Читать интересную книгу ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО - Вадим Белоцерковский

Но при Горбачеве, в перестройку, им угрожало развитие событий по сценарию Пражской весны или польской «Солидарности». Горбачев, конечно, очень нерешительно и неумело вел страну в том направлении, но чиновники боялись, что «инженерно-рабочий класс» может взять дело в свои руки. И создание Союза трудовых коллективов наверняка увеличивало этот ее страх.

Номенклатуре надо было форсировать переход к капиталистическим реформам. Но для этого нужно было убрать с пути Горбачева, найдя или создав ему яркую замену. Горбачев тоже поддавался влиянию номенклатуры, но до известного предела. У него все-таки были какие-то принципы и чувство собственного достоинства. На переход к капитализму он, конечно, не согласился бы. И лучшего кандидата на замену Горбачева, нежели Ельцин, у чиновных коммунистов не было. Необходимо было только провести еще какую-то спецоперацию, которая сделала бы Ельцина всеобщим героем. Раскрутить его, как сейчас говорится. Так объективно выглядела ситуация в стране.

Я не думаю, что члены горбачевского руководства начали свой путч специально для вознесения Ельцина. Трудно предположить, что эти люди были способны на такой классовый альтруизм, чтобы по окончании операции лишиться своих постов и вообще уйти из политической жизни, да еще через Лефортово! Путчисты были, видимо, просто консерваторами, которых Горбачев тоже не устраивал, так как расшатывал существующий строй, напоминал им Дубчека. Но их, очевидно, с самого начала крепко схватили за руки могущественные сторонники капиталистических реформ, мешали им действовать активно. Тут очень интересно смотрелись два члена мозгового штаба номенклатуры — Аркадий Вольский и Владиславлев. Один из них сидел у Ельцина в Белом доме, другой — у путчистов на Старой площади, и оба все время поддерживали связь по правительственной телефонной линии. Не исключена, конечно, и такая версия, что команду Янаева спровоцировали на путч сторонники «вознесения» Ельцина. Попутно хочу отметить поразительную фигуру Вольского, который сумел пережить все последующие катаклизмы и остался наверху в своей роли серого кардинала (возглавляет сейчас Союз промышленников и предпринимателей).

После своей победы команда Ельцина, я уверен, сознательно выдвинула против путчистов явно недоказуемое обвинение: «заговор с целью захвата власти». (О каком захвате власти могла идти речь, когда путчисты властью и так обладали?) И судебный процесс велся к их оправданию, но еще до его окончания путчисты были амнистированы. Генерал Варенников, гордо не пожелавший амнистироваться, пошел на суд и был, разумеется, оправдан. Победители не хотели наказывать тех, кто им так помог!

Была после подавления путча распущена КПСС? Но ее уже нельзя было спасти, да и не нужна она была коммунистам, жаждавшим стать капиталистами. А вот объявить КПСС преступной организацией, как того требовали правозащитники, Ельцин со товарищи не позволили. Ведь в этом случае наступили бы, как говорится, юридические последствия для руководящей номенклатуры КПСС, включая самого товарища Ельцина. И суд не нашел юридических оснований для объявления КПСС преступной организацией! И партийных денег люди Ельцина сыскать, как и следовало ожидать, тоже не смогли, и деньги эти стали основанием для создания крупнейших финансовых структур, на руководящих постах в которых разместились многие бывшие партчиновники. Генерал Лебедь остроумно сказал о них: «Отступили на заранее подготовленные коммерческие позиции».

Победа коммуно-капиталистов

В целом коммунистическая бюрократия продемонстрировала поразительную гибкость и живучесть, чего от нее никто не ожидал. Казалось, эти жирнолобые люди ни на что уже не способны, кроме тупого и жестокого подавления любого инакомыслия, и вся их сила в силе КГБ. Однако истинная сила номенклатуры оказалась в ее беспредельной беспринципности. Что мы видим и на примере карьеры Ельцина. Верх стали брать демократы — и коммунистические чиновники тоже становятся завзятыми демократами, «реальный социализм» идет к развалу — и они становятся яростными сторонниками капитализма. Помню перефразированные слова Ленина в одном журнале: «Плох тот коммунист, который не может стать капиталистом!». «Плохих коммунистов» оказалось очень мало! В моду вошла религия, православие — и все бывшие партийные вожди стоят в церквах со свечами и даже крестятся. Восстанавливают царский герб. И так далее до бесконечности. Войди в России в силу иудаизм или ислам — и все коммунистические чины немедленно сделали бы себе обрезание! Эта их циничная беспринципность вкупе со слабоумием значительной части образованного общества и рабской забитостью народа обеспечили номенклатуре непотопляемость. А народу — нищету и вымирание.

Сохранение номенклатуры у власти было для меня лично ошеломляющей неожиданностью. Я не представлял себе, что такое может случиться при возникновении в стране революционной ситуации. Я думал, что в глубине сознания большинства людей в России должна жить ненависть к советской бюрократии.

Но наибольшую ответственность за сложившуюся ситуацию несет, конечно, интеллигенция. В ее силах было возбудить в обществе антиноменклатурное движение. Однако она даже и не попыталась этого сделать. Более того, я с изумлением увидел, что даже диссиденты в массе своей не осознавали такой необходимости, не понимали, что это такое — чиновники, выросшие в условиях сталинского тоталитаризма, не представляли, насколько неприемлема для этих чиновников демократия, как они жестоки, эгоистичны и безнравственны. Мне совершенно непонятно, как можно так не знать людей и страну, в которой живешь всю жизнь? Ведь все же в большей или меньшей степени сталкивались с чиновными коммунистами и должны знать новейшую историю страны, знать, какие чудовищные преступления они совершали. Народ, рабочих интеллигенция презирает, а то и ненавидит, а чиновных вельмож приемлет у власти! Вспомним Бориса Шрагина: «Интеллигент в России — это зрячий среди слепых, ответственный среди безответственных, вменяемый среди невменяемых». Или Бориса Хазанова: «Мучительный роман русской интеллигенции с народом окончен...». А с бывшими «ответственными товарищами» из КПСС он, как видим, разгорелся!

Поражает и тот факт, что так называемая демократическая интеллигенция помогала номенклатуре раскручивать культ Ельцина, выдвинула его своим лидером. Здесь сказался тот самый дальтонизм ко злу и его носителям, который так ярко проявился в эмиграции. Уму непостижимо, как можно было не видеть, какое злобное ничтожество представляет собой Ельцин!

Насколько бесконечно умнее был ненавидимый нашими демократами Ленин, который в 1922 году предупреждал о нарождении коммунистической бюрократии, наследующей все «лучшие» качества российских чиновников, «подлецов и насильников по природе своей».

Глава 35

Сговор славянских мудрецов.

Реформа Гайдара — Чубайса.

Общение с «заводским народом».

Письма читателей и слушателей.

Донос Гавриила Попова в Конгресс США.

«Черный Октябрь» и творческая интеллигенция.

Уход со «Свободы».

Прекращение деятельности.

Союза трудовых коллективов.

В этой главе речь пойдет об относительно недавних событиях, но так как я имею дерзость надеяться, что эта моя книга будет жить долго, то и недавнее со временем станет давним. Я лишь не буду слишком подробно описывать эти события, буду отмечать самые важные штрихи и комментировать их.

Сговор славянских мудрецов

Вскоре после путча ГКЧП в Беловежской пуще был провозглашен роспуск Советского Союза. Я уже объяснял свою точку зрения на это событие и сейчас хочу лишь отметить то, на что не было обращено должного внимания. А именно — шовинистическое хамство Ельцина и двоих его славянских собутыльников, которые не посчитали нужным пригласить к обсуждению такого судьбоносного вопроса лидеров неславянских республик. Они, значит, распоряжались судьбой Советского Союза и его народов как хозяева. Вот тебе и Союз! Не говоря уж о вопиющем антиправовом характере беловежского сговора «на троих» и о том, что такой его, сговора, «формат» не позволял обсуждать судьбу нацменьшинств в республиках, в том числе и славянских нацменьшинств.

Это заседание в сауне пьяных славянских вождей, по глубокому моему убеждению, войдет в историю как свидетельство опасной недоразвитости трех «великих» славянских народов бывшего Советского Союза. Немыслимо даже представить себе, чтобы вопрос такой важности решался подобным образом в цивилизованных странах!