестве Христовом 1890». Бумаги в конвертах положены в ящики.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});