– Ну наконец-то, – закатил глаза Рагар. – Ну неужели!
– А мы уже отчаялись, – весело добавил Форгин. – Решили, что ты с какого-нибудь обрыва упал.
Как мило. Спасибо за поддержку.
– Ну что, Нежный, хорошо прогулялся? – продолжил Рагар.
Я скривилась. Мне не нравилась эта кличка. То есть, с одной стороны, всё верно, а с другой, неприятно, когда прозвище есть только у тебя.
– Что скажешь в своё оправдание? – Рагар уже не веселился, ему мои результаты не нравились.
Я как раз дошла до пятачка, расположенного чётко напротив командира, и, выпрямившись насколько это было возможно, отрапортовала:
– Прошу прощения! Я старался, как мог!
– Не «прощения прошу», а «виноват», – с ленцой поправил Форгин.
– Виноват! – сама не знаю зачем исправилась.
– Отлично, – после паузы буркнул Рагар. Смотрел он исключительно на меня.
Взгляд был таким, словно прямо сейчас решался вопрос моего отсюда отчисления. Выражение лица политрука было нейтральным, а товарищи по отбору в основном кривились, и это неожиданно задело.
Значит, как спасать всех от клонов, так Эстас, а как посочувствовать человеку, так фиг вам?
– Хм, – протянул Рагар.
А мне так обидно стало, что я щёлкнула пятками и выпалила:
– Сэр, позвольте доложить!
Обращение «сэр» снова восприняли как-то странно, причём не только Рагар, но это так, мелочи.
– Докладывай, – после новой паузы снизошёл директор.
Ну я и сказала, подражая парням из тех самых военных фильмов:
– В процессе прохождения кросса мною найден условный труп.
Возле казармы стало невероятно тихо, брови Рагара поползли вверх, лицо просветлело.
– Та-а-ак… – протянул он заинтересованно.
Я вытащила из кармана конверт:
– При трупе обнаружено это. – Шаг вперёд, и находка перекочевала в широкую мужскую ладонь. – Думаю, убитый был гонцом.
На меня посмотрели хищно. Затем проверили конверт на предмет повреждений, и я услышала:
– Что? Ты его даже не вскрывал?
Тон был несколько издевательским, и я не удержалась от ответа:
– Как я мог? Ведь послание явно для командования, а командование – это вы.
Рагар сверкнул белоснежными зубами. Хищно так, но беззлобно.
Форгин остался непробиваемо-спокоен, а товарищи по отбору превратились в коршунов. Они повскакивали, подались вперёд, а взгляды стали острее бритв.
Я аж поёжилась. Но охота оказалась пуще неволи – я поняла, что не желаю уходить отсюда проигравшей. Лучше уж объяснюсь с Рагаром, чем сольюсь, особенно имея в рукаве козырь.
К тому же неизвестно что будет дальше, скорее всего «на воле» мне предстоит встреча с настоящим Эстасом Харринтером, и если сейчас я опозорю его имя, то дружбы между нами точно не получится. А учитывая, что Эстас связан с каким-то криминалом, с ним лучше дружить.
В общем, когда Рагар хотел отвернуться, я сказала:
– Это ещё не всё.
Замер. Спросил с нехорошим прищуром:
– То есть?
– Я обыскал труп и место преступления. Полагаю, это тоже важно, – с этими словами я извлекла из кармана ключ.
В этот раз директор лицом не светлел, он продолжил щуриться, и так, словно нарушила какие-то стратегические планы. Отыскала улику раньше времени?
Потом Рагар всё же забрал ключ и рыкнул:
– Так! Построение!
Толпа злых и мускулистых заметалась по площадке перед казармой.
Парни строились быстро, уверенно, а меня задвинули назад, выбросив из строя. Я оказалась за спинами этих… даже не знаю, как назвать.
Гады? Завистники? Жабы? Я успела перебрать много вариантов, пока шла к концу шеренги. А встав рядом с последним индивидом, неожиданно поймала тёплую улыбку. Это был мой сосед по койке, рыжеволосый Йерс.
Улыбаться в ответ не стала. Всё, хватит. Сейчас послушаю, что скажет Рагар, а потом…
– Ну что, желторотики? – перебил мысль командир. Он был не менее «позитивен», чем кадеты. – Поздравляю с началом испытаний! Комментировать тут, пожалуй, нечего, ограничимся наградами.
Пауза, вынутый из кармана значок в форме маленькой семиконечной звезды и имя:
– Брим! Лучший результат по кроссу!
Вперёд вышел тот самый неприятный блондин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Парень победно оскалился, демонстративно расправил плечи, становясь шире прежнего, а я вздохнула и поняла, что скучать по казарме не буду. По Бриму – тем более!
– Молодец, так держать, – похвалил кадета Рагар.
Ну а следующие три звезды… вручили мне.
Первая – за картошку, вторая – за ночное нападение, третья – за последние находки. За ключ и письмо дали по «половине балла», потому что кросс я провалила. Рагар ещё добавил, что такие результаты недопустимы, и в следующий раз меня никакие заслуги не спасут.
Я могла возмутиться. Особенно по поводу того, что Брима похвалили, а мне даже доброго слова не сказали!
Но смысла спорить не было. Зачем, если я ухожу?
Когда кадетов отпустили с уточнением, что вот теперь-то разрешается и душ, и завтрак, я выдохнула и окликнула:
– Милорд Рагар, можно вас на минуту?
Директор не хотел, но притормозил и развернулся. Я же дождалась, когда все скроются в казарме, и уже открыла рот, чтобы сказать о своём желании покинуть отбор, как взгляд зацепился за нечто необыкновенное в небе.
От расположенного на соседней скале замка к нам летел дракон.
Дракон! Я видела их в кино, но то была компьютерная графика, и она оказалась далека от оригинала. Создание, которое сейчас стремительно мчалось по небу, было совсем другим.
Невероятным! Завораживающим! Гибким, грациозным, необыкновенным!
У меня дыхание перехватило, а командир в кои-то веки не стал подкалывать, спросил искренне:
– Нравится? – Ответить не успела. – Всем нравится, – хмыкнул Рагар. – Обретение дракона – лучшее, что может случиться в нашей жизни.
Спорить я опять-таки не собиралась, но с языка слетело:
– А любовь?
Директор Высшей Военной школы замер, потом смерил меня говорящим взглядом, и волшебство момента развеялось. Взаимопонимание закончилось, но мы оба по-прежнему смотрели на крылатое создание, не в силах отвести глаза.
Ещё пара минут, и дракон сложил крылья, падая на землю. Не разбился. Коснувшись камней, превратился в широкоплечего парня, одетого в форму, похожую на ту, что была на манекене.
Парень практически подбежал к Рагару и воскликнул:
– Милорд, разрешите обратиться?
– Что случилось? – отозвался директор. Выражение лица парня кричало о некой большой-пребольшой проблеме.
Меня этот ящер даже не заметил, а я стояла и смотрела не моргая. Они превращаются! По-настоящему превращаются в крылатых, летающих, удивительно красивых существ.
– Милорд Рагар, мы… кхм… Гленн хотел сделать перенастройку портального окна, но что-то пошло не так. – Рагар напрягся. – Мы никак не можем вернуть прежние координаты, а окно отражает нечто странное. Видимо, перескочили на другой мир.
– И что там? – голос командира прозвучал совсем уж недобро.
Парень встал ещё ровнее, сглотнул и сообщил:
– Окно отражает зиму и медведей с музыкальными инструментами.
– Какими ещё инструментами? – Рагар аж растерялся.
– Не знаю, никогда таких не видел. Похоже на гитару, только треугольное.
– Медведи с треугольными гитарами? – переспросил Рагар.
Кадет кивнул.
Парень замолчал, а у меня голова пошла кругом. Я стояла, как пришибленная – у них есть портал, который ведёт в другой мир?
И пусть я сама подобного никогда не видела, и мне кажется, это нечто совершенно дикое, но я знаю лишь одно место, где можно встретить играющего на балалайке медведя. Это мой настоящий дом. Земля!
– Обязательно совать руки, куда не просили? – тихо прорычал Рагар.
Эта фраза адресовалась посланцу.
А потом и мне:
– Так, Нежный! О чём ты хотел поговорить?
Я очнулась. Наконец поймала равнодушный взгляд кадета – портальное окно сейчас было важнее. Причём для всех, и для меня тоже.
– Ничего, сэр. Это не срочно. Я позже к вам подойду.