Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

В это время нацистские установки все еще поощряли эмиграцию евреев рейха, но статья, опубликованная в ноябрьском выпуске эсэсовского журнала Schwartze Korps за 1939 г., настаивала на решимости «действенно и определенно покончить с еврейством в Германии, добившись его полного уничтожения». Подобные заявления делались во множестве – во всеуслышание, публично – ведущими деятелями нацистов: Гитлер произнес свое печально известное «пророчество» в обращении к рейхстагу 30 января 1939 г., утверждая, что война приведет к «истреблению европейского еврейства». Он стремился предельно четко дать понять, что каждый еврей в его досягаемости является заложником «хорошего поведения» западных держав. Если британцы и французы откажутся уступить его амбициям – прежде всего если они решатся дать им отпор силой, – последствия будут на их совести.

Западные державы относились к подобным замечаниям как к гиперболам. Даже когда Гитлер приступил к неистовому завоеванию целого полушария, западным демократиям было трудно постичь, как люди из высокообразованной и издревле цивилизованной европейской нации могут следовать сумасбродной риторике своих вождей и осуществлять геноцид. Несмотря на растущую гору свидетельств нацистских преступлений, это заблуждение сохранялось в некоторой степени до 1945 г. и даже позднее.

Согласно нацистской программе эвтаназии Т4, запущенной в июле 1939 г., умерщвлялись немецкие и польские пациенты психиатрических клиник, признанные «непригодными к дальнейшему существованию». В 1940 г. уничтожали в среднем 5000 человек в месяц. Большинство из них погибли в газовой камере, хотя некоторых расстреляли. Операцию осуществили гестапо и СС с помощью медицинского персонала; около 4000−5000 из 70 000 жертв были евреями. Программа Т4 обладает большой исторической значимостью, потому что на раннем этапе она показала готовность немецкого правительства запустить процесс истребления, скрупулезно расписанный из Берлина, чтобы уничтожить группу людей, которая в глазах Третьего рейха была лишней. Как только одна группа была целиком искоренена, на пути холокоста больше не стояло никаких нравственных барьеров: проблемы, с которыми сталкивалось нацистское руководство, теперь сводились только к временным рамкам и логистическим задачам.

Более двух лет после начала войны сохранялся приоритет обеспечения победы, ради которого пришлось отложить тотальное уничтожение европейского еврейства. С августа 1939 г. по лето 1942 г., когда программа лагерей смерти достигла своего полного размаха, нацисты удовлетворялись крупномасштабными убийствами, носившими произвольный и оппортунистический характер. В первые месяцы вторжения в Польшу было убито около 10 000 ее жителей – и евреи, и неевреи, которых сочли враждебными немецким интересам. Пять выделенных айзатцгрупп СС – отрядов смерти – следовали за передовыми армейскими частями. Их командиры обладали широкой свободой выбора жертв, и некоторые из них воспользовались такими правами, чтобы уничтожать проституток, цыган и душевнобольных. 60 000 польских евреев было отделено от других военнопленных для дальнейшего устранения; все еврейское население Польши – 1,7 млн – перемещалось в гетто. В начале 1940 г. нацисты начали принудительное выселение 600 000 евреев с тех территорий страны, которые стали имперскими округами; депортированные были переданы под власть генерал-губернаторства, управлявшегося независимо. В течение нескольких месяцев погибло большое количество людей, перевезенных без обеспечения каким-либо кровом или пищей.

На этом этапе нацистская политика все еще была непоследовательной. Было много дискуссий по поводу депортации: в мае 1940 г. Гиммлер представил Гитлеру меморандум о возможности отправки европейских евреев в Африку или на Мадагаскар. Рейхсфюрер СС упомянул радикальную альтернативу «большевистского метода физического истребления народа», но отверг ее как «несоответствующую германскому духу и невозможную». Все соглашались с тем, что как можно больше евреев должно погибнуть просто благодаря определенным формам управления оккупированными территориями; но фанатичная идея систематического убийства еще не прозвучала.

В течение последующих двух лет, особенно после вторжения в СССР, немцы убивали евреев по своей прихоти в масштабе, в значительной степени определяемом доступными человеческими и иными ресурсами. Немецкий сержант из пекарской роты вспоминает: «Я видел, как людей ловили, а потом был вынужден отворачиваться, потому что их забивали дубинками насмерть на наших глазах… Очень многие немецкие солдаты стояли и смотрели и литовцы тоже. Они не выражали ни одобрения, ни порицания – просто смотрели совершенно равнодушно»23. Небольшая группа немецких офицеров проявила мужество, заявив протест. Полковник Вальтер Брунс, инженер, случайно ставший свидетелем убийства евреев во время конной прогулки в Румбульском лесу 30 ноября 1941 г., послал официальную бумагу группе армий «Север». Также он лично посетил штаб-квартиру армии в Ангербурге, куда доставил копию своего доклада. Официального ответа не последовало, но глава штаба призвал в будущем производить подобные убийства «с большей осмотрительностью»24.

Карательных отрядов создавалось относительно мало, и они были немногочисленны; несколько раз они устраивали бойню впечатляющих масштабов, особенно на Украине, но жертвы все еще измерялись десятками тысяч. Энергичными усилиями моторизованной бригады СС в болотах Припяти в начале 1941 г. было уничтожено 6504 евреев. Итоговый отчет подразделения за месяц упоминал 15 878 убитых, однако реальный итог, вероятно, был 25 000. Логистические трудности крупномасштабных убийств оказались огромными, даже когда были введены трудосберегающие методы (например, сгон жертв в общие могилы перед расстрелом). С таким вялым темпом процесс «решения еврейского вопроса Европы» растянулся бы на десятилетия, и в конце лета 1941 г. командование СС стало требовать гораздо более радикального и всестороннего подхода. В сентябре айнзатцгруппа С предложила «урабатывать» евреев до смерти: «Если мы откажемся от использования еврейской рабочей силы, хозяйственное восстановление украинской промышленности… практически невозможно. Есть только одна возможность… решения еврейской проблемы через полномасштабное использование еврейской рабочей силы. Это приведет к постепенной ликвидации еврейства»25.

В конце июля 1941 г. была введена новая политика: восточноевропейских евреев собирали в гетто, где ими можно легче было управлять и использовать их на работах, и при этом освобождалось жилье. Вермахт всей душой поддерживал эту меру, потому что она помогала разрешить его административные трудности в тылу. Среди еврейских жертв этого периода значилось в особенности много женщин и детей, но, осмыслив практические сложности убийства в промышленных масштабах, мало кто из офицеров СС был уже готов к столь амбициозной цели, как истребление целой нации. Зимой 1941–1942 гг. они сосредоточились на уплотнении гетто, потом на завершении региональных чисток путем убийства всех евреев вне гетто, особенно в сельских районах. Условия жизни в гетто не поддавались описанию: с августа 1941 г. каждый месяц из 338 000 евреев варшавского гетто от голода и болезней умирало 5500; аналогичный уровень смертности отмечался и в других местах.

Победа над СССР все еще считалась неизбежной. Большинство нацистских лидеров предпочитало отложить «окончательное решение» до ее достижения, с последующим высвобождением ресурсов. Однако Генрих Гиммлер не был столь терпелив: он рассматривал быстрое уничтожение евреев в качестве национального приоритета, а также как способ расширения своей личной власти. Он воспользовался своим мандатом рейхскомиссара для «укрепления немецкой нации», хотя на этом этапе Гитлер еще не принял решение о «германизации» оккупированной советской территории. Подчеркивать центральную роль влияния СС на холокост кажется банальным, однако сделать это необходимо. Самый могущественный орган нацистской Германии неотступно следовал плану уничтожения евреев, практически независимо от того, как это могло сказаться на ведении войны. По наблюдению Джона Лукаша, Гиммлер гораздо более жестко добивался своей цели, нежели Гитлер26.

В сентябре 1941 г. фюрер подтвердил победу Гиммлера в борьбе против Альфреда Розенберга за власть над Восточной Европой: рейхсфюрер СС получил карт-бланш на этнические чистки на востоке. Это решение ознаменовало собой начало систематической кампании геноцида внутри Третьего рейха. В предвкушении маячившей на горизонте победы ставились задачи, которые стали значительной помехой военным усилиям Германии по мере приближения ее поражения. И в то же время им никогда не был дан «задний ход»: Гиммлер добивался истребления евреев с сосредоточенностью и последовательностью, которая явно отсутствовала в любом другом аспекте нацистской политики. Рациональный анализ затруднительного положения Германии в конце 1941 г., казалось бы, наводил на мысль, что надо посвятить все усилия тому, чтобы выиграть войну, прежде всего против Советского Союза. Если бы эта цель была достигнута, Третий рейх мог бы строить новый порядок по своему желанию; если нет, то национал-социализм был обречен. Но Гиммлер взял на СС обязательства, которые не могли внести вклад в победу Германии и даже отвлекали средства от ее достижения.