Неблагой вытащил плащ из своей сумки и укутал ее плечи, кивнув.
— Лучше не привлекать внимания.
Айслинг скрыла лицо капюшоном. Ей не нужно было, чтобы кто-то стал спрашивать, почему они не видели ее лицо. Хорошего ответа не было.
Женщина работала в саду, летая над салатом на больших крыльях бабочки. Мужчина прошел мимо них с острыми ушами и грибами, растущими на его плечах. Снова и снова новые и невозможные черты наполняли ее, пока она не была готова лопнуть.
Айслинг потянула Неблагого за рукава.
— Они все такие?
— Все? — он оглянулся с нечитаемым выражением. — Это двор Неблагих, ведьма. Тут живут только уродливые и искаженные.
Ее рот раскрылся, он шел прочь. Уродливые? Искаженные?
Она поспешила за ним, ловко оббегала корни и пни.
— Уродливые? Но эти существа самые красивые из всех, кого я видела!
— Скажи это двору Благих.
— Но я думала… — она замерла, мимо них прошел чудище. — Моя бабушка всегда говорила, что Благой или Неблагой — это выбор.
— Порой. Но существо, которое не подходит требованиям Благих, не принимается, — он закатил глаза, вороний глаз продолжил крутиться, когда другой остановился. — Половина Неблагих тут, потому что они недостаточно красивые. Другая половина деградировала, когда перестала следовать правилам Благого двора и стала делать, что хотела.
Айслинг нахмурилась и задумалась об этом. Благой двор, по слухам, был полон самых красивых существ. Было понятно, что они прогоняли тех, кто не подходил под их мерки красоты. Но почему? Зачем?
— Неблагой… — начала она.
— Я не буду объяснять дальше, ведьма. Смотри на ноги, пока не покинем эту часть леса.
Когда она замерла, Лоркан стал виться меж ее ног. Он посмотрел на нее большими глазами.
— Он, наверное, прав. Многие могут подслушать нас.
Она покачала головой.
— Мне это не нравится. Он что-то скрывает.
— Не все пытаются врать тебе, — он тряхнул хвостом. — Если немного расслабишься, ты это поймешь.
— Ты говорил мне так тысячу раз, и я все еще такая же, какой была годы назад.
— Не думаешь, что в этом и проблема?
Айслинг нахмурилась и крикнула ему вслед:
— Это не про меня!
Маленькие домики фейри остались за ними, и звук леса заполнил ее уши. Птицы не чирикали, а пели. Их голоса звенели как хор. Она поймала себя на том, что шагала в такт песне.
Почему она не пришла в Другой мир раньше, когда открыла портал для рыжеволосой женщины? Тут было чудесно, как для места, которое считалось проклятым.
Солнце опустилось за горизонт, розовый и красный свет проникли сквозь листья. Каждое дерево из летнего стало осенним. Несколько листьев упало вокруг нее, и Айслинг охнула, когда ветки свернулись.
— Что происходит? — спросила она.
— Ночь, — ответил Неблагой. — Они собираются спать.
— Они спят?
— В Другом мире все более живое, чем в мире людей. Деревья тут похожи на нас с тобой.
Айслинг провела ладонью по коре огромного дерева.
— Спасибо, что не раздавило корнем.
Листья посыпались ей на голову. Она хмуро убрала листья из волос, а Неблагой рассмеялся.
— Не смешно, — буркнула она.
— Смешно. Деревья смеются над тобой, ведьма. Они не хотят вреда.
Смеются? Ветки дрожали, но она думала, что они злились, а не смеялись. Она медленно попятилась от дерева, побежала за Лорканом и Неблагим. Звук их смеха заполнял воздух и помогал понять, где они.
Она нашла их, устраивающихся на ночлег в долине между корней, что были толще людей. Она перебралась во впадину и села на твердую землю.
— Огонь? — спросила она.
— В лесу? — Бран рассмеялся.
— Точно, — она нервно похлопала по корню. — Я не думала. Не стоит сжигать то, что вы бросили, да?
Вспышка света появилась в центре впадины. Айслинг отпрянула к корню. Синий огонь ярко горел, похожий на костер и почти такой же высокий.
— Ты же сказал, что огонь нельзя? — закричала она.
— Огонь фейри — другое дело. Он не обжигает, — огоньки плясали в его глазах вместе с искрами юмора.
— Тебе нравится путать меня, Неблагой.
— Даже слишком, — он отклонился на корень неподалеку, скрестил ноги в лодыжках и заерзал, устраиваясь глубже в земле. — Ты голодна?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я не хочу еду фейри, если ты об этом.
Он взмахнул рукой, и идеальное яблоко появилось на его ладони.
— Жаль. Еда фейри куда лучше человеческой.
— Конечно. Как и фейри превосходят людей, да?
Он откусил большой кусок от яблока, сок стекал по подбородку.
— Я недооценил твой ум. Ты быстро схватываешь, ведьма.
— Не заставляй проклинать тебя снова.
— Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься тут.
Он во второй раз намекнул, что был сильнее в Другом мире. Айслинг теребила нить его туники, облизнула губы.
— Магия фейри тут сильнее?
— В какой-то степени, — он смотрел задумчиво на небо. — Туата де Дананн сделали это место раем для фейри. Мы тут сильнее, потому что тут безопасно. Счастливые исполняют магию лучше, чем те, кого отвлекают плохие мысли.
Она помрачнела. Конечно, магия была сильнее у тех, кто был сосредоточен. Чары требовали концентрации, а естественная магия фейри требовала не только знаний. Она была сильной и красивой, когда с ней правильно обращались.
Айслинг такая магия никогда не давалась.
Неблагой разглядывал ее, огоньки снова плясали в его глазах.
— Ты пробовала магию фейри?
— Много раз.
— Но неудачно, полагаю.
— С чего ты взял? — она сунула его сумку в корни за своей головой, лишив его их единственной подушки.
— Потому что ты выглядела так, словно я ударил щенка при тебе, когда я сказал это.
— Я даже не люблю щенков. Я предпочитаю котов, — Айслинг ударила по сумке.
— Почему ты всегда язвишь?
Она нахмурилась, кусая губу, жар огня грел ее спину.
— Просто у меня натура победителя.
— Не пытайся отмахнуться. Мне искренне интересно, ведьма. Что заставляет тебя всех так отталкивать?
Она не хотела говорить ему. Не потому, что ей не нравилось говорить об этом, но прошлое было в прошлом. Оно странно повлияло на нее, но она справлялась. Она не хотела рассказывать ему, потому что ее история ощущалась как слабость, и он будет смотреть на нее свысока.
Айслинг ударила по сумке еще раз на всякий случай.
— История. Лоркан вырастил меня. Он нашел меня в лесу маленьким кричащим ребенком, брошенным умирать. Долгое время были только я и он.
— Лоркан тебя вырастил? — он посмотрел на кота. — Серьезно? Кот?
Тот зевнул, белые зубы сверкнули в свете огня фейри.
— Тогда он не был котом, дурак.
— Лоркан изменил облик… потом?
Айслинг повернулась и устроилась глубже в корнях дерева.
— Когда первый раз напала стая волков — жители деревни. Лоркан закрыл меня от стрелы и изменил облик, чтобы выжить.
Неблагой потер грудь. Он молчал, но она знала, что они думали. У них обоих были схожие метки. Его ожог в форме звезды напоминал метку Лоркана. И они были знаком, что она вредила тем, кто был рядом. Жаль, что она отказывалась нести ответственность за их выборы. Лоркан не обязан был спасать ее, а Неблагому не стоило смотреть, как она сгорает. Они сами ошиблись.
— Так ты была одна всю жизнь, — пробормотал Неблагой.
— Эй! — буркнул Лоркан со своей стороны огня. — Я был там.
— Как кот.
— Но и личность.
— Но не тот, кто мог перевязать ее ободранные колени, дать ей еды и помочь починить убежище, когда дует ветер.
Айслинг фыркнула.
— Даже когда он был человеком, Лоркан заставлял меня делать все это.
— Это строило характер.
— Ты был ленивым человеком, — исправила она. — Кот — отличный облик.
— Это не мой выбор, — Лоркан повернулся на спину, лапы были в воздухе, он грел брюхо у огня. — Ведьмы становятся котами. У нас девять жизней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Айслинг коснулась пальцами глаз на ее ладонях. У ведьм, может, и было девять жизней, но не у нее. Когда она была младше, и глаза были новыми, она попыталась срезать их со своей кожи. Нож впился в плоть слишком просто. Лоркан нашел ее истекающую кровью на полу, но глаза оставались на раскрытых мышцах.