— А по-моему, это была неплохая идея… Но я сейчас не об этом. Есть более эффективное средство. Называется маячок. Никогда не слышал?
— Ты про магический шлейф, что ли? — первенец неуверенно нахмурился. — Но ведь длительное магическое воздействие…
— Митька, не будь ослом! Обычный маячок, вмонтированный в обручальное кольцо. Уж с ним-то твоя мать никогда не расстаётся, даже в те дни, когда мы ругаемся в пыль… Ты не подумай! Это не потому, что я не доверяю Наташке. Да я никому в жизни не верю так, как ей. Но после того, как похитили дочь одного из наших сотрудников…
Диметриуш кивнул.
— Понимаю, — понятливо протянул он. — И что? Эта штука работает даже здесь? Я думал…
— В любой точке Мироздания. Последние разработки наших военных… Ну, почти последние.
— Круто. Я бы не отказался на Машку тоже… Хотя вряд ли она согласится.
Себастьян смущённо кашлянул и отвёл глаза:
— Второй совет. О некоторых вещах женщинам лучше не говорить.
И именно в этот момент сработал сигнал Родительского ока, который так не понравился Себастьяну Бьёри.
Нет, в том, что сигнал не понравился, удивительного не было ровным счётом ничего. Это когда на вашей законсервированной на зиму даче срабатывает сигнализация, вы можете досадливо поморщиться и недоумённо почесать в затылке, размышляя, что могло прельстить злоумышленников в вашей хибарке. Но когда "сигнализация" срабатывает на вашем ребёнке, действительность воспринимается несколько… иначе.
— Что это? — сипло выдохнул Диметриуш и прижал руку к груди.
Себастьян Бьёри медленно моргнул.
— Такое чувство… — продолжал первенец, хмуря лоб и играя бровями, — такое чувство, словно…
— Словно кто-то дёргает твоё сердце за ниточку? — подсказал Себастьян и проклял всё и всех на свете, потому что Наташки нет рядом в этот момент.
— Точно… — протянул сын и снова потёр грудь.
— Это Родительское око. Неприятные ощущения, согласись.
Диметриуш побледнел и перепуганно выдохнул:
— Это Машка, да? Чёрт, я уже и забыл, что Око у неё! Нет, ну я молодец, что дал ей его, а?.. Чёрт! Как это работает? Мне же не нужно знать координаты. Тебе они никогда не были нужны… Или формула! Если нужна формула для вызова, то, конечно же, нужна и для… Хотя когда я был маленьким, Око, помнится, и без вызова работало… Что ж ты, папка, раньше мне про своё волшебное колечко не рассказал-то?
— Митька, успокойся, — старший Бьёри мягко улыбнулся, — просто подумай о том… о той, кого непременно надо найти, и всё получится.
Диметриуш выдохнул.
И снова.
А Себастьян мельком улыбнулся, глядя на старания своего сына.
— Ну, как? — спросил он. — Чувствуешь?
— Мне кажется, что она на Тринадцатом.
Себастьяну уже давно так казалось, но он молчал, потому что мешать первому сигналу Родительского ока — это… это как усомниться в мужественности собственного сына. Тем более что и сигнал был громкий, но не критичный. Без тревожной нотки, так сказать… Он перевёл взгляд на оживший экран портативного компьютера и вместо того, чтобы произнести слова одобрения, выдохнул:
— Херово… Я надеялся, что она рядом с мамой… Ну, то есть рядом с её телом. Понимаешь?
Диметриуш кивнул.
— Я справлюсь, пап. Ты не волнуйся, — он переступил с ноги на ногу и нетерпеливо тряхнул головой. — Я же…
— Я знаю, — Себастьян снова глянул на экран. — Знаю.
И вдруг спросил, ещё до того, как сын рванул с шеи ключ, чтобы переместиться на Тринадцатый:
— Димка, а ты вообще помнишь о том, что Око слышат только старшие, а?
Митька моргнул и на секунду оторвался от начертания символа вызова Лифта, а затем довёл линию до конца и ответил:
— А я его почему тогда слышу? Потому что оно на Машке?
— Именно поэтому, — довольно кивнул Себастьян, отчего-то на сто процентов уверенный в том, что Диметриуш так и не понял, что он ему хотел сказать. Как же всё-таки невыносимо обидно, что Наташки нет рядом! Ну, нечего! Начнём с малого. С тела. А потом уже поговорим с захватчиком и выясним, где он прячет душу.
Мысль о том, что душу вернуть не получится уже никогда, Себастьян отверг сразу, как еретическую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А Диметриуш, испытывая нешуточную тревогу, ворвался в Лифт и бешеным взглядом обвёл пульт управления. Нажал на кнопку Тринадцатого этажа и замер над электронным табло, которое подмигивало зелёными огоньками, сложившимися в требование «Введите координаты».
«Координаты, мать их растак… Где я вам их возьму? Ну, Машка! Ну, я тебе всыплю, когда найду, честное слово! И на секунду нельзя одну оставить!»
Димон знал, что он, мягко говоря, несправедлив в своих обвинениях, но волнение и беспокойство не способствовали здравому мышлению, а почти физическая боль из-за отсутствия ведьмочки доводила до бешенства. Диметриуш зажмурился и наобум ткнул три раза по раскладке цифр. Лифт зарычал, принимая информацию, и оставалось только выдохнуть и молиться, чтобы отец оказался прав, чтобы действительно хватило лишь такой малости, как «просто подумай о ней». Не в том он сейчас был состоянии, чтобы думать о ком-то другом. И это, наверное, должно было бы встревожить, потому что, как бы там ни было, у Димона ещё и мать пропала… Но отчего-то о Наталии Бьёри Диметриуш совсем не беспокоился и думал о ней только в том контексте, что, возможно, через неё удастся найти Машку. И самое паршивое, он понимал, что должен бы из-за этого чувствовать какую-то неловкость, если не стыд (Боги! У него мать пропала! МАТЬ!!!), но он не чувствовал ничего.
Ничего кроме тревоги за свою девочку.
«Запру. Честное слово, запру. Наручниками прикую к себе. На работу буду таскать с собой… Хотя какая работа? Я же теперь вне закона…» Задохнулся от радостной мысли, внезапно озарившей мозг. Найти. Забрать. Увезти на задворки Империи, в какую-нибудь лесную хижину, в домик охотника, в таверну на Забытом тракте. Да, определённо, таверна — это лучший вариант, потому что только возле неё есть горячий источник с небольшим природным бассейном, вкусная сосновая тишина, нарушаемая лишь вскриками полоумной кукушки, да чёрный, бархатный, сладкий до горькоты, пьянящий эль, что варит жена местного трактирщика. «Интересно, Машка какое пиво больше любит? Светлое или тёмное?..»
Диметриуш нахмурился, вдруг осознав, что всё между ними случилось слишком быстро, они даже не успели как следует узнать друг друга… С другой стороны, у них же впереди вся жизнь, и…
«И первым делом — цветы и кольцо. Нет. Кольцо и цветы!»
Димон зажмурился от вновь накатившей тревоги и, видимо, пропустил тот момент, когда Лифт прибыл на место. Потому что вместо ожидаемого мелодичного звона, который сообщает о прибытии, он услышал полный облегчения вздох, а вслед за ним радостное:
— Господи, я так боялась, что появится твой папа или дедушка, боже упаси. Вовочка, я же говорила, что он обязательно придёт, а ты…
— Вовочка? — рыкнул Диметриуш, распахивая глаза.
Ревность — страшная штука. И вроде же нет повода, а ты всё равно…
— Иди сюда, чудовище! — он притянул Машу, вдавил её лицо себе в грудь и, наконец, нормально вздохнул. — Звезда моя, я пережил самые ужасные полчаса в своей жизни. Не делай так больше.
— Почему только полчаса? — пропыхтела она.
— Понадобилось время, чтобы понять, что произошло. Прости.
— Дима… — она подняла голову, заглянула в глаза растерянно и немножко смущённо, а он опустил взгляд на приоткрытые розовые губы, что словно выпрашивали поцелуй… и тут где-то в стороне и гораздо ближе, чем хотелось бы, раздался женский насмешливый голос:
— Нет, ну я так не играю! Это как конфетку у ребёнка отобрать! Вы такие предсказуемые! Такие сладкие, что аж противно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Диметриуш дёрнулся, как от пощёчины и с удивлением увидел знакомые фиалковые глаза.
— Элозия? А ты… что ты здесь делаешь? — искренне изумился он.
— И где мой Вовочка? — внезапно поинтересовалась Машка, что же касается Димона, то он, услышав вопрос своей женщины, не вспыхнул от уже ставшей привычной ревности, а почему-то перепугался.