Глава восьмая
ТАЙНА РАСКРЫТА! ИЛИ НЕТ?
– Проходи-проходи, – гостеприимно приглашал Тихон, наливая варева в плошку. – Как раз ушица поспела...
От удивления Илья не мог шевельнуться.
– Тихон? – пробормотал он. – Ты – Пуп Земли?
Тихон налил вторую плошку варева и поставил на каменный стол. Порезал в тарелку доисторическую зелень.
– А почему нет? – взмахнул ложкой Тихон и, усевшись на валун, принялся хлебать уху. – Почему бы мне не быть Тихоном? Или – Тихону мною?
Илья никак не мог взять в толк, что это значит. Столько поисков, столько волнений, Любава плачет, Фрося переживает – и всё из-за... Тихона?
– Да ты ешь, ешь! – Старик ткнул ложкой во вторую миску. – Вкусная.
На негнущихся ногах Илья подошёл к столу, сел и машинально взял ложку. Он зачерпнул ухи, поднёс ложку ко рту, но тут же опустил.
– Нет, погоди. Сначала объясни мне: ты и впрямь Пуп Земли?
Только что сидящий за столом Тихон вдруг оказался совсем рядом с Ильёй. Богатырь вздрогнул.
– Эх, Илюша, ты и впрямь решил, что с Тихоном разговариваешь? – спросил старик, и неожиданно с другой стороны к Илье подошёл... второй Тихон!
– Ас кем же? – пробормотал богатырь.
– А сам с собой, – произнёс Тихон, снова сидящий над плошкой с ухой. За его спиной потянулась вереница таких же Тихонов.
Илья помотал головой. Что же тут происходит?!
* * *
Солнце клонилось к закату, а Горыныч всё летел, разыскивая богатырей.
– Как сквозь землю провалились! – проворчала левая голова. – Где их искать-то? Я уж устал.
– Да и закат близок, – заметила голова посередине.
– А давайте у птичек спросим? – предложила правая. – Может, они богатырей видели?
Другие две головы посмотрели на скалу, где сидела стая птеродактилей.
– Ты уверен, что это птички? – с сомнением спросила левая голова, рассматривая закрытые глаза и сложенные крылья странных существ. Если они на кого и были похожи, то, скорее, на летучих мышей.
Горыныч всё же решил рискнуть и повернул к скале.
– Кто спрашивать будет? – решила уточнить правая голова.
– Так и быть, я могу, – вызвалась голова посередине. – Кхм-кхм! – громко откашлялась она, собираясь произнести длинную речь. Все птеродактили одновременно открыли глаза. – Вы не встречали здесь... Как бы это сказать...
Птеродактили были явно недовольны, что их потревожили.
– Мне не нравится, как они на нас смотрят, – прошептала левая голова.
– Недружелюбно, – согласилась с ней правая.
– Да вы что! – отмахнулась центральная. – Просто мы забыли поздороваться!
Горыныч раскрыл объятия:
– Приве-ет!
Все три головы растянули губы в широкой улыбке, обнажив зубы.
Птеродактили, распахнув клювы, тоже показали острые зубы.
Змей испуганно отшатнулся.
– Эй, вы чего?
Птеродактили взмыли в небо и набросились на незнакомца, смеющего им угрожать: в мире дикой природы демонстрация зубов – знак угрозы: мол, смотри, какой я сильный, сейчас я тебя покусаю.
Жаль, что Горыныч этого не знал. Он в панике замахал крыльями, пытаясь спастись, но птеродактилей было слишком много. Они окружили его и стали щипать за пятки и крылья, за бока и лапы. Змей рванул прочь. Птеродактили – следом. Горыныч уходил в пике и закладывал виражи, но оторваться от преследователей не получалось. Тогда он резко сменил направление и нырнул в ущелье. Птеродактили – за ним. Горыныч чуть не застрял в проходе, но всё же проскочил, успел прыгнуть в яму и прикрыться сверху крыльями. Птеродактили покружили над ним, но так и не нашли, а затем уселись на ближайшей скале ждать. Каждый из них зевнул, снова показав острые зубы, и закрыл глаза.
– И долго мы так сидеть будем? – шёпотом спросила правая голова.
– Нет, не думаю, – просипела левая. – Кажется, они засыпают.
Горыныч осторожно приподнял крыло. Вся стая одновременно открыла глаза.
– Ничего-ничего, – ободряюще сказала левая голова. – Мы подождём.
И все три головы прикрыли глаза.
* * *
Наступила ночь. На небе, словно миллионы огоньков, горели звёзды. Горыныч поглядывал на них и вздыхал.
Любовались звёздами и стоявшие на скале Илья и странный Тихон – или это был тот самый загадочный привратник?
– Смотри, небо какое... – повёл рукой Тихон от горизонта до горизонта. – Красота ведь?
– Красота, – негромко согласился Илья.
– И вроде бы все звёзды разные, каждая мигает по-своему... – Тихон словно гладил небосвод. – А присмотришься – похожи.
– Да, похожи, – заворожённо повторял Илья.
– Но есть среди них такие, которые не спутаешь. – Тихон сначала показал на жёлтую звезду, а потом перевёл палец на сияющую голубым светом красавицу. – Особые это звёзды. Как ты, как Добрыня и Алёша. На них весь небосклон держится. И в этом мире, и в том. А если одна исчезнет, то...
Тихон дунул на голубую звезду, и она погасла. Небо накрыла тьма, которую не могли побороть все остальные звёзды.
– Понимаешь? – осторожно спросил Тихон.
– Понимаю, – кивнул Илья. Ему стало неуютно в темноте.
– Хорошо, – ласково улыбнулся Тихон. – Непростое вам выпало испытание. Думаю, справитесь. И Алёше поможете, и самих себя вновь обретёте. – Он положил руку богатырю на плечо. – Ну, всё, Илья. Пора тебе.
С этими словами он исчез. Какое- то время его силуэт виднелся в небе, но вот и его не стало. Илья зажмурился, снова открыл глаза и вдруг оказался не на вершине горы, а в лесу. Над головой было не звёздное небо, а зелень. Щебетали птички, дул приятный тёплый ветерок. Рядом журчал освобождённый ручеёк. Зверушки все давно напились и разбежались. Никого