Что же это за секрет, который знала старая эскимоска и знают все другие эскимосы?
Известный американский полярник Вильяльмур Стефанссон советует сделать простой опыт. Возьмите обыкновенный графин, заткните его тряпкой, а затем переверните и зажгите тряпку. Дым от пламени поднимется в графин и останется там, пока не охладится.
То же самое происходит и в эскимосской одежде, только здесь место дыма занимает воздух, нагретый человеческим телом.
Он тоже поднимается кверху, но его не пропускает сначала рубашка, а затем капор, который, покоясь на плечах, спускается почти до земли.
Наши зимние пальто несколько напоминают эскимосские рубашки, — они тоже свободно облегают тело; но они скроены так, что воздух выходит у шеи, а также через планку впереди, которая застегивается на пуговицы. Зимние жилища эскимосов строятся по тому же принципу, по которому кроится их одежда. В этих жилищах, которые сооружаются из снега, льда, камня или плавника, между входом и жилыми помещениями находится нечто вроде коридора, который проходит ниже уровня пола, а затем поднимается к поверхности земли. Из коридора в жилое помещение попадают через люк в полу или иное отверстие, находящееся ниже уровня этого помещения. Таким образом, теплому воздуху некуда уходить, и он остается в жилище.
Если жилое помещение невелико, народу в нем много, а крыша толстая, то эскимосская семья совершенно или почти не нуждается в отоплении.
С другой стороны, коридор, ведущий из жилого помещения наружу, даже не должен быть закрыт, — воздух все равно не выходит через него.
Таким образом, как эскимосские жилища, так и эскимосские одежды представляют собой открывающиеся книзу вместилища, в которых нагретый воздух удерживается в силу своего стремления подниматься кверху.
Вильяльмур Стефанссон рассказывает, что в одном эскимосском жилище, где он бывал, огонь никогда не разводили для отопления; население этого жилища, состоявшее из 24 человек, само согревало его своим дыханием. Когда же готовилась пища, становилось так жарко, что приходилось открывать отверстие в крыше шириной в полтора–два сантиметра. Из-за большой разницы между температурой внешнего воздуха и в помещении, нагретый воздух с большой силой устремлялся в эту трубу. Затем хозяева открывали люк, служивший дверями, и в него входил холодный воздух, который стлался по полу. Возможно, что эскимосы научились строить свои жилища (а также кроить одежду) у некоторых грызунов, чьи норы удерживают теплый воздух тем же способом.
(«Нэчюрал Хистори»)
УДИВИТЕЛЬНАЯ ПЕЩЕРА
Недалеко то время, когда никто больше не будет чихать и кашлять, а про грипп можно будет узнать только из книг. Врачи и физиологи многих стран разрабатывают новые, все более действенные средства борьбы с этой мучительной, а порою и опасной болезнью.
В Венгрии в этом деле — кстати, неожиданно для самих себя — приняли участие и геологи, во главе с молодым ученым Ласло Якуч.
В Бюккских горах Венгрии издавна известны обширные сталактитовые пещеры Аггтелека. Ласло Якуч и его товарищи решили выяснить, нет ли в этой местности других пещер. С этой целью они окрасили особым составом воду ручьев, протекающих через пещеры. Ручьи в том или ином месте выходят на поверхность, а потому окрасилась и вода окрестных источников.
Но вода одного источника, выходящего на поверхность в этом районе, осталась бесцветной. «Значит, она выходит из какой-то другой, неизвестной пещеры», — решили венгерские геологи. Чтобы проверить свое предположение, они пробурили в этом месте шахту глубиной в 15 метров. Спустившись в шахту и следуя по течению воды, геологи и действительно обнаружили большую, доселе не известную сталактитовую пещеру. Через всю пещеру протекает ручей, который в одном месте образует целое подземное озеро. С потолка пещеры свешиваются разноцветные сталактиты.
Случайно было замечено, что, попав в эту пещеру, все простуженные, даже с высокой температурой, совершенно излечиваются после нескольких часов пребывания в ней. Туда стали доставлять гриппозных больных, и все они так же быстро поправились. При исследовании пещеры было установлено, что и почва, и вода, и воздух в ней почти совершенно свободны от бактерий. Этим заинтересовались венгерские ученые работающие в области медицины и биологии. Они рассчитывают, что дальнейшее изучение удивительной пещеры поможет им в борьбе с простудными заболеваниями.
(«Венгрия»)
Р. Бархударян
КАПИТАН СИЗОВ
Рассказ
1 ПЕРВЫЙ РЕЙСНад Кронштадтом спускались сумерки. Орудийные залпы сотрясали стекла в штурвальной рубке.
Капитан Сизов готовился к первому рейсу. Он волновался: лицо его было спокойно, но глаза из-под нахмуренных бровей смотрели прямо и сурово. Малейшее уклонение от курса грозило гибелью и от своих мин, и от мин, сброшенных противником. Маяки не горели, суда шли затемненные. Зазеваешься — и столкнутся два корабля на встречных курсах. Сложная обстановка для молодого капитана!
— Машина готова! — доложил матрос.
Сизов надел полушубок, надвинул на уши шапку и вышел из рубки.
Без громких слов команды пароход отошел от пирса, прошел мимо кораблей, казавшихся в темноте нагроможденными друг на друга скалами, миновал последние буи и вышел в открытое море.
Осень в Финском заливе была ранняя, штормовая. Дожди сменялись снегом. Как только вышли из выходных буев кронштадтского рейда, «Молога» стала покачиваться на киль и борта.
«Молога» — маленький одномачтовый, с деревянным корпусом, пароход-лейба. В первую финскую войну неприятель, отступая, в спешке оставил пароходик, а наши моряки привели его в Кронштадт. Рискнули отправлять в море слабосильный пароход с людьми только в войну.
Комсомолец Сизов плавал вторым помощником капитана. Многие судоводители ушли на фронт, людей не хватало, и тогда Сизова назначили капитаном.
— Счастливого плавания. Работайте вдвоем с третьим помощником, пока подыщем людей, — сказали ему.
И вот Сизов на пароходе «Молога» в открытом море.
Чем дальше уходили от Кронштадта, тем крупнее становились волны, поднимали на гребень порожнюю «Мологу» и швыряли вниз. Брызги мельчайшими каплями летели через палубу, попадали на мостик. Раскаты волн, глухие удары о корпус, свист и вой ветра в вантах — все вместе сливалось в грозный рев штормующего моря.
Сизов пригнулся под парусиновый щит, но скоро вымок, перестал обращать внимание на брызги и только отворачивался, защищая лицо от холодной воды.
На мостик поднялся боцман Анисимов. Он почти всю жизнь провел в море и не представлял себе, как можно жить на берегу. Анисимов давно знал Сизова. До войны юноша проходил практику с Анисимовым. Старый одинокий моряк полюбил смышленого мальчика и сейчас относился к нему по-отечески. Он пришел проведать своего воспитанника: не волнуется ли молодой капитан, не нужна ли помощь, совет. Когда пароход кренило, боцман широко расставлял ноги, хватался руками за поручни.
Услышав спокойный голос Сизова, что-то приказывающего рулевому, старик улыбнулся:
— Молодец, Петя, хороший моряк! Скрылся Кронштадт. Прошли Шепелевский маяк. Пароход шел покачиваясь, окруженный белой пеленой брызг. Ветер не усиливался, и Сизову казалось, что рейс пройдет благополучно. На вахту должен был заступить третий помощник, но Сизов отпустил его. Не мог капитан в первый рейс, да еще в такую ночь, уйти с мостика.
С бака раздался голос вахтенного:
— По носу предмет!
— Право руля! — скомандовал Сизов.
С левого борта прошел корабль, за ним второй, третий, безмолвные, без единого огонька, словно тени, вынырнувшие из морских глубин и растворившиеся в темноте.
Корабли скрылись, и «Молога» продолжала свой путь.
— Вахтенный, на лаг! — приказал капитан.
— Есть на лаг! — ответил матрос на палубе и, запыхавшись от бега, доложил число пройденных миль.
Через полчаса поворот. Перед отходом из Кронштадта Сизов проложил курс на карте, знал, когда надо повернуть, но побоялся всецело довериться лагу. Может, на перо лага попали водоросли, тряпки или пакля, выброшенная за борт, и счетчик соврал. А место поворота нужно знать очень точно. Пароход должен следовать вдоль минного поля. Если повернуть раньше, можно наскочить на мину.
Сизов спустился в штурманскую рубку. Яркий электрический свет на миг ослепил его. Постояв, пока глаза привыкнут к свету, Сизов измерил на карте пройденное расстояние, проверил глубины. Лаг показывал правильно: через полчаса время повернуть.