только отца, но и от него тоже. Она бы многое отдала, чтобы залезть ему в душу и пощупать там все собственными руками, прикоснуться к самым тонким струнам и надавить на больные места, узнать самое важное и, наконец, остаться ее частичкой.
Постепенно от злости и обиды Татьяна перешла к тоске по Вадиму, хотя он пока еще был рядом и всего на расстоянии полуметра. Она не ощущала такой тоски даже тогда, когда они находились в разных городах, и даже тогда, когда думала, что он счастлив с Муравьевой. Как будто тогда она глубинами подсознания испытывала надежду, что все это неправда, и так оно потом и оказалось. Но сейчас такой надежды не осталось.
В середине пути они снова заехали на заправку, стоявшую по другую сторону дороги. Заправка имела другое наименование и брендовые цвета, но суть не изменилась. И даже ассортимент бутербродов не отличался, разве что упаковки имели другую форму.
— У тебя в крови еще плавает джентльменство? — язвила Татьяна, когда они подходили к стеклянному холодильнику с закусками.
— Ну?
Вадим склонился над витриной и стал читать мелкий шрифт на этикетках.
— Тогда возьми мне с индейкой и капучино, — бросила она, убегая в уборную.
Зайдя в туалет, девушка первым делом подумала, что здесь было бы неплохо убраться и оросить воздух освежителем, которого не было. Но со своей главной функцией туалет справлялся. Она смочила лицо влажными руками, потому что полотенца закончились. Затем поправила расхлябавшийся пучок волос, заколола его покрепче шпильками и проверила в зеркале, повертев головой, не выпали ли где-нибудь отдельные локоны.
Вадим уже сидел за столом и копался в телефоне, жуя сэндвич, из которого соус потек ему на руку, когда Татьяна вышла в зал. Кофе и сэндвич для нее стояли на подносе рядом.
— Спасибо, — сказала девушка, садясь на кожаный диванчик.
Парень только кивнул, занимаясь чем-то увлекательным в телефоне. Она вгляделась в экран и увидела множество мелких в ряд фотографий девушек. Ревнивая усмешка застыла на лице. Она сделала глоток кофе, чтобы вместе с ним проглотить обиду, а затем откусила почти треть сэндвича, чтобы обида уж, наверняка, утрамбовалась где-нибудь на дне желудка.
— Сколько в провинции красивых девушек, — пространно заметил Вадим, довольно улыбаясь фотографиям в телефоне.
Татьяна сделала еще один большой глоток кофе, решив не комментировать его высказывание.
— Сфоткай меня, пожалуйста, — он протянул ей смартфон.
Девушка уставилась на него скептически и не сразу приняла передачу. Вадим проигнорировал недовольный взгляд и начал усаживаться на диванчике, примеряя различные позы. То он откидывал руку на спинку и поворачивал голову в профиль, то хватался за воротник кожаной куртки и слегка склонял голову в сторону, то проводил пятерней по волосам, делая пафосное лицо. Все это он делал с нарочитой серьезностью, которая вызывала только улыбку. Татьяна не сдержалась и посмеялась. Парень тогда сел как обычно прямо и тоже улыбнулся.
— Че, не возбуждает? — спросил заискивающе, а потом осмотрелся вокруг. — Надо что-то посолиднее.
Сунув остатки сэндвича в рот, он схватил кофе и подошел к кофемашине.
— Может здесь? Пусть думают, что я крутой бариста.
Татьяна опять посмеялась, наведя на него камеру телефона. Она уже приготовилась фотографировать, но парень резко дернулся.
— Блин, точно! — воскликнул он, указывая стаканчиком на дверь. — На фоне тачки надо.
Татьяне пришлось взять с собой сэндвич и кофе и выйти за ним следом. Откатив машину на парковку, парень поставил стаканчик на крышу, а сам присел на капот и опять начал выбирать наиболее пафосную позу и все спрашивал у Татьяны как лучше.
— Может, с сигаретой?
Он достал из кармана куртки открытую пачку и, вытащив одну штуку, сразу вставил ее в зубы.
— Свои недостатки лучше скрывать, — посоветовала Татьяна, косясь на сигарету.
— Ну, так не честно, — без обиняков сказал парень. — О вредных привычках надо сообщать сразу.
Девушка помотала головой и сделала пару снимков. Вадим начал изображать типичные стойки моделей, неизвестно откуда им взятых. То ложился в позе греческого бога на капот, то вставал с пафосно скрещенными руками на груди, то разворачивался в профиль, закрывая пол лица воротником куртки. Смотрелось забавно. Парень явно дурачился, и ему это нравилось. Татьяна фотографировала безмолвно, иногда хихикая.
— Как лучше всего-то? — спросил он, испробовав множество вариантов. — Что вам, девчонкам, нравится?
— Ну, таким, как Надя, мне кажется, вообще, плевать, как выглядишь ты, — пожала она плечами. — Им важно, как выглядит твоя машина.
Вадим хмыкнул.
— Но я же хочу понравиться таким, как ты.
Он посмотрел на нее прямо, перестав строить из себя модного красавчика. Татьяна опустила глаза на экран телефона, где парень криво улыбался с сигаретой во рту, поджав губы в правый угол.
— Тогда фоткайся в автобусе, — ответила она, не поднимая глаз. — Или за барной стойкой. А лучше за рулем старенького «Фольксвагена».
Девушка отнесла ему телефон и ткнула им в грудь. Парень подхватил его обеими руками.
— Блин, за рулем «Фольксвагена» я даже сам себе не нравлюсь, — протянул он разочарованно, обходя машину.
Татьяна уже открыла дверь, чтобы сесть на переднее место, но развернулась к нему и твердо заявила:
— А таким, как я, нравишься.
Вадим одновременно скромно и самодовольно улыбнулся, положив согнутые в локтях руки на крышу. Она смотрела на него совершенно серьезно.
— А ты не хочешь сфоткаться? — он с энтузиазмом наставил на нее камеру. — На фоне моей тачки.
Девушка закатила глаза.
— Я тебе не доверяю.
— Почему?
— Сфотографируешь меня специально криво, никто меня потом не лайкнет, — проговорила она и села в машину.
Вадим посмеялся и, захватив кофе, тоже залез внутрь. Татьяна долго доедала сэндвич уже в дороге и еще дольше допивала кофе по глотку. Он быстро остыл и немного потерял вкус, но пить его все равно было приятно. Когда из магнитолы полилась отвлекающая музыка, девушка расслабилась и заснула.
Проснулась она уже вечером от звонка телефона, который громом раздавался изо всех динамиков автомобиля. Вадим как раз ответил, когда Татьяна открыла глаза. Гром рок-н-ролльного рингтона сменился бархатным голосом Арины.
— Вадик, привет.
— Что случилось? — сразу спросил парень, услышав тревогу в голосе матери.
Девушка тоже встрепенулась и прислушалась.
— «Дэнсхолл» сгорел, — просто сказала женщина без особых эмоций, только с усталостью.
— Что? — в один голос воскликнули они