— Когда кончится траур, я буду рада видеть вас, мистер Клавель, — ответила с искренним удовольствием Анне-Лиз. Она не была уверена, но подумала, что Роберт Клавель нравится ей, и не потому, что он миниатюрная копия брата. Он показался ей тоже личностью. Разговаривая, они спустились с холма, ее хорошее впечатление усилилось.
Когда они переходили лужайку, Анне-Лиз увидела Мариан, вышедшую из дома. За ней следовал Дерек. Когда Мариан садилась в экипаж, Дерек поймал ее руку и притянул ее к себе. Рискованно балансируя на костылях, он поцеловал ее, и боль пронзила душу Анне-Лиз. Как он мог любить Мариан, с ее ледяными зелеными глазами и злобным сердцем? Он не должен знать ее и целовать так горячо… хотя все равно: если бы здесь не было Мариан, то была бы другая. Только девушка знатного рода может занять место в его жизни. Анне-Лиз была похожа на воробышка, вырвавшегося из когтей ястреба.
Дерек, заметив их приближение, поднял голову. Мариан повернулась и смотрела из-за его плеча. Она бросила торжественный взгляд на Анне-Лиз.
— Роберт и вы, мисс Девон, должны первыми узнать, что мы с Дереком собираемся объявить о нашей помолвке ровно через год, начиная с сегодняшнего дня, а затем сразу поженимся. Я надеюсь, вы поздравите нас.
Сердце Анне-Лиз сжалось, она взглянула на Дерека. Несмотря на головную боль, делавшую его лицо таким бледным, он выглядел очень счастливым.
— Мариан, — проворчал он мягко, — мы же договорились никому не говорить до приема в честь нашей помолвки.
— Но Роберт — твой брат, — сказала Мариан как будто с обидой, — а мисс Девон достаточно благоразумна, ей можно доверять… — Ее холодный зеленый взгляд был устремлен прямо в янтарные глаза Анне-Лиз. — Разве не так, мисс Девон?
— Конечно, — ответила Анне-Лиз ровно. — Я думаю, об этом никому не надо говорить.
— Я знала, что мы можем рассчитывать на вас. — Ответ Мариан был даже ласковым. Она снова повернулась к Дереку: — Увидимся завтра, дорогой? Постарайся отдохнуть. Похороны — очень тяжелая вещь.
Дерек кивнул, казалось, он слишком устал, чтобы спорить. Слегка обняв, он поцеловал ее в лоб.
— До завтра.
Мариан оперлась на руку Дерека, чтобы сесть в экипаж.
Дерек, Анне-Лиз и Роберт стояли и смотрели, как карета исчезала, катясь мимо дубов, кленов и посаженных возле поместья платанов.
— Извини меня за такой прием, Дерек, — сказал Роберт, глядя вдаль, туда, где находился семейный склеп Клавелей. — Я уверен, что отец сделал бы гораздо больше для того, чтобы хорошо принять тебя сегодня.
Анне-Лиз уловила смысл сказанного Робертом лучше, чем Дерек.
Дерек наморщил брови, как будто они причиняли ему боль.
— Я бы многое отдал, чтобы увидеть отца снова… чтобы оплатить старые счета.
— Ты знаешь, — сказал Роберт в то время, как они с Анне-Лиз вели его по кирпичным ступеням, — отец был бы очень недоволен твоей будущей помолвкой.
— Неудовольствие отца больше никого не интересует, — выпалил Дерек. — Не играй роль чертова адвоката, Роберт. Я не приму никаких упреков от тебя, как не принял их от него.
Он прохромал в дом один, и дверь за ним захлопнулась.
V
Пары
На следующий день лил проливной дождь. Море черных зонтиков сопровождало барона Клавеля в последний путь. Лицо Дерека было напряженным, закрытым, как будто он старался не впускать в себя ужасного горя. В тот момент, когда большой черный гроб опускали в землю, Анне-Лиз поспешила к Дереку, но рядом с ним стояла Мариан. Теперь Мариан справилась с недовольством старого барона и Клермон лежал у ее ног, а его новый хозяин был в пределах ее досягаемости. Когда церемония была окончена, многие из провожавших вернулись в дом, где слуги приготовили холодное мясо, сыр, фрукты и хлеб. У старого барона было множество знакомых, и дом был полон. Через час Анне-Лиз заметила, что Дерек покинул эту толкотню, оставив Мариан стоящей под фамильными портретами в библиотеке, отделанной красным деревом. Нетрудно было предположить, что и ее портрет присоединится к предкам Дерека. В другом конце комнаты Роберт выполнял роль хозяина. Анне-Лиз, обеспокоенная тем, что этот тяжелый день был слишком утомительным для Дерека, пошла искать его.
Когда она тихо постучала в его дверь, ответа не последовало и она решила уйти, но голос Дерека позвал ее. Войдя в зеленую с золотом комнату, она увидела Дерека, сидящим у залитого дождем окна. По его лицу текли слезы.
— В чем дело? — проговорила она мягко. — Как мне помочь вам?
— Никто не может помочь мне. Никто не помог, когда мы поссорились с отцом, — ответил он хрипло. — Мы были близки. Настолько, что, казалось, ненавидели друг друга.
Она подошла и встала около его стула.
— Вы были очень похожи?
— Очень, — он криво улыбнулся. — Я унаследовал вкус к победам от него. Но он мог обидеть, как никто другой.
— И вероятно, был добрым, когда хотел?
Он взглянул на Анне-Лиз.
— Вы понимаете, что такое горе, не так ли? Бесконечные надежды, слова, сказанные и несказанные. Ужасную вечную утрату. — Он на минуту замолчал. — Но ведь вы никогда не ссорились с отцом. Я редко встречал людей, умеющих так поддерживать друг друга.
— Это не значит, что мы всегда во всем соглашались. Я уверена, что если бы влюбилась без одобрения отца, он был бы очень огорчен.
— Это изменило бы что-нибудь?
— Я бы никогда не вышла замуж против воли отца, — она колебалась. — Кроме того, любовь нелегко распознать. Даже доверяя справедливости отца, мне было бы трудно избавиться от страсти.
— Как вы можете судить об этом, ни разу не испытав любви?
Она пристально посмотрела на него.
— Откуда вы знаете, что я никогда не любила?
— Вы слишком молоды… слишком… — Он хотел сказать «невинны», но остановился: какой-то новый свет излучали глаза Анне-Лиз. — Вы были влюблены?
— Думаю, да. Иногда это очень больно. Не так ли?
Дерек кивнул, затем он снова сжал руками виски и застонал:
— Я не могу… Я не могу забыть того, что сказал ему. Презрение, которым он облил меня. Мы так любили друг друга до этого момента! А потом все кончилось, все стало ужасным. И теперь всю эту горечь я должен нести в своем сердце, и ничего нельзя исправить!
«И все из-за Мариан Лонгстрит, — думала Анне-Лиз, а Дерек с тоской глядел в окно. — Эта женщина принесла много несчастий в Клермор и может принести еще больше, если она действительно настолько бессердечна, как это кажется. Но кто я, чтобы говорить, что она не любит Дерека или что она недостаточно хорошо понимает его? Действительно, не может же она думать только об обширных землях и богатствах Клермора, когда Дерек такой привлекательный мужчина?»