Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Немировски успела завершить первые два тома своей замечательной работы. Ее дочери, которые скрывались и выжили, чудесным образом спасли ее рукописи, заполненные мельчайшим шрифтом: не хватало чернил и бумаги. Более полувека дочери не могли найти в себе силы прочитать то, что осталось им на память от матери. Затем одна из них, Дениз, кропотливо расшифровала рукопись с помощью увеличительного стекла и не без колебаний передала ее издателю. «Французская сюита» была опубликована во Франции в 2004 г. и стала мировой сенсацией. Первый том воссоздает жизнь Франции июня 1940 г., судьбу миллионов беженцев. Второй описывает отношения между немецким солдатом оккупационной армии и француженкой. Поразительно, как эта писательница-еврейка, сознавая свою обреченность, с пронзительным состраданием передает чувства и поведение тех, кто станет ее убийцами. Ее описание французского общества во время оккупации, его страданий, тихих проявлений мужества, а также предательств, составляет одно из самых замечательных литературных достояний войны. Холодный, взвешенный анализ уравновешивается горячим состраданием, явленным тогда, когда автор сама ожидала смерти и знала, что в ее гибели французы пособничают немцам. Теперь Немировски получила признание как один из самых замечательных свидетелей своего времени и трагедии своего народа.

Хотя огромное количество немцев прямо или косвенно соглашалось с убийством евреев, небольшая группка проявила огромное мужество, со смертельным риском для себя помогая гонимым. Молодой берлинский сапожник Август Коссман, коммунист, два года скрывал в своей квартирке Ирму Симон, ее мужа и сына. Мать подростка Эриха Ноймана, владелица кафе в Шарлоттенбурге, прятала молодого еврея, друга семьи, в течение пяти месяцев. Еврейский беженец Макс Кракауэр в конце войны составил список всех берлинцев, которые помогли ему в его долгой борьбе за жизнь, и вспомнил шестьдесят шесть имен. Мать Риты Книрш укрывала молодого человека по имени Соломон Штрайм, друга семьи, говоря своей дочери: «Рита, не говори об этом никому!.. Не могу же я просто выгнать этого затравленного человека»56. Такие мужественные люди спасали честь германской цивилизации.

В 1944 г., когда нацисты оккупировали Венгрию и Словакию, пришел черед большинства живших там евреев (их насчитали 750 000 человек) подниматься на борт поезда, чтобы погибнуть в последних массовых бойнях холокоста. После этого, по мере приближения победы союзников, шансы выживших на тот момент евреев увеличивались: больше людей были готовы пойти на риск и предоставить им укрытие. Но почти все из тех, кого Гитлер избрал приоритетной жертвой, были уже мертвы.

21. Поле битвы – Европа

В ноябре 1943 г. Гитлер объявил генералам о своем стратегическом решении: Восточный фронт больше никаких подкреплений не получит. Новую стратегию он мотивировал тем, что на Востоке немецкая армия и так удерживает обширную буферную зону, отделяющую рейх от русских, а подкрепления нужны в Италии, где высадились и закрепились англо-американские войска, и во Франции, где они явно намерены вскоре высадиться. Но в то самое время, когда Гитлер собирался переключиться на угрозы со стороны западных союзников, 14 января 1944 г. русские возобновили наступление на севере. Разумной реакцией немцев стало бы стратегическое отступление, поскольку осада Ленинграда потеряла реальную значимость, но фюрер после недолгих колебаний вновь приказал войскам удерживать занятые позиции. «У Гитлера получалось мыслить статически, а не динамически, – печально констатировал немецкий офицер Рольф-Гельмут Шредер много лет спустя. – Если бы он не мешал генералам заниматься своим делом, многое могло бы сложиться совсем иначе»1. Русские прорвали немецкую оборону; 27 января Сталин официально заявил об освобождении Ленинграда. Гитлер отправил спасать положение своего фаворита генерала Моделя, но новый командующий за месяц отступил почти на 200 км, на заранее подготовленные позиции вдоль Невы и Чудско-Псковского бассейна. Наступившая весенняя распутица, как обычно, прервала все дальнейшие операции.

Неоднократные атаки советских войск с января по март имели малый успех. Погода мешала обеим сторонам, но наступавшим русским она мешала больше. 11 февраля Жуков убедил Сталина разрешить еще одну попытку окружения немцев. На этот раз он рассчитывал отрезать шесть немецких дивизий на западном берегу Днепра, между двумя советскими укрепленными плацдармами. Этот маневр увенчался успехом и принес Коневу маршальские звезды, однако 17 февраля 30 000 немцев вырвались из окружения; вермахт вновь продемонстрировал, как яростно он способен сражаться в отчаянной ситуации.

Южнее три Украинских фронта в марте пробивали себе путь на запад. Командующие немецкими войсками, стоявшими у них на пути, Клейст и Манштейн, спасая свои войска от угрозы уничтожения, проигнорировали однозначный запрет Берлина на существенные отступления. Гитлер в ответ сместил обоих фельдмаршалов, заменив их на Моделя и жестокого Фердинанда Шернера, считая, что его беспощадность поможет спасти положение. Шернер организовал упорную оборону Крыма, хотя сам не считал это разумным; в конце концов ему пришлось смириться с неизбежным: 12 мая из стопятидесятитысячного севастопольского гарнизона удалось эвакуировать морем лишь 27 000. Русские обороняли Севастополь 250 дней, а немцы сдали крепость всего лишь за неделю.

Капитан Николай Белов писал с фронта в середине апреля: «Масса грязи и воды, и полагаю, что эта незадача уже до лета»2. Той весной условия жизни русских изменились к лучшему. Люфтваффе не могло выделять много самолетов для бомбардировок городов и гражданского населения. Во многих местах немецкие пленные начали разбирать развалины. На бывших полях сражений, раскинувшихся на тысячи квадратных километров, солдаты и гражданские продвигались среди покореженной техники, пустых окопов, неразряженных мин и сожженных деревень. Гражданские с их мизерным рационом 300 г хлеба в день завидовали пайкам немецких военнопленных, хотя и признавали, что немцы хорошо работают. НКВД и СМЕРШ («советская бацилла подозрительности»3, по выражению Кэтрин Мерридейл) беспощадно вылавливали возможных предателей, коллаборационистов и шпионов на территориях, ранее оккупированных Германией. Так, на центральной площади Чернигова несколько февральских дней качались на виселице тела четырех предателей, в том числе одной женщины.

В Киеве приезжим указывали на некоторых местных девиц: «Они за кусок колбасы к немцам ложились»4. Беженцы потянулись обратно в город, они везли свое жалкое имущество на повозках и тележках. Снова пошли трамваи, открылись некоторые магазины; в уличных колонках появилась вода, и даже периодически давали электричество. Но люди выстаивали многочасовые очереди, чтобы купить хоть какую-то еду, а дома по-прежнему лежали в развалинах. Кое-где на стенах до сих пор висели нацистские пропагандистские листовки и плакаты «Гитлера-освободителя». Нужда и лишения были обычным делом для десятков миллионов россиян; когда корреспондента газеты «Правда» Лазаря Бронтмана на улице Ельска остановили трое маленьких детей, он подумал, что попросят денег или хлеба. Но они спросили: «Дяденька, нет ли у вас маленького карандаша? В школе писать нечем». Бронтман дал им карандаш. «Забыв даже поблагодарить, они торопливо пошли по улице, изо всех сил рассматривая приобретение и, видимо, споря, кому им владеть»5.

В мае 1944 г. русским противостояло 2 200 000 немецких войск; Гитлер потерял покой от мысли, что от самой западной точки Восточного фронта до Берлина осталось всего лишь 900 км. Он предполагал, что летом главный советский удар будет направлен на север Украины, и распределил немецкие силы соответствующим образом. Но Гитлер ошибся: целью операции «Багратион», самого грандиозного советского наступления той войны, был участок группы армий «Центр». Запланированная на июнь, эта операция задействовала огромные ресурсы, которыми теперь располагала Красная армия. 2 400 000 солдат и 5200 танков были нацелены вначале на Минск; на втором этапе операции Второй Балтийский и Первый Украинский фронты должны были нанести удары с обоих флангов и совершить прорыв. Операция «Багратион» была крайне амбициозным замыслом, но новые возможности Красной армии и слабость вермахта позволяли проводить наступления такого масштаба.

Много лестных слов было сказано об изощренности и эффективности британских и американских отвлекающих операций во Второй мировой войне; гораздо меньше похвал досталось не уступающим в ловкости успехам советской дезинформации, которая становилась все более изощренной в 1943 г. и достигла своей вершины в операции «Багратион»6. Серьезные ресурсы были выделены на сооружение макетов танков, орудий и укреплений, фальшивых дорог и переправ: немцы должны были поверить, что главное направление удара русских – северная Украина. Одновременно с этим советские войска, стоявшие перед армиями группы «Центр», не скрываясь, укрепляли свои оборонительные рубежи, а подкрепления подтягивались только ночью, в полной темноте, и до последнего момента находились в 50–100 км от линии фронта. Исполнители приказов Жукова – ограниченное количество высших офицеров – знали только то, что их непосредственно касалось. Немцы выявили 60 % советских сил, противостоявших группе «Центр», но не заметили гвардейскую танковую армию и потому предполагали, что в распоряжении советских войск есть лишь 1800 танков и самоходных артиллерийских установок – вместо 5200, которыми на деле обладали русские. Начальник разведки вермахта на Восточном фронте, опытнейший Рейнхард Гелен, был совершенно одурачен русской маскировкой, не уступавшей по мастерству и значимости аналогичным англо-американским операциям перед Днем «Д». Как только русские завершили подготовку к наступлению, иллюзиям Гитлера насчет ситуации на Восточном фронте настал конец.