К счастью, Брэд не возвращался к этой теме, и объяснять ничего не пришлось. Вот только Логан, кажется, стал к ней ещё внимательнее и все пытался развеселить её.
А Логан и впрямь из кожи вон лез, чтобы угодить девушке. Ему так нравилось, когда она улыбалась! Увы, Ларис улыбалась очень редко и так неуверенно, как будто не знала, как это делается и стоит ли это делать. В этом не было ничего удивительного, если принять во внимание то, что сумел разузнать о ней его отец! Судя по лагерным архивам, девочке было около десяти, когда она попала на Ковар. О её семье сведений не сохранилось. А покинула она лагерь в возрасте двенадцати лет.
Брэд принялся выяснять, как получилось, что двенадцатилетняя девочка покинула лагерь беженцев. И обнаружил её контракт, зарегистрированный в другой конторе. Причём в договоре утверждалось, что девочке исполнилось шестнадцать. Почему и зачем это сделали — ясно было бы и слепому. Логан бы давно обсудил это с самой Ларис, но Брэд запретил.
— Я полагаю, Ларис в курсе, что она подписала кабальный договор. Она надеялась, что я этого не обнаружу, и солгала она нам, вероятнее всего, из стыда: на некоторых планетах быть в кабале считается постыдным. В лагерях дети рано приучаются быть практичными. Возможно, для неё это был единственный способ вырваться оттуда. Если мы дадим Ларис понять, что нам это стало известно, то отравим ей всё время пребывания здесь. Она всего лишь хотела узнать, откуда родом и кто такая. Но раз мы не можем этого узнать, лучше к этой теме не возвращаться, сынок.
Логан послушался. Ему был уже почти двадцать один год, и он мало-помалу начинал соображать, что люди иногда бывают очень уязвимы. Полученные сведения заставили его обращаться с Ларис ещё заботливее.
Шторм же, куда лучше Логана понимая, какую жизнь вела Ларис, по-прежнему относился к девушке с подозрением. Дети, выросшие в лагерях, рано привыкали заботиться в первую очередь о себе. Если Ларис придётся бороться за выживание, она махнёт рукой на любые принципы. Он наблюдал, как она общается с Прауо, а потом с сурикатами и Суррой. У девушки был природный дар. Животные тянулись к ней, доверяли ей, и она, казалось, инстинктивно понимала, чего они хотят. Осознав это, Шторм принялся наблюдать за нею вдвое пристальнее: возможно, он угадал верно и она действительно обладает врождённой восприимчивостью, свойственной повелителям зверей.
Возможно, именно потому хозяин цирка и заключил с ней договор. Любой, кто работает с животными или просто дорожит ими, заплатит большие деньги за человека с таким талантом. Отчего бы не допустить, что её хозяин позволил ей поехать на ранчо просто затем, чтобы порадовать ценного работника…
В тот день, когда они все вместе выехали кататься в степь, Хостин, впрочем, не думал о своих подозрениях, а просто любовался молодыми людьми и своей несравненной женой.
Тани, как обычно, ехала на Судьбе, серебристой кобылке, на три четверти двуроге.
Её койоты подняли самку оленя-мерена, и четверо всадников со смехом устремились в погоню — не слишком, впрочем, усердствуя. Миноу с Ферарре поняли, что охота ненастоящая, и трусили за зверем не спеша, весело вывалив языки. Олень метнулся в одну сторону, в другую, срезал угол и оторвался от погони. Преследователи остановились. Олениха тоже остановилась и оглянулась на них с небольшого холма.
Ларис расхохоталась.
— Какой у неё удивлённый вид! Кажется, она думает, что мы сумасшедшие!
Смех у неё был заразительный — даже Шторм хмыкнул.
— Ничего, пусть потренируется.
— А-а, — сказала Ларис, изображая удивление, — так вот для чего мы за ней гонялись! Мы, значит, дичь тренировали! Может, поищем ещё кого-нибудь? Логан говорит, у вас сейчас самый благодатный сезон. Как бы животные не разжирели!
— Может, просто построим для них спортзал? — предложила Тани. — Тогда они смогут тренироваться без нашей помощи и нам не придётся за ними гоняться!
Шторм посмотрел на неё.
— Ах, моя трепетная лань! Совсем обленилась, да?
Логан застонал — каламбур явно не состоялся.
— Пожалуйста, Шторм, не шути так больше! Я только что позавтракал, меня и стошнить может!
Ларис снова рассмеялась весёлым беззаботным смехом, от которого всем как будто стало теплее.
— Ну что ты, Хостин тут ни при чём! — сказала она, мило улыбнувшись. — Ты просто слишком долго тренировал животных, вот тебя и укачало!
На этот раз застонали все.
— Ларис, тебя здесь портят! — фыркнула Тани. — Это худшая шутка, какую я слышала за много лет.
Ларис только хихикнула в ответ.
Шторм следил за ней краем глаза. Когда ей было хорошо, она выглядела совсем девочкой. Но на самом деле она далеко не дитя. Брэд говорил, что, судя по архивам, ей шестнадцать-семнадцать лет. Пока что ему удалось проследить её путь до Эрмейна, а ранние следы были утеряны. Никакой фамилии — просто «Ларис», и все. Даже планета рождения неизвестна.
Хостин помнил, каково ему было до того, как он нашёл отчима и брата. А каково ей? Её это не сломило, это ясно. Но выпавшие на её долю испытания могут изменить и исказить душу, хотя со стороны это не заметно. Впрочем, маленькие дети на удивление живучи. Души их эластичны, и, возможно, ей удалось вырваться из лагеря, сохранив чистую душу. По крайней мере, Брэд в это верил, а Брэд человек мудрый и проницательный. Шторм чуть поотстал, наблюдая за остальными. Логану девчонка нравится. Но Хостин слишком любил своего сводного брата и не хотел, чтобы он пострадал.
Ехавшая впереди Ларис внезапно спрыгнула с коня и принялась рыться в россыпи щебня у растрескавшейся скалы. Убежавший вперёд Прауо вернулся трусцой, чтобы взглянуть на её находку. Ларис покатала её в ладони и показала остальным. Глаза её расширились от радости.
— Я еду, смотрю: на солнце что-то блестит! Красивый, правда?
Шторм взглянул на камень — это был кошачий глаз.
— Он не только красивый, он ещё и довольно ценный.
— А-а…
Девушка поколебалась и протянула камень ему.
— Он был на вашей земле…
Шторм заметил, что жена и брат смотрят на него укоризненно. Он покачал головой.
— Ты нашла, тебе им и владеть.
Логан бережно взял у Ларис находку и повертел в пальцах.
— Ночь была морозная, вот скала и треснула. А эта штука была внутри.
Он коснулся её руки.
— Шторм шутит, Ларис. Камушек, конечно, красивый, но по-настоящему ценятся только зелёные. А этот — золотистый и небольшой. Один зелёный кошачий глаз стоит больше, чем дюжина золотистых. Но всё равно он твой. Главное, не начни теперь рыть землю, как джимбут, в надежде найти ещё!
Ларис взяла свою находку, полюбовалась прозрачным золотистым камнем с чёрной, похожей на зрачок прожилкой внутри, делящей его надвое. Она указала на прожилку и спросила:
— Они поэтому называются «кошачий глаз»?
— Да. Вот, гляди.
Прауо подошёл к ним и теперь смотрел, что там отыскала его бесхвостая сестрица.
— Этот камень был бы точь-в-точь как его глаз, если бы был фиолетовым, а не золотистым.
Ларис кивнула.
— Камешек красивый, но мне больше нравятся глаза Прауо.
«Действительно красивый», — подумала она. И Дедран отберёт его, как только увидит.
— А сколько стоит зелёный кошачий глаз?
Если этот камушек всё-таки чего-то стоит, он поможет ей сбежать. Дедрану же о нём знать совсем не обязательно.
Логан поразмыслил.
— Я видел довольно мало зелёных кошачьих глаз. Но, помнится, последний крупный камень был продан за пять тысяч кредитов. Этот будет стоить около сотни кредитов.
Ларис постаралась не выдать своих чувств, но Шторм видел, как блеснули её глаза. Для девочки из лагеря этот камень всё равно был настоящим богатством…
Хостин угадал верно. Для Ларис это означало возможность, бежав с корабля, прожить на вырученные за него деньги как минимум полгода. Это означало безопасность, свободу от Дедрана и Гильдии. Впрочем, Гильдия её искать не станет. А Дедрана, скорее всего, заставит отправиться куда-то ещё, и ему будет не до того, чтобы разыскивать беглянку. Девушка улыбнулась и спрятала камень в карман. Снова села в седло, поравнялась с Логаном, и они поехали дальше, продолжая прерванный разговор. А Тани отстала, чтобы поговорить со Штормом.