Читать интересную книгу Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

Аглая забежала вперёд, заставила его остановиться. Глаза у неё стали заботливыми и тревожными.

– Устал, да?

Он погрустнел.

– Не то чтобы устал, просто не вижу просвета в этой вечной суете, а жизнь – яркая, светлая, беззаботная – всё ждёт где-то за поворотом. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула она без улыбки. – Ты человек боя, обережник, а обережникам всегда достаётся тяжёлая доля.

– Откуда ты знаешь?

– Дед говорил. Ещё он говорил, что жизнь любит тех, кто любит жизнь.

Глаза их встретились. И тогда Гордей поцеловал её по-настоящему, так что едва не задохнулся сам…

Группа полковника Строева всё ещё крутилась вокруг Опухоли, выполняя свою задачу.

Гамаюн-старший куда-то исчез.

– Пойду готовить ужин, – сказала Аглая, понаблюдав за суетой мужчин.

– Я помогу, – встрепенулся Буй-Тур, сердце которого никак не желало успокаиваться. – Костёр разведу.

– Отлично, все будут довольны.

– Пока будешь готовить ингредиенты, я поищу грибы.

– Далеко не заходи, ладно? А то я стану беспокоиться.

Буй-Тур воровато оглянулся и ещё раз быстро поцеловал её, ощущая себя всё тем же восторженным мальчишкой восемнадцати лет.

Аглая засмеялась, погрозила ему пальцем.

– Дед увидит – уши оборвёт.

– Кому? – весело спросил он.

– Тебе, конечно, не мне же.

– Это очень не просто сделать. Дед – не воин.

– Он знает с л о в а, а против закла и воины бессильны.

– Так он колдун? Можно, я поспрашиваю его про эти ваши закла? Заклинания, да?

– Закло – это по-простому, поговори, если хочешь, может, ему тоже будет интересно поделиться с тобой веданием.

– Тогда побежали.

Он нарубил сушняка, запалил костёр и оставил девушку в лагере, взяв с собой нож и пустой полиэтиленовый пакет для грибов. Но сначала решил проверить, чем занимаются товарищи из «Мурманского историко-этнографического института».

Обошёл Опухоль изрядным крюком, углубился в лес, вышел в распадок и осторожно, замирая на несколько секунд, прислушиваясь к долетавшим отовсюду шёпотам природной жизни, вышел к лагерю туристов, отмахав в общей сложности около двух километров.

Палаток не было!

Он присел на корточки, сунул в рот листик брусники.

Солнце, низко склонившись над сопками на северо-западе, освещало пологую возвышенность берега и груду камней с комлем упавшей сосны. Но палатки, ещё час назад стоявшие у этой гряды, исчезли. От них остался лишь тонкий запах чужеродности и неуюта, порождённого их недобрыми обитателями. Сами они, оценив угрозу в словах Буй-Тура, сочли необходимым убраться отсюда, испугавшись появления пограничного наряда. Пропуска на туристические маршруты и прочие мероприятия в закрытой прибрежной зоне у них наверняка не было.

Буй-Тур задумчиво прошёлся по территории лагеря, всматриваясь в оставленные следы – головешки костра, разбросанные поленья, сучья, камни. С одной стороны, он был удовлетворён тем, что напугал кротов, как назвал разведчиков СТО князь, с другой – понимал, что расслабляться ни в коем случае нельзя. «Этнографы» не могли уйти далеко от предмета изучения – Опухоли.

Вспомнив о грибах, Гордей метнулся в лес и вскоре вернулся к своему лагерю, неся в пакете с десяток лисичек и пару моховиков.

– Грибы есть, но за пять минут много не насобираешь.

– Ничего, этого хватит на подливку, – ответила Аглая. – Сходишь за водой?

– Давай посуду. Дед не приходил?

– Не беспокойся за него, он где-то близко.

Буй-Тур взял пластиковую канистру и спустился к реке, зачерпнул воды. Когда вернулся, увидел Анурия Фокича, разговаривающего с внучкой. Но не встревожился, хотя и смутился, словно собирался что-то украсть у старика. И всё же его помыслы были чисты и простодушны, и он ни перед кем не лукавил.

– Отойдём-ка, – шевельнул бровью Гамаюн.

Зашли за палатки.

– Туристы убрались, – сказал Буй-Тур.

– Никуда они не ушли, – отмахнулся старик, – здесь крутятся, варнаки.

– Понятно. – Спрашивать, откуда Гамаюн знает о том, что агенты СТО остались у Опухоли, Гордей не стал. – Интересно, что они задумали?

– Ничего хорошего. Обучены они серьёзно, поэтому не отвлекайся, не ходи в лес за грибами.

– Это не просто походы за грибами.

Анурий Фокич бросил взгляд из-под насупленных бровей.

– Тебе видней.

– Не ходи вокруг да около, отец, – не выдержал Буй-Тур, – скажи прямо, что тебя беспокоит.

Гамаюн пожевал губами, кинул косой взгляд на внучку, хлопочущую у костра.

– Ты воин…

– И что?

– Жизнь воина суетная, непростая. Может, не стоит вовлекать в эту жизнь других людей? Как говорил поэт: в юдоли, где мы обитаем, любое деяние – зло.

Гордей стиснул зубы, переживая раздражение и чувство вины одновременно.

– Воины – тоже люди, отец.

– Тоже верно. И всё же…

– Я люблю её! – Признание вырвалось само собой, и он тут же пожалел об этом, хотя мгновением позже подумал: а пусть знает!

Гамаюн окинул его лицо усмешливым взглядом.

– Ты же не знаешь Глашку.

– Знаю!

– Что ж, взялся за оглобли – вези. Опора ей надобна.

– Всё будет зависеть от её слова.

Анурий Фокич отошёл, полуобернулся:

– Я тут недалече на дот немецкий набрёл, будет время, сходи.

– Хорошо, – пообещал Буй-Тур, переживая смущение и облегчение. Всё-таки он боялся, что дед Аглаи запретит ему встречаться с внучкой, сославшись на её молодость. Хотя вряд ли запрет подействовал бы на его решение.

– Что он тебе сказал? – шепнула любопытная Аглая, когда он вернулся к костру.

Буй-Тур сурово сдвинул брови:

– Велел завязать и прекратить!

Девушка фыркнула.

– Не наоборот?

Гордей понизил голос:

– Сказал, чтобы я о тебе заботился.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно. Как только сыграем свадьбу, я переквалифицируюсь в управдомы либо буду в школе преподавать уроки вязки свитеров.

Аглая округлила глаза:

– Ты умеешь вязать?

– А то! – гордо вскинул он подбородок. – Бабушка в детстве учила.

Аглая засмеялась, сообразив, что он шутит.

– Ты несерьёзный человек, Гордей Буй-Тур. Но идея мне нравится – насчёт школы. Меня никто вязать не учил. Ну, всё, зови учёных мужей, а то остынет ужин.

Буй-Тур послушно двинулся к Опухоли.

Через полчаса они ужинали, с удовольствием уписывая рисовую кашу с тушёнкой и картофельное пюре с грибами.

Пинский, наевшись от пуза, отвалился от костра с кружкой горячего чая.

– Здорово как! Спасибо, хозяйка. Всё было очень вкусно, как дома. Вообще мы попали на курорт: тепло, сухо, комаров нет – цимес! А как вам этот водянистый пузырь? Ничего не напоминает?

– Каплю, – простодушно пожала плечами довольная похвалой Аглая.

– Пирамиду! Разве что её не строили, а слепили из воды.

– Слепили? – фыркнула девушка. – Кто?

– Энелобы.

– Кто?!

– Создатели НЛО. Я пишу монографию о неопознанных летающих объектах, которые являются техническими системами криптоцивилизации. Ни одна из прежних цивилизаций, считая легендарные Атлантиду и Гиперборею, с Земли не ушли и уходить не собираются. Они и сейчас живут рядом с нами, только параллельно. Их объекты мы и видим как НЛО. И этот водяной пузырь – тоже их объект.

Строев, допивавший чай, молча поднялся и ушёл к берегу реки.

Буй-Тур и Гамаюн переглянулись.

– Классная идея для романа, – улыбнулся Гордей, подмигивая старику.

– Монография – не роман, – пренебрежительно махнул рукой Пинский. – Закончу, Нобелевку получу.

– Значит, Опухоль, по-твоему, – пирамида атлантов?

– Или гиперборейцев.

Аглая посмотрела на деда.

– Насчёт цивилизаций не знаю, – отозвался на её взгляд Анурий Фокич, – а древние живут с нами бок о бок, это точно.

– Кого вы имеете в виду? – озадачился Буй-Тур.

– Лешие, домовые, бабаи, болибошки, вазилы.

Лейтенант хохотнул.

– Ну, это сказки.

– Вовсе не сказки, – тихо возразила Аглая. – У нас домовушка живёт, хитренький и весёлый.

– Ты серьёзно? – удивился Пинский.

– Она любит с ним разговаривать, – усмехнулся Гамаюн.

– Шутите.

– Ты человек городской, потому и не знаешь природы.

– Почему же не знаю? Каждый год на природе, всю географию изучил.

– Костя, подойди, – раздался голос Строева.