заметить. Ее темные волосы, казалось, затрещали, темно-карие глаза вспыхнули яростью, а ее стройная, миниатюрная фигура, казалось, скрутилась, как натянутый трос, когда ее быстрая, сердитая походка пронесла ее через зал к креслу во главе стола.
Она села, слегка наклонившись вперед в своем кресле, и свирепо посмотрела на двух мужчин, которые ждали ее. Ни один из них совсем не был рад оказаться объектом яростного взгляда их юной монархини, хотя оба они знали, что ее гнев был направлен не на них.
Она сидела молча секунд десять, затем заставила себя глубоко вздохнуть и откинуться на спинку стула.
- Марак, сэр Льюк. - Ее голос был резким, отрывистым. - Полагаю, мне следует сказать "добрый день", хотя в этом нет ничего хорошего.
Марак Сандирс, барон Грин-Маунтин и первый советник королевства Чисхолм, слегка поморщился. Ему был знаком этот тон, не то чтобы он винил ее за это сегодня.
- Марак ввел вас в курс дела, сэр Льюк? - спросила королева.
- Не совсем, ваше величество, - осторожно ответил сэр Льюк Колмин, граф Шарпфилд. Шарпфилд был старшим адмиралом чисхолмского флота, и он чувствовал себя более комфортно на юте галеры, чем в политических маневрах, которые обычно происходили при дворе. - Я прибыл всего на несколько минут раньше вас, и у него не было времени рассказать мне больше, чем самые голые факты. Я знаю, что было какое-то послание от Церкви, и что бы это ни было, это влияет на военно-морской флот, и это почти все.
- Тогда позвольте мне изложить вам краткую версию, - резко сказала Шарлиэн. - Сегодня утром архиепископ Жиром попросил - нет, потребовал - аудиенции. Очевидно, я согласилась с требованием. И на этой аудиенции он сообщил мне, что канцлер Тринейр требует, чтобы мы поддержали Гектора из Корисанды против Чариса.
- Что?
Удивление вырвало вопрос из Шарпфилда. Он уставился на свою королеву, затем повернулся, чтобы посмотреть на первого советника. Через мгновение он встряхнулся и снова повернулся к Шарлиэн.
- Прошу прощения, ваше величество. Это было... неприлично с моей стороны. - Казалось, он находил определенное утешение в знакомом налете вежливости. - Марак - барон Грин-Маунтин, - сказал мне, что послание архиепископа было оскорбительным и требовательным, но я понятия не имел, что Винсит сказал что-то подобное!
- Ну, к сожалению, он это сделал, - проскрежетала Шарлиэн. Новая вспышка ярости вспыхнула в ее глазах, но затем ее ноздри раздулись, и она вдохнула еще раз.
- Он сделал, - повторила она более спокойно. - И был не особенно вежлив. Очевидно, он знает, как мы относимся к Гектору здесь, в Чисхолме, но ясно, что канцлеру - говорящему, конечно, от имени рыцарей земель Храма, а не от имени Матери-Церкви - все равно.
- Какого рода "поддержку" мы должны оказать, ваше величество? - осторожно спросил Шарпфилд, и королева тонко улыбнулась.
- Именно ту, которой ты, очевидно, боишься, судя по твоему тону, - сказала она. - Мы обязаны обеспечить максимально возможную военно-морскую поддержку под командованием Гектора против королевского чарисийского флота.
- Это безумие! - сказал Шарпфилд. - Мы, наверное, единственные, кого Гектор ненавидит так же сильно, как он ненавидит Хааралда!
- Вероятно, не совсем так много, - не согласился Грин-Маунтин. - Но признаюсь вам, мы почти наверняка вторые в его списке. Или, возможно, третьи. В конце концов, в его планах должно быть место для предательства Нармана.
- Но они просят нас помочь нашему злейшему врагу уничтожить нашего наиболее вероятного союзника! - запротестовал Шарпфилд.
- Нет, они не просят нас об этом, - сказала Шарлиэн. - Они приказывают нам это сделать. И, к сожалению, - часть огня, казалось, вытекла из ее глаз, а тонкие плечи поникли, - я не думаю, что у нас есть другой выбор, кроме как подчиниться.
- Ваше величество, - сказал Шарпфилд, - если у нас нет выбора, кроме как повиноваться, тогда, очевидно, я буду следовать любым приказам, которые вы мне дадите. Но Марак прав. Если Гектору удастся победить Чарис - и если, в конечном счете, земли Храма поддержат его, я не вижу, как он может потерпеть неудачу, - тогда он повернется против нас так скоро, как только сможет. Он будет планировать это с самого начала, и если он сможет, вы знаете, кого он поставит так, чтобы мы понесли самые тяжелые потери. Его флот уже больше нашего, и его строительные мощности также больше. Если мы понесем значительные потери против Чариса, это будет только вопросом времени, и не очень большого, прежде чем он нападет на нас.
- Я знаю, знаю, - вздохнула Шарлиэн. Она наклонилась вперед, поставив локти на полированный стол, и помассировала закрытые веки. Затем она опустила руки и посмотрела на Грин-Маунтина.
- Ты придумал какой-нибудь выход, Марак? - спросила она и на мгновение стала выглядеть еще моложе своего возраста.
Седовласый первый советник был почти суррогатным отцом для девочки-подростка, которая унаследовала трон Чисхолма одиннадцать лет назад, после смерти своего отца в битве против пиратской конфедерации Треллхейма, субсидируемой (неофициально) Корисандой. За это время они вдвоем пережили не один потенциально смертельный кризис, но сейчас выражение его лица было мрачным, когда он оглянулся на нее.
- Нет, ваше величество, - тяжело сказал он. - Я рассмотрел все альтернативы, которые только мог придумать, и ни одна из них не сработает. Мы никак не можем бросить вызов Тринейру и храмовой четверке из-за этого.
- Но сэр Льюк прав, - сказала она почти в отчаянии. - Если - когда - Гектор победит, он нападет на нас, как только сможет. И без Чариса, чтобы уравновесить его силу, мы вряд ли сможем победить его. Так что независимо от того, подчинимся мы приказам Тринейра или нет, в конце концов мы все равно проиграем.
- Понимаю, ваше величество.
Грин-Маунтин потер лоб. Мало кто ожидал, что молодая королева Шарлиэн останется на троне своего отца. Отчасти это было потому, что они недооценили ее, но еще больше, возможно, потому, что они не учитывали Марака Сандирса в своих расчетах. Но на этот раз даже первый советник не смог найти выхода.
- Понимаю, - повторил он, - но если мы бросим вызов Тринейру, мы знаем, что произойдет. Если мы подчинимся ему, возможно, потом все еще найдется какой-то способ остановить Гектора. Во всяком случае, вполне возможно, что Тринейр не захочет позволить Гектору стать слишком могущественным. В этом случае мы почти