– Конверт был запечатан, – буркнул Юрвест.
– Но, может, существуют способы заглянуть в бумаги? – уточнила я.
Мне не ответили, но судя по лицам, способы действительно существовали.
Снова повисло молчание – недоброе, тягостное.
– Но милорд Рагар сказал идти по карте! – наконец возмутился Юрвест.
– А в прошлый раз он велел просто бежать кросс, – ядовито парировал Йерс.
Пауза, и все уставились на меня.
– Что предлагаешь, Нежный? – спросил Йерс.
Я поморщилась, и просить не называть Нежным, не стала. Уже понятно, что прозвище прилипло.
– Не знаю. Может немного изменим маршрут? Обойдём последние контрольные точки и попробуем подобраться к цели незамеченными?
– Тогда мы потеряем скорость, – буркнул Вайс.
– Мы точно не будем первыми, – добавил Юрвест.
Но решение в группе принимал Йерс, и его ответ…
– Я подумаю!
Всё, мы побежали дальше, и тут моё тело всё же подвело. Силы закончились, я бесконечно спотыкалась, и в итоге старшему пришлось тормознуть группу:
– Эйз, Нежный на тебе.
Лицо Эйза надо было видеть. Я понимала, что помощь необходима, но, глядя на эту кислющую мину, попробовала заартачиться. Попросила бросить меня здесь.
– Потеря бойца – штраф команде, – возразил на это Йерс. А потом добавил: – Мы знали, что тебя придётся нести. Расслабься.
Увы, расслабиться так и не получилось. И дело не только в унизительном болтании на плече бритоголового верзилы – просто Йерс всё-таки последовал моему совету сменить маршрут, и начался ад.
Пока мы ориентировались на контрольные точки, разбросанные по всему полигону, мы шли по тропинкам. А сойдя с маршрута, углубились в дебри, потеряли и скорость, и ритм, и всё, что только можно потерять.
Но самое неприятное – парни начали терять ещё и терпение, и я приготовилась перебраться с плеча Эйза на какое-нибудь дерево и отстреливаться шишками. Разум шептал, что такой метод против мордоворотов неэффективен, но… а что ещё?
Когда добрались до центрального квадрата, у меня уши пылали от невысказанных, посылаемых в мой адрес проклятий. Затем меня спустили на землю, и наш старший скомандовал, указывая вверх:
– Ползём!
И мы поползли… Это был холм. Высокий, заросший приятной растительностью. Уже на вершине, при разглядывании лысой макушки холма сквозь кусты, стало понятно, что мы поступили правильно. Просто там стояло знамя, и… сидела засада из куда более амбалистых ребят, нежели те, что окружали меня сейчас.
Я предположила, что это старшекурсники.
– У них магия, – прошептал Йерс, кивая на два ящика с некими снарядами. Короче, птенцов тут всё-таки берегут, все драки в игровой форме.
– Используем эффект неожиданности, – радостно оскалился Вайс. – Нападём, отберём снаряды…
Отличный план, вот только…
– Давайте сделаем это после того, как к цели выйдет ещё один отряд? Когда эти, – я кивнула на «врагов», – устанут в драке и не будут так сосредоточены?
На меня посмотрели все – ну, насколько это было возможно, учитывая наше положение и позы. Причём взгляды были неодобрительными!
– Нежный, а ты часом не баба? – внезапно бухнул Юрвест.
Я захлопала глазами, а кровь в венах похолодела.
– Просто методы у тебя бабьи, – пояснил парень. – Подленькие.
Новый сумасшедший кульбит перепуганного сердца, и я разозлилась. Мои методы подлые? А как надо-то? Тупо переть напролом?
– Ну, знаешь! – рявкнула я. Правда рявкнула всё-таки шёпотом.
– Спокойнее, – вмешался Йерс. – Сейчас разберёмся. – Он приподнялся на локтях, вглядываясь в просветы между ветками. – Кстати, вам не кажется, что там действительно кто-то идёт? Неужели Брим?
Рагар
Всё-таки есть в этом что-то приятное. Сидишь, любуешься лазурным небом, а рядом то и дело открывается портал, выбрасывая перепачканных в краске – то есть условно убитых – птенцов.
Взъерошенных, грязных, злых и без трофея! А всё почему? Потому что военная наука – это не только поигрывание мускулами, как некоторым кажется. В армии тоже нужно использовать соображалку. Собственно, на это и направлены первые испытания отбора – объяснить малькам, что мозг крайне нужное вещество.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Помочь им перейти от стадии икринки к стадии рыбы.
Понять, что приказы командования нужно выполнять неукоснительно! Но с умом.
И ещё один момент – воспитательный. Сбить спесь с тех, кто считает себя лучше других. С тех, кто готов побороться за лидерство даже с командиром.
На данный момент самым заносчивым (хоть и скрывающим это!) был Брим, и как же я порадовался, наблюдая позорное возвращение его команды.
– Живые есть? – спросил я, клацнув зубами.
– Никак нет, – отозвался Брим, выпрямляясь. Потом подумал и добавил: – Сэр.
Я… аж улыбку потерял.
Напоминание о Нежном было очень некстати. Старинное обращение (ведь «сэр» – это производная от «сэр-тинз-тэ», что в переводе означает «идеальный воин») было приятным, но всё же неуместным. Слишком уж грубая лесть.
К тому же из уст Нежного это звучало как-то иначе, а тут…
Впрочем, не важно.
– Плохо, Брим, – констатировал я, и махнул рукой, веля группе отойти в сторону. Туда, где уже стояли три другие команды. Такие же побитые – любо-дорого посмотреть.
Глядя на подвергнутых воспитательной работе кадетов, я почти забыл про то неоднозначное сновидение. Присланные братьями карточки тоже подзабылись, а настроение стремительно взбиралось вверх.
Всё было отлично! Но потом снова вспыхнул овал портала, и я заулыбался, готовый к новой порции позитива, но радость почти сразу испарилась.
– Так, не понял, – я нахмурился. – Это вообще что?
На площадку перед казармой вышел Йерс – чистенький и довольный донельзя. За ним начали появляться остальные. Кадет Вайс держал знамя, только это был не единственный трофей.
– Не понял, – повторил я.
Даже поднялся с камня, на котором сидел, и приблизился к группе.
– Пленные! – Йерс широко оскалился. – Захватили на всякий случай, вдруг пригодятся для допроса?
Трое из шести выставленных в центральной точке старшекурсников, были условно ранены, причём исключительно в ноги.
– Вдруг? – я иронично заломил бровь.
– Прошу прощения! – воскликнул Йерс. – Не вдруг! Наверняка!
Я кивнул. С одной стороны, такой исход тренировки радовал, а с другой, я испытывал необъяснимо неприятные чувства. Словно меня обманули. Обвели вокруг пальца самым подлым образом. Нарочно и злонамеренно поломали план игры.
И я не хотел акцентировать внимание, но всё же спросил:
– Какова роль кадета Нежного в этой операции?
Сам кадет, кстати, был совершенно невредим и, словно чувствуя мой гнев, прятался за спинами товарищей.
Йерс сказал уклончиво:
– Значительная.
Я шумно втянул воздух. Хорошо.
Прав был Форгин, когда назвал Харринтера выскочкой. Я стоял, сверлил взглядом Юрвеста, который загораживал сейчас Нежного, и пытался понять – а что не так?
Ладно кадеты, но я? Мне положено не злиться, а радоваться тому, что на отбор пришёл такой талантливый парень. Этот кадет, даже невзирая на отвратительную физическую подготовку, может сделать хорошую карьеру. Он может стать гордостью школы. Гордостью нашей армии! А я? Почему Нежный – последний, кого мне хочется принимать?
Задумавшись, я пришёл к выводу, что дело в первом впечатлении. Когда Харринтер только появился в казарме, я решил, что этот заморыш уйдёт обязательно, а он не уходил.
Более того, Нежный выбился в лидеры, и я готов поспорить, что на следующем распределении из-за него случится потасовка.
Нужны мне потасовки? Вообще-то нет. Но…
Новый глубокий вдох, и я жестом велел группе отойти в сторону. Нам предстояло дождаться ещё четырёх команд, но уже ясно, что придут они ни с чем. Зато выживших в этих командах будет больше, ведь трое из шести старшекурсников здесь.
Кстати, спорим, что про пленных тоже Нежный придумал? Изворотливый, хитрый гад!