Читать интересную книгу Большая пайка - Юлий Дубов

Переговорную комнату в клубе заполнила неприятная и гнетущая тишина.

Законы политики и бизнеса, довольно сумбурно изложенные Федором Федоровичем, сгруппировались и осадили Платона по всем правилам военного искусства. И он, всегда считавший себя свободным и всесильным, вдруг ощутил совершенно реальный барьер, превзойти который невозможно, ибо это против природы. Он старался умножить число ферзей на доске. Но ферзи эти были не нужны, более того — вредны. Партия выигрывалась тем, у кого в запасе были дисциплинированные пешки.

Да, с пешками не о чем говорить, им можно только приказывать, но выбор простой — либо разговоры, либо партия. И Платон снова испытал странное и жут кое ощущение одиночества, которое уже посещало его в последние дни.

— Давайте закончим этот разговор, Федор Федорович, — сказал он, двинув рукой будто отгоняя тяжелые мысли. — Я вас попрошу. Мне нужно знать все про этот банк. Сегодня к вечеру. Сколько стоит — неважно. Заплатите кому надо. Но мне нужна полная информация — кто за ним стоит, кто кому платит, почему именно мы. И так далее. Понятно? Потом я вас попрошу еще об одной вещи. Как вы сказали-счастье в том, что все — как один? Вот-вот. Приблизительно об этом.

Давайте договоримся сразу. Я вас жду в четыре. Нет, лучше в пять!

Вопросы к Васе Корецкому

Пожалуй, впервые за все время работы в «Инфокаре» Федору Федоровичу не пришлось ждать сверх назначенного времени. Ровно в пять широко распахнулась дверь платоновского кабинета, и администратор заискивающе произнес:

— Прошу, Федор Федорович, Платон Михайлович ожидает. Федор Федорович пришел с тяжелыми известиями. В потертой кожаной папке лежала бомба.

— Узнали? — спросил Платон с порога. — Есть результат? Федор Федорович кивнул, подсел к столу и положил папку перед собой.

— Здесь все про этот банк. Копии учредительных документов, краткая история, справка из Центробанка, информация из ФСБ, короче — все. Будете смотреть?

Почитайте, а потом я вам кое-что расскажу.

Федор Федорович достал из папки ворох бумаг, отделил две странички от конца, оставил их себе, а остальное протянул Платону. Тот немедленно начал читать. Читал долго. Добравшись до середины, злобно выматерился, с размаху ударил рукой по кнопке звонка и приказал вбежавшему администратору:

— С этого и вот с этого сними две копии. Нет — три. И принеси мне чаю.

Федор Федорович, чай будете? Или кофе?

— Лучше кофе, — кивнул Федор Федорович. А когда администратор вышел, спросил:

— Вы на держателя реестра внимание обратили? Да?

Платон кивнул и продолжил чтение.

— Так, — сказал он, добравшись до конца. — Значит, таганские? Я, в принципе, так и думал. Либо они, либо солнцевские — больше некому. Ларри на солнцевских грешит. Но теперь-то уж все ясно.

Он снова ударил рукой по звонку.

— Ахмета найди, — распорядился он, когда администратор возник в дверном проеме. — Срочно. Он там… в Англии… позвони в оргкомитет конференции Института Адама Смита, скажи, чтобы срочно разыскали… Где угодно. Давай!

Администратор исчез. Платон, потирая рукой подбородок, задумался.

— Вы полагаете, Ахмет сможет помочь? — поинтересовался Федор Федорович.

— Нет, — уверенно ответил Платон. — Просто у него с таганскими были дела.

Я хочу, чтобы он сказал, с кем надо говорить.

— Боюсь, Платон Михайлович, — сказал Федор Федорович, теребя отложенные странички, — что он вам даст не совсем точную информацию. Похоже, что вам, — он выделил последнее слово, — говорить не с кем. В смысле, что разговор будет в пользу бедных.

— Что у вас там? — Платон перегнулся через стол.

— Штатное расписание банка. Желаете посмотреть?

Федор Федорович протянул Платону последние листки из папки.

— Я там отчеркнул самое интересное.

Желтым маркером была выделена фамилия начальника аналитического отдела службы безопасности банка В. И. Корецкого.

— Припоминаете такого человечка? — спросил Федор Федорович, с тревогой наблюдая, как Платон меняется в лице. — Он покойного полковника Беленького, вечная ему память, курировал. Что-то у него там не сложилось, кажется, кое-какие документы вопросы вызвали, и пришлось ему из органов уволиться. Это, правда, ничего не означает: однажды сотрудник — всегда сотрудник. Но мне сдается, что к этому увольнению руку-то вы приложили. А еще припоминаю я, что лет эдак двадцать назад у вас была одна знакомая, имя вот только запамятовал.

Кажется, она потом за этого сотрудника замуж вышла, если я ничего не путаю. И были у вас в свое время небольшие проблемы с выездным делом, мне Ларри в Ленинграде рассказывал. Вроде бы именно после этого означенного товарища — он же у вас в Институте заместителем директора работал? — куда-то в другое место наладили. Я ничего не путаю? Платон смотрел на Федора Федоровича, как на привидение. Федор Федорович положил руку на стол и начал загибать пальцы.

— Вы с его женой спали и до того, как она за него вышла, и после. Номер один. В первый раз он работу потерял из-за вас. У нас в конторе такие вещи долго помнят. Если бы не тот случай, он сейчас в генералах ходил бы. Это номер два. Из Кремля его опять же из-за вас поперли, да еще с каким треском! Это номер три. Платон Михайлович, молите бога, чтобы он этими миллионами ограничился. Какие там таганские! Наплевать, растереть и забыть. Когда Кирсанова убили, мне сразу показалось, что здесь профессионально подготовленный человек имеет присутствовать. Плюс взрыв в банке.

— Погодите, погодите… — Платон начал постепенно приходить в себя. — Это же обычный бандитский банк. У него хозяева есть — вы ведь тоже держателя реестра видели. При чем здесь Вася? Он, что ли, политику банка определяет?

Начальник отдела?

— Платон Михайлович, — с жалостью сказал Федор Федорович, — я вам сейчас скажу одну умную вещь, только вы не обижайтесь. Если человек из действующего резерва, да еще с хорошей биографией, да не откуда-то, а прямо из Кремля, трудоустраивается в коммерческую структуру, это означает только одно. Что хозяева этой структуры раз и навсегда получили полную и вечную индульгенцию, что все их грехи списаны и забыты, что творить они могут все, что им заблагорассудится, и «крышей» их отныне и вовеки является самое что ни на есть наивысшее руководство нашей многострадальной родины. Понимаете меня? Ваши три миллиона никакие не таганские забрали. Есть и покруче. Им ведь, по большому счету, все равно у кого брать. Но к вам лично у товарища и коллеги моего, Васи Корецкого, есть особое пристрастие. Отсюда и все ваши неприятности. Думаю, что на Кирсанова кто-то из его ближнего окружения выходил, потому и пальбу устроили. А банк взорвали на всякий случай, чтобы запас времени обеспечить.

Вдруг у вас еще какая-нибудь светлая мысль появится, а им надо успеть деньги за рубеж скачать. Тут ведь плановое хозяйство — не шуточки.

В дверь всунулся администратор.

— Платон Михайлович, Ахмет по сорок шестому… Платон схватил трубку и нажал мигающую кнопку на клавиатуре телефонного аппарата.

— Привет, — сказал он в микрофон, — спасибо, что позвонил… Я позвонил?..

А… Ну да… Как у тебя дела?.. Отлично… отлично… Молодец… Нет-нет, сейчас никак не смогу… Молодец… молодец… Ты когда возвращаешься?.. Ага…

Слушай… Ты мне как-то рассказывал про этого… про Фрэнка… помнишь?.. Как у тебя с ним?.. Да… Да… Нет, проблем нет… Просто так… У него вроде банк есть, да?.. А еще что?.. Так… так… Интересно… И в Измайлове тоже?..

Понял… понял… Ты когда возвращаешься?.. А можно сделать так, чтобы ты сегодня вылетел, прямо сейчас, и сразу приехал ко мне? Сюда, в клуб. Можно?..

Что?.. Ерунда! Я сейчас пришлю самолет, тебе сообщат. Садись и вылетай… Ты где?.. Это где?.. В Сохо?.. Ну будь там, два часа еще продержишься?.. Тебе Мария сейчас позвонит, скажет номер борта… Или в гостиницу… Ты где остановился?… Нормально… Молодец, молодец… Все, обнимаю тебя… Что?..

Виза?.. Ерунда, оформим новую, и завтра же полетишь обратно… Обнимаю тебя.

Пока.

— Эй! — крикнул он администратору. — Свяжитесь с Марией, срочно. Пусть закажет чартер в Лондон и сюда в Москву. И пусть позвонит Ахмету по этим телефонам, скажет номер борта и когда вылет. И пусть пошлет кого-нибудь из девочек, чтобы взяли его паспорт, у него виза одноразовая. Чтобы завтра утром была новая виза, он должен обратно лететь. Самолет пусть ждет… часов до шести вечера… Больше нас не беспокойте. Только если Ларри позвонит.

Пять процентов, один процент…

Ахмет возник в клубе далеко за полночь. Отпущенный Платоном Федор Федорович доедал в банкетном зале десерт, а сам Платон сидел у себя в кабинете и что-то чертил на бумаге, игнорируя телефонные звонки и отмахиваясь от периодических визитов администратора. Когда доложили о появлении Ахмета, Платон встрепенулся и приказал немедленно позвать Федора Федоровича.