Читать интересную книгу Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Неужели кодированием занимался сам Тивел?

Данилин представил себе эту картину, качнул головой.

У Тивела было достаточно помощников-магов, поддерживающих киллер-команды. Запрограммировать посланцев могли и Кадуми Чоловс, и Лукьяневский, и магистры Синедриона, тот же Отто Мандель, о возможностях которого предупреждал князь.

Что ж, господа диверсанты, подручные дьявола, придёт и ваше время отвечать за содеянное перед законом.

Данилин обыскал карманы умершего, нашёл мобильный телефон европейского образца – футурфон, сигареты, зажигалку, пакетик с каким-то белым порошком и пластиковую карточку с набором выпуклых цифр. Документов, подтверждающих личность владельца, у Германа Гургенидзе не обнаружилось.

Заворочался его напарник.

Данилин подошёл к нему, помог перевернуться на спину, пошлёпал по щекам.

Глаза мужчины, плотного, мордатого, небритого, как и коллега, белобрысого, открылись, прозрачные как вода. Не надо было даже напрягаться, прикидывая его национальность: это был чистой воды эст. Увидев над собой незнакомца, он сел, опёрся спиной о камень.

– Твой дружок умер, – обрадовал его Андрей. – Поэтому долго я тебя допрашивать не намерен. Ответь на один вопрос: кто вам давал задание обследовать Опухоль? Имя?

– Них сельтсимеес, – пробормотал белобрысый.

– Я слышал, что ругался ты по-русски, – терпеливо сказал Данилин, – когда звал напарника. Больше от тебя ничего не требуется. Имя вербовщика?

Высверк глаз, молчание.

Данилин усмехнулся, опустился перед ним на корточки, показал найденный футурфон.

– Хочешь, я спрошу вашего непосредственного командира? Когда у вас с ним назначен сеанс связи?

Белобрысый начал бледнеть и потеть.

– Всё, всё, – поднял руки Данилин, – больше не буду, успокойся, а то загнёшься ещё. Что же мне с тобой делать? Пограничников вызвать?

– Арусааматулт…

Эстонец начал судорожно мять горло, глаза его остекленели.

– Вот незадача! – Данилин повалил его на землю, прижал к вискам ладони, вспыхнул, передавая энергоимпульс.

Но это не помогло.

Тот, кто программировал посланца, учёл возможное вмешательство лекарей и заблокировал нервные каналы, отвечающие за передачу поддерживающих мозг и сердце энергий.

Белобрысый захрипел, забился в конвульсиях, обмяк.

– Дерьмо! – выдохнул Андрей, подумав обо всей жреческой касте в целом, отнял руки.

Со стороны лагеря прилетел слабый женский крик:

– …ей …ич!

Данилин обыскал карманы белобрысого, нашёл ещё один футурфон, с выходом на спутник. Вернулась мысль позвонить нанимателю «гусей», получивших задание обследовать Опухоль. Вряд ли вербовщик приказывал убить свидетелей, то есть геологов, мешающих выполнению основного задания. Это решение посланцы Синедриона приняли скорее всего самостоятельно, в силу своих ограниченных мыслительных способностей. Однако суть происходящего от этого не менялась. Гости, обречённые на смерть, задание провалили, поэтому следовало ждать новых. Звонок же мог ускорить их прибытие, что было нежелательно.

Данилин открыл меню мобильника, нашёл последний номер, по которому звонил эстонец. Номер был шестизначным, что говорило о его европейской интеграции, а закодирован он был именем «Отто».

«Мандель! – мелькнула мысль. – Это его команда!»

Подумав, Данилин достал свой мобильный, набрал номер князя.

Ждать ответа пришлось три минуты.

– Аврал? – задал вопрос Белогор, решив, что витязь звонит в тревожном режиме.

– Пока нет, – усмехнулся Андрей. – Обезвредил посланную спецгруппу, закодированную на суицид в случае провала.

– Понятно. Кто послал?

– Очевидно, Отто Мандель, хотя впрямую они подтвердить это не успели. Пробейте номер, по которому они звонили отсюда, соединяясь с Эстонией. Оба оттуда, из иностранного легиона.

– «Серые гуси». Больше ничего?

– Документов никаких, только карточки с цифрами и мобилы. Одного звали Германом Гургенидзе. Он и открыл стрельбу по вертолёту, когда мы искали Ключ.

– Жертвы?

– Нет.

– Боюсь, магистрат пошлёт к вам другую группу, посерьёзней, на энлоидах. Поторопись с извлечением Ключа.

– Постараюсь.

– Звони, если учуешь угрозу. – Белогор отключил связь.

Данилин спрятал телефон, оглядел место схватки с киллерами Синедриона, однако похоронить их без инструмента было сложно, и он вернулся в лагерь, где его ждали возбуждённые, встревоженные Кожухин и Наталья.

– Что там, кто стрелял? – сунулись они к нему.

– Ждите. – Он взял сапёрную лопатку, растворился в кустах, но тут же высунулся из зарослей. – За мной ходить не надо.

Скрылся.

Мирослав, действительно вознамерившийся последовать за ним, споткнулся, глянул на лётчицу.

– Он читает мысли, – улыбнулась она.

– Я хотел помочь…

– Он бы попросил.

Данилин нашёл узкую промоину между двумя кочками в болотистой низинке, углубил, сложил в неё тела наемников, закидал землёй и камнями, вернулся в лагерь.

Палатки, сорванные до этого порывами ветра от винтов вертолёта, уже стояли на месте. Наталья и Мирослав крепили последнюю.

– Ты его угрохал, что ли? – оторвался от работы геофизик, пожирая глазами винтовку в руке Андрея.

– Их было двое, – ответил Данилин не столько геофизику, сколько Наталье, чей взгляд был значительно красноречивее. – При допросе сработала программа.

– Самолик, – поняла девушка.

– Чего? – не понял Мирослав.

– Они самоликвидировались.

– Как это?

– Вертолёт не повреждён? – Данилин положил винтовку у палатки, направился к накренившейся машине. – Я имею в виду, ничего серьёзного?

– Двигатель не задет, я смотрела. Надо менять иллюминатор и позатыкать дырки в салоне.

– Лети к геологам, вези им провиант. Возвращайся завтра утром, но одна. Пусть они пока работают подальше отсюда.

– А ты?

– Я покумекаю, как достать Ключ.

– Они могут вернуться.

Данилин невольно улыбнулся.

– Эти – не смогут, а других я встречу.

Наталья забралась в кабину, закрыла дверцу, помахала рукой.

Завертелись лопасти винтов, вертолет поднялся в воздух.

Данилин и Кожухин, придерживая рвущиеся из рук под напором ветра палатки, проводили его взглядами.

Мирослав взялся за винтовку.

– Какая красивая, необычная. Немецкая?

– Немецкая. – Данилин отобрал винтовку, сунул в палатку. – Ты чем сейчас будешь заниматься?

Кожухин почесал затылок.

– Да, в общем-то, я свободен. Параметры среды не меняются, ничего не происходит, изучать практически нечего. Повожусь с экспресс-лабораторией. А что?

– Я возьму лодку, сплаваю на остров.

– Я с тобой.

Данилин отрицательно мотнул головой.

– Кто-то должен остаться в лагере. Мало ли какой гость забредёт.

– Да кто сюда сунется… – Мирослав осекся, оглянулся на кустарниковые заросли. – Думаешь, ещё гости пожалуют?

– В случае чего свистнешь, я услышу.

– А винтовку можно взять на всякий случай?

– Лучше не трогай, ещё пристрелишь кого ненароком, доказывай потом, что винтовка сама выстрелила.

– Хорошо, – покорно согласился геофизик, не обратив внимания, что Андрей шутит.

Данилин спустился на берег, залез в каяк эскимосов, отчалил.

В заливе дул ветерок, поднимая рябь мелких волн, но вёрткое судёнышко легко пересекло открытую воду, ткнулось носом в каменистую осыпь.

Данилин выпрыгнул на берег, вытащил полкорпуса каяка на отмель, взобрался на крутой откос, за которым прятался водяной кратер «антиопухоли». Зрелище предстало взору необычное, кратер напоминал чашу радиотелескопа и казался рукотворным изделием. Но веяло от него таким угрюмым холодом и неприветливостью, что приближаться к нему не хотелось.

«Надо, браток!» – приказал сам себе со вздохом Данилин.

Спустился к кромке чаши, потрогал воду рукой, ощущая упругое сопротивление. Не пускает пока. Интересно, как долго вода может поддерживать состояние недоступа? Сила магического заклинания не вечна.

Он осторожно ступил на воду ногой.

Водяная плёнка слегка прогнулась, но удержала его вес.

Тогда Данилин спустился к центру кратера, превозмогая недобрые предчувствия (казалось, вот-вот вода перестанет быть упруго-твёрдой и он ухнет в неё с головой), расставил ноги, вгляделся в толщу «антиопухоли».

Голова закружилась: бездна под ногами притягивала взор, манила и обещала какие-то невероятные окрытия. Ход, из которого выдавилась капля Опухоли, вёл в таинственные глубины земли и являлся не простым природным образованием, а искусственным сооружением, древней шахтой, соединявшейся где-то внизу с сетью тоннелей, прорытых тысячи лет назад.