— Приспешники? — я услышал, как Хантер спросил, сдвинув брови. Я знал его. Он был единственным сыном Маллика, который не занимался бизнесом, не был ростовщиком. Он сбежал несколько лет назад, связался с какой-то чертовкой по имени Фиона, обзавелся парой маленьких девочек и работал с татуировочным пистолетом. Остальные, однако, по-прежнему безжалостные, расчетливые разбиватели коленных чашечек.
— Что тебе Кэш? — спросил Шейн, самый молодой и громоздкий из них, кивая нам головой и двигаясь, чтобы встать.
— Просто решил, что мы зайдем и сравним наши впечатления.
— А Рейн не заедет за этим? — спросил Шейн, сдвинув брови, и я знал, что у них была небольшая дружба прямо с тех пор, как Рейн встретила Саммер. Ну, поскольку он сказал нам, что один из его клиентов был одним из наших людей, и этот человек оказался стукачом.
— Мы держимся подальше от других организаций, ты же знаешь, — напомнил мне Райан, самый старший и самый опытный из них.
— Знаю это. Знайте, что мы все также имеем врагов. Просто хотел посмотреть, есть ли у нас общие.
— Ты реально думаешь, что у тебя, нас, Хейлшторма, Лионе и Лекса есть общий враг? — спросил их отец Чарльз, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы сдержать ленивую ухмылку. Он очень напоминал мне моего отца — свирепый, властный.
— Прикрывают свои позиции. Я уже говорил с Хейлштормом. Так ничего и не придумал.
— Ребята, хотите по стаканчику? — спросил Шейн, уже махнув рукой бармену.
— Виски, — ответил я.
— А ты? — спросил Шейн.
— Репо, — подсказал Репо. — И конечно... водка — это хорошо.
— Это твой 82-й? — Спросил Марк, глядя на меня.
— Его, — сказал я, дернув подбородком. — Они ему надоедают, когда они вновь хорошенькие, так что если ты ищешь машину...
— Имей это в виду, — согласился Марк, замолчав под взглядом отца.
— Ты видел Лекса? — Спросил Шейн, откидываясь на спинку стула.
— Пока нет.
— Огонь полностью уничтожил это место.
Я почувствовал, как мои брови сошлись вместе, моя ухмылка исчезла. Я знал, что в его доме было хуже всего, но я не думал, что это было так плохо. — А этот злой ублюдок смог выбраться?
Шейн пожал широкими плечами. — Никто ничего о нем не знает. Мы знаем, что среди его людей было несколько раненых, но никто не знает и не говорит о местонахождении Лекса.
— Итак, мы получили дерьмо, — сказал я, опрокидывая виски и возвращая стакан официантке, которая принесла его, давая ей слабую имитацию улыбки, я обычно дарил ее всем имеющим сиськи, задницу и длинные волосы. Она была такой пышной, и, как обычно, я был бы в нескольких минутах от того, чтобы зарыться глубоко в ее киску, независимо от того, что происходило в клубе. Что, черт возьми, со мной не так?
— Ну что ж, вот и все, — согласился Чарльз, пожимая плечами в ответ на мое «что поделаешь».
— Ты будешь держать нас в курсе, если что-нибудь выяснишь? — Чарльз кивнул.
— Скажи Рейну, что Леа тащит мою задницу на тот дерьмовый ужин, который запланировала Саммер.
— Еще один гребаный званый ужин? — Спросил я, откровенно ухмыляясь. — После того дерьмового урагана, который был ее последним? — Шейн вздохнул, и я рассмеялся. — Знаешь, я никогда не думал, что доживу до того дня, когда двух самых больших псов в городе будут водить за яйца какие-нибудь женщины.
— Должен быть счастлив, — сказал Шейн, улыбаясь. — Теперь у тебя меньше конкурентов. Только трое из этих ублюдков, — сказал он, махнув рукой своим братьям.
— И... — кто? Брейкер и Шотер?
Я смеялся над этим, пока Репо не прочистил горло. — Брейк и Шот ушли вчера вечером.
Моя улыбка погасла, и я повернулся к Репо, вопросительно глядя на него
— Что? — Шреддер сказал мне, что Рик сказал ему, что видел их в магазине Пейна, они выглядели так, будто прощались, а потом ушли с какой-то темноволосой цыпочкой с разбитым лицом.
— И ты молчал об этом дерьме? — Спросил я, чувствуя, как внутри нарастает гнев, странный и тревожный.
— Ты же не можешь всерьез думать, что Брейк или Шот будут в этом участвовать, — рассудил Репо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он был прав. В обычный день я бы никогда не подумал, что они будут вмешиваться в наше, не говоря уже о всеобщем дерьме. Брейкер и Шотер были контрактными мышцами. Они выполняли работу для тех, кто платил правильную цену. Брейкер, ну, он был хорош в том, чтобы ломать людей. Шот, что ж, был хорош в стрельбе. Они были дружны, как братья, и обычно держались по-деловому. Я разделил с Шотером не одну ночь разврата — слишком много пил, делая ставки на то, кто из нас поймает самую горячую цыпочку в комнате. Я не очень хорошо знал Брейкера, но Рейн знал. Они были друзьями, насколько кто-либо за пределами клуба мог быть нашим другом. Тем не менее, они подорвались посреди ночи, когда взрывались бомбы? Это было неправильно.
— Это был не Брейкер, — уверенно заявил Илай, самый тихий, но и самый смертоносный из братьев. — Он очень практичный парень. — Его глаза встретились с моими и задержались. — Люди узнают себе подобных, — объяснил он, на секунду опустив взгляд на свои руки. — Если бы ты сказал мне, что Лекса забили до смерти в переулке, тогда да, ты можешь указать на Брейкера. Но закладывать бомбы? Слишком безлично. Не в его стиле.
— Я свяжусь с вами, прощупаю ситуацию, — сказал я, начиная чувствовать глубокую усталость. Слишком много всего происходило с бомбами, обвинениями, что бы там ни происходило с Ло... все это. Это необходимо было уладить, чтобы все вернулось на круги своя — выпивка, езда верхом, женщины.
Через несколько минут мы вернулись к машине, и Репо, вызывающе вздернув подбородок, выдержал мой взгляд. — Подумай в следующий раз, когда ты поделишься со мной информацией, прежде чем пойти со мной туда и выставить меня дураком, хорошо?
Он остановился на пассажирской стороне машины, раскинув руки над крышей. — Не вини меня за то, что ты оплошал. Есть бомбы, и ты уходишь на следующий день, и тебя никто не видит в течение нескольких часов?
— Осторожнее, малыш, — сказал я, кусая себя за щеку и стараясь держать голову прямо. Я устал, я был сбит с толку, и я был не в том положении, чтобы ввязываться в драку с одним из мужчин, особенно учитывая, что он был абсолютно чертовски прав. Я должен был быть в клубе. Я должен был быть там и наводить порядок в ту же секунду, как узнал о бомбежке, а не валять дурака в Хейлшторме. Мне следовало собирать информацию, а не разбираться с Ло.
— Я не спрашиваю тебя, — сказал он, поднимая руки. — Просто указываю на некоторое дерьмо, прежде чем кто-то другой начнет говорить его в менее братской манере.
— Дай мне немного отдохнуть на этой неделе, Репо. У меня куча дерьма, с которым я имею дело. — С этими словами и без дальнейших объяснений я отвез нас обратно в лагерь. Какое-то время я демонстрировал свое лицо, разговаривая с членами клуба, болтающимися вокруг, чтобы никто не мог сказать, что я не был там для них.
Наконец, около обеда, я вернулся в машину Ло и вернулся к себе, чтобы найти ее все еще в отключке. Поэтому я заказал еду и стал ждать.
Должно быть, она проснулась, испуганная незнакомым окружением, подлетела, забыв о своих ребрах. Крик, который она издала, заставил меня взбежать по лестнице и задержаться за дверью, чтобы дать ей секунду прийти в себя. Если у Ло и было что-то, кроме лучшей стойки, которую я когда-либо видел, так это гордость. Она никогда не простит мне, что я видел ее расстроенной.
Наблюдая, как она медленно поднимает мою футболку и собирает ее под своими сиськами... черт, черт меня побери. Я старался не поднимать глаз, сосредоточившись только на отвратительных синяках на ее ребрах. Но, в конце концов, я был мужчиной, и у нее было чертовски идеальное тело — длинные, сильные ноги, плоский живот, выпуклые бедра, и ее руки были достаточно высоко, чтобы я мог видеть мягкую нижнюю сторону ее идеальных сисек. Мне потребовалось все мое чертово самообладание, чтобы не позволить пальцам коснуться этого места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она последовала за мной вниз через несколько минут, одетая только в мою большую футболку и те черные трусики с розовой кружевной отделкой.