Читать интересную книгу Последние хозяева Кремля - Гарри Табачник

С Кавказа поступают неутешительные вести о кровавых столкновениях между грузинами и азербайджанцами. Обе стороны применяют оружие, украденное или купленное у милиции и армии. Оружие обнаружено и в Абхазии, где проходят стычки между грузинами и абхазцами.

Сахаров напоминает о том, что несмотря на разговоры о демократизации, в тюрьмах и психбольницах все еще содержатся узники совести. В отчаянии газета „Аргументы и факты” призывает забыть про демократию!, т. к. события показывают, что она „ведет только к хаосу и насилию”.

В Эстонии русские объявляют забастовку, протестуя против уступок центральных властей эстонцам. По поступившим на Запад сведениям, к ее организации приложил руку КГБ. Упорно поговаривают о возможности военного переворота. А заместитель начальника генерального штаба не скрывает, что генштаб играет важнейшую роль в выработке как внешней, так и внутренней политики.

Обостряется борьба на литературном фронте. На страницах газет и журналов нередки статьи, стирающие идеологические противоречия между „красными и черными” — коммунистами и шовинистами разного толка. Возникает реальная возможность союза между теми, кого Д. Мирский когда-то так удачно назвал „красной и черной сотней”. Прецедент этого был установлен еще в первые годы советской власти, когда, как отмечал московский священник С. Фрязинов, к большевикам примкнули „громилы, которые раньше представляли из себя грозную и вместе с тем грязную армию т. н. черносотенцев”.

Объединение происходит не столько на почве общности интересов, сколько на общности ненавистей. Как и тогда, так и теперь против инородцев, главным образом, против евреев. Их опять обвиняют во всех российских несчастьях. Партократии это очень удобно. Если обвиняют евреев, значит обвиняют не ее. Это подает ей надежду на спасение. Потерявшая точку опоры в изношенной идеологии марксизма, партократия теперь как за спасательный круг хватается за русский национализм, оживляя, казалось бы, давно исчезнувший национал-большевизм, возникший вместе со сталинской формулой „социализма в одной стране” — симбиоз большевизма и русского национализма. Партия, причинившая колоссальный ущерб именно русскому народу, вновь пытается сыграть на чувствах русских и выступить в роли защитницы их исконно национальных интересов, подхватывая лозунги националистов о сохранении державной мощи и сильной власти.

Трибуной этих взглядов служат журналы „Молодая гвардия”, „Наш современник”, еженедельник „В мире книг”, переименованный в „Слово”,

После опубликования журналом „Октябрь” романа Гроссмана „Все течет” и „Прогулок с Пушкиным” Синявского правые предпринимают попытку овладеть журналом и снять его главного редактора А. Ананьева, на что редакция от уборщицы до ответственного секретаря отвечает угрозой забастовки. Откровенно антисемитские материалы печатает „Московский литератор”.

Державникам противостоит направление, представляющее современное выражение русского либерализма. Оно отвергает диктатуру и националистов и интернационалистов, доказывает совместимость патриотизма с защитой личности и свободы, одинаково подавляемых диктатурой любого цвета, включает в понятие национальной культуры все достойное, созданное художниками независимо от их национальной принадлежности и мировоззрения.

Новая оттепель вызывает появление и новых литературных произведений. Но как и в период заморозков, большая часть их создана перестроившимися, все теми же быстрыми перьями, теперь охотно откликнувшимися на модные ныне темы. Это вещи конъюнктурные, поверхностные, которым далеко до глубокого художественного исследования современности. И хотя некоторые из них и имеют успех у читателя и продаются на „черном рынке” по высокой цене, критик Б. Можаев называет такую литературу антинародной, обнаруживающей непонимание народной жизни и целиком лживой.

Одна из популярных рок-групп с большим успехом исполняет песню под названием „Мы ожидаем гражданской войны”. КГБ предлагает партийным руководителям носить для самообороны пистолеты и заменить номера на своих машинах, чтобы таким образом избежать покушений. „Огонек” публикует отрывок из повести, описывающей жителей столицы, которые по вечерам „не выходят из дому без автомата Калашникова”.

Только что законченный американской разведкой анализ положения в СССР дает Горбачеву не более года, а находящийся в то время в США Б. Ельцин, хотя и соглашается с анализом ЦРУ, замечает, что срок может сократиться и до полугода.

Вашингтон охвачен беспокойством. Падение Горбачева влечет за собой кардинальный пересмотр американской внешней политики. Да и не только внешней. Задуманное сокращение ассигнований на оборону может не состояться. Журнал „Ньюсуик” публикует статью под заголовком „Никита Горбачев?”, намекая на то, что советского руководителя ожидает судьба свергнутого его коллегами Хрущева. Произошло это ровно 25 лет назад в октябре 1964 года. Повторится ли история осенью 1989 г.?

В такой обстановке в конце сентября открывается пленум ЦК. Длился он всего два дня. И по его окончании пророчества о неминуемом поражении генсека были опровергнуты. Загоревший, уверенный в себе Горбачев являл собой резкий контраст с тем Горбачевым, которого удивленные телезрители видели в заключительные дни сессии Верховного Совета, когда он, явно нервничая, подыскивая слова, успокаивал вышедших из-под контроля депутатов, напоминая им, что они „не на стадионе, а в Верховном Совете”. Теперь он выглядел победителем. В считанные часы ему удалось удалить из 12 членов Политбюро одну треть его. Изгнанными оказались глава украинской компартии В. Щербицкий, В. Чебриков и В. Никонов. Их места заняли председатель КГБ В. Крючков и председатель Госплана Ю. Маслюков. Было также принято требование генсека передвинуть проведение партийного съезда на октябрь 1990 г., что даст ему возможность обновить и состав ЦК.

Взлет 65-летнего протеже Андропова В. Крючкова был беспрецедентным. Перепрыгнув через кандидатство, он сразу получил полное членство в Политбюро. Это послужило и подтверждением того, что генсек видит опору режима прежде всего в КГБ, а не в армии, которая вопреки сложившейся при Брежневе традиции была лишена равного с тайной полицией представительства в партийном ареопаге. Штат КГБ увеличивается, и в то же время Ведомство начинает интенсивную кампанию по искоренению из памяти совершенных им преступлений. Агентство печати Новости показывает, предлагая его для продажи за границу, фильм о „новом” КГБ, в котором гебистский полковник, пробуя перловый суп в Лефортовской тюрьме, без тени смущения заявляет, что такого вкусного супа он никогда не едал. Разумеется, для полковника могли сварить и настоящий суп, но в более сытные хрущевские годы нам в Бутырской тюрьме вместо супа давали рыбную бурду.

Фильм всячески проводит мысль, что органы ныне, главным образом, заняты охраной порядка внутри страны, о чем свидетельствует и переименование отдела по борьбе с диссидентами в отдел по охране конституции, что ныне КГБ не опасен, а опасно ЦРУ, т. к. оно не контролируется американским правительством, в то время как Ведомство находится под строгим контролем. Под чьим контролем оно находится, было продемонстрировано на пленуме. Именно заботами генсека положение органов в системе режима оставалось неизменным. От внимательного наблюдателя не укрылось, что он отдает предпочтение ведомству своего ментора и перед партией. Подвергая ее частой критике, Горбачев ни разу не выступил с критикой органов.

Почему, за какие заслуги был введен в состав высшего руководства страны бывший специалист по зарубежному шпионажу Крючков, объяснено не было. Оставалось только предположить, что это явилось оплатой за оказанные услуги. А раз так, то нет все же дыма без огня, и, видимо, что-то против Горбачева затевалось. По неподтвержденным сведениям (но кто же их подтвердит?), председатель КГБ регулярно получал доклады от своих осведомителей среди сотрудников противников генсека. Это не было новшеством. Так делалось со времен Ягоды, Ежова и Берии. Тогда, правда, осведомителей приставляли ко всем без исключения членам Политбюро. На сей раз Крючков оказался лоялен по отношению к Горбачеву. Могло получиться наоборот, и тогда доклады его осведомителей сработали бы против генсека. И не он произносил бы свою обвинительную речь на предшествовавшем пленуму заседании Политбюро, где решалась судьба его противников, а кто-нибудь другой. И стране, как в добрые старые времена сообщили бы, что Михаил Сергеевич „ушел на пенсию по состоянию здоровья”. Удаление противников генсека напомнило, что слухи о смерти привычных диктаторских методов избавления от неугодных — преждевременны и разговоры о партийной демократизации — для наивных. Как отметил в одном из телевизионных интервью Д. Кеннан, „Горбачев показал, что не боится использовать все имеющиеся в его распоряжении средства для защиты своего положения”.