понятие. Йерген считает меня очень смышленой. Даже читать научил, и разрешает смотреть его книги.
Впрочем, я радуюсь собственному остроумию не особенно долго. Он соскальзывает со стула, вдруг оказавшись головокружительно близко, вровень со мной. Мы почти одного роста.
Становится душно. Я отступаю на шаг.
Язык, как всегда, выручает. В моменты смущения начинаю болтать, сама себе удивляясь. Надо же, мой бред складным выходит! Я могу перевести смущение в шутку:
- Вам следует быть осторожным. Вы выглядите так хорошо, что леди Ровенна исполнит угрозу вас покусать. Полагаю, ни один золотой не спасет тогда вашу честь.
Йерген ослепительно улыбается. Проводит по волосам здоровой ладонью. На его ногтях глянцевая черная краска, я ее вчера нанесла.
- Мой ослепительный вид полностью твоя заслуга. О Кирстен! Наискромнейшая из подмастерьев у подмастерьев. Большое спасибо за помощь.
Поразительно! Он меня благодарит…
Зачем я все опошляю?!
27
Йерген достойный эльф. И отличный хозяин. А я рабыня так себе, неважнецкая. С дурными, порочными мыслями.
За столько лет он нас с сестрой и пальцем не тронул. Кормил, поил, устроил при родительском доме. Из заточения вытащил сразу, как смог. Теперь помогает с поисками Габи. А ведь она у него была вроде питомца. Слишком маленькая, чтобы приносить пользу. С детьми лишь расходы и неудобства. За Габи солидную компенсацию выплатили, на нового раба хватит, сильного и здорового, как у других маляров. Но Йерген никого не купил.
Вчера он заметил, что чувствует, как кости начали заживать. И пальцы под дощечками слабо шевелятся.
Кажется, я тогда переменилась в лице. Это было очень, очень мерзко с моей стороны.
Хозяин помрачнел. Сухо пообещал, что я могу не тревожиться. Напомнил, что давал слово не снимать лубок до завершения Турнира и празднеств. Давал слово мне, бесправной рабыне! И обещание будет держать. Пусть даже писать так в разы неудобней. Потому что без лубка Йерген не сможет объяснить присутствие в Сером замке рабыни-помощницы. А, значит, я не смогу найти путь в Черный дом.
Глядя, как Йерген мучается с одной рукой, я невольно прикидываю, что случится, когда он снимет дощечки. Вернут ли пальцы былую подвижность? Или он останется искалеченным? Как тогда слепки, скульптуры, резьба? С одной здоровой рукой много не наваяешь.
Боги! Почему я всегда веду себя так, словно мне на него наплевать? Как он меня до сих пор терпит?!
Понимаю, что Йерген пристально смотрит поверх ящичков и свертков, которые мы берем с собой в Серый замок. Теряюсь:
- Я что-то забыла?
- Нет. Просто ты на мать очень похожа. - Пряча глаза, со странной горечью отзывается эльф. - Ну, пойдем?
«Похожа на мать». Фраза из прошлой жизни. Не трогает больше.
Я понимаю, что мне стало не важно, на кого я похожа. Я смирилась с потерей родителей, прожила эту боль. Как в книге, перевернула страницу. Пропажа сестренки сделала все остальное очень далеким, не важным уже…
Ходим вокруг связок и ящичков. Долго примеряемся, кто и как будет переносить доски для рисования с места на место. Внезапно хозяин решает:
- Не. Они нас будут задерживать. Обойдемся половиной и листами пергамента.
- Быстрые наброски?
- Быстрое искусство. За ним будущее. - Поправляет меня Йерген.
Надеюсь, он понимает, что делает. Цена ошибки весьма высока.
Даже с половиной досок тащить придется немало. Обвесившись скарбом, как бродячие торговцы, мы друг за другом вываливаемся из мастерской.
Снаружи дверь густо вымазана навозом. С ручки свисает ершащаяся соломой вонючая плюха. Видимо, постарался кто-то из гильдии.
Какой там тихо грызть ногти… Они явно показывают свое отношение к эльфийскому выскочке.
Но Йерген смеется. Хохочет искренне, на всю улицу:
- Эти круглоухие криворуки даже дверь изгадить ровно не могут! Посмотри на эти жалкие фекальные линии! Против меня у них нет ни единого шанса!
28
Гордиан 6
- В «Игривой лозе» такие дамочки интересные. Хотя тебя, наверное, не удивишь. Ты много кого повидал. Говорят, на юге они такие умелицы…
Джон Роу зудит над ухом, точно москит. Хочется отмахнуться.
Не могу понять, он болтает, потому что дурак? Или дурак, потому что слишком много болтает?
- Но наши девочки тоже ничего, они бы и тебя удивили. Например, там есть одна красотулечка. Кругленькая такая, как яблоко. Или нет. Ну…
Джон Роу делает героическое усилие и задумывается. Хмурится, усы теребит, что-то прикидывая, и, наконец, изрекает:
- Скорее, как груша… Тут больше - там меньше. - Показывает на себе.
«Идиот!» - Заметил бы мастер Семиуст.
Не могу с ним не согласиться. Тем более сейчас, когда Джон Роу выкрасил волосы, чтобы стать похожим на кромма. Кожа на его висках, под бородой и усами тоже окрасилась, только не в черный, в какой-то вылинявший синий цвет, напоминающий старую татуировку.
- Так вот. Эта красотулечка умеет задом ветры пускать. Прям когда хочешь, тогда и пускает.
Поперхнувшись от неожиданности, я оборачиваюсь к Джону Роу. У меня не осталось идей, что бы сказал мастер Семиуст.
Джон Роу моей растерянности не замечает. Продолжает трепаться как попугай:
- Набросишь пару медяков - она жидиться не станет. Пропукает для тебя целую песенку. Прикинь, вот прям половину «Бесстыдной пастушки» может пропукать. Не! Ну хороша мастерица!
Не такой разговор я себе представлял, когда думал, каким образом выйду встречать двор Короля. Может, оно даже к лучшему. Иначе бы тревожные мысли заели.
- А теперь, самое главное! - Джон Роу аж подпрыгивает на стременах. Его крашеные усы восторженно топорщатся. - Слушай! Песенки, - это все так, ерунда. Но от того, что сейчас расскажу, ты потеряешь дар речи!
Если бы я планировал прожить дольше следующей недели, я всерьез бы подумал о том, чтобы сменить себе друга.
Джон Роу не ощущает момент. Все здесь, - на площади перед въездной башней, - изнывают от нетерпения. Не только люди, даже животные. Мой конь тревожно перебирает ногами, гнет шею, боченится. Чует близость королевского войска.
Джон тоже едва удерживает свою норовистую кобылу:
- Ух, зараза плешивая!
Звери чуют опасность. Я тоже.
Вот он, мой последний шанс убежать. Инкогнито вернуться в Герру, спрятаться там и жить непримечательной жизнью. Быть может, наняться на корабль. Уйти так далеко, что и представить нельзя. Начать все сначала. У меня бы хорошо получилось.
Сейчас я даже