Димон сухо сглотнул и покосился на друга.
— А пахнет как вкусно! Не знала, что ты умеешь готовить.
— Не умею, — настроение Ракеты ухудшалось прямо-таки с астрономической скоростью, а дама окинула заинтересованным взглядом скупой мужской завтрак и вдруг хлопнула себя рукой по лбу, выкрикнув:
— Солёных огурцов не хватает! — и исчезла, как мимолетное видение, так быстро, что приятели даже моргнуть не успели.
— Это кто? — шёпотом поинтересовался Димон.
— Петька.
— Охрененная!
— Губу закатай, — Жека отшвырнул вилку, неожиданно полностью утратив аппетит, и мрачно глянул на Бьёри.
— Слушай… — начал он, но Димон только рукой махнул.
— Да, ладно, я всё понял! Слюни подобрал, ширинку застегнул, глаза отводить, извини, не стану… Так это её дом?
— Её, — Женька улыбнулся, потому что хозяйка вернулась, держа в руках трехлитровую банку с маринованными огурцами. Нет, она и сама по себе была очень хороша, но в сочетании с лучшим лекарством от похмелья…
Бьёри галантно предложил свою помощь, забрав у девушки её нелёгкую ношу, и вопросительно глянул на приятеля, ожидая, когда тот его представит.
— Петюш, познакомься, — без особой охоты проворчал тот. — Это Димка. Ну, тот самый. Я тебе рассказывал. Димон, — во взгляде предупреждение, — это Лена, — и после секундной паузы:
— Моя.
Лена протянула тонкую ладонь и мягко улыбнулась, блестя синими-синими, словно васильки, глазами.
— Приятно, — не удержался от ответной улыбки Бьёри. — Только я не понял, почему Петя-то?
— Потому что Петровна, — ответила девушка и рассмеялась, когда Димон удивлённо моргнул. — Елена Петровна Медведская. Но на официальном обращении я не настаиваю, а Петюней меня вообще только Женька зовет… И давайте завязывать с этим политесом, есть охота — жуть!
Димон галантно махнул рукой, приглашая хозяйку дома за стол, а сам развернулся к плите, где вкусно булькала гейзерная турка.
— Мы с Женькой недели три назад познакомились, — проговорила девушка, выискивая в сковородке своего парня самый вкусный кусочек. Ракета же подхватил на вилку шампиньон и поднёс его к её губам. Лена улыбнулась благодарно и мягко, и так нежно, что у Димона засосало где-то в районе правой лопатки (он подозревал, что как раз там и обитала зависть). — Но я же не об этом. Я про вчерашнюю прессуху.
Лена вскинула на мужчину встревоженный взгляд и прошептала:
— Мне Женя сказал, что доверять тебе можно, как себе.
— Можно, — из-за резкой смены тональности по позвоночнику пробежал тревожный холодок, и Димон, напрягшись, неосознанно подался вперед.
— Вчера на приёме я познакомилась с консулом.
Бьёри кивнул и недоумённо посмотрел на Ракету. Он что, из-за этого его сюда вытащил? Потому что новость о том, что Фоллетского назначили главой консулата, не была для Димона новостью уже месяц назад. Но Женька только покачал головой и глазами стрельнул в свою Петюню, безмолвно говоря: «Не спеши. Слушай».
А Петюня неуверенно пожевала пухлую нижнюю губу, из-за чего Диметриуш почувствовал себя последней скотиной. Потому что обещание-то он другу дал и нарушать его не собирался ни при каких условиях, но богатая фантазия подбрасывала такие картинки с любимой женщиной Ракеты в главной роли, что впору было идти в холодный душ. Однако следующая же фраза девушки вычеркнула из этого уравнения водные процедуры:
— Просто я, наверное, немножечко суккуб, — прошептала она одними губами и испуганно прижалась к Женьке, когда Димон полыхнул яростным взглядом и вскочил на ноги.
— Об этом никто не знает! — торопливо добавила она. — Ну, кроме семьи и теперь вот вас с Женькой… Пожалуйста, Дим!
— Димон! — в голосе Ракитского, помимо укоризны, было что-то такое, что Бьёри вынужденно опустился на стул, но при этом продолжал настороженно коситься в сторону уже не казавшейся такой прекрасной женщины.
И дышать при этом старался через раз, на всякий случай. Потому что, как таковые, суккубы были вымыслом писателей-фантастов, легендой, возбуждающей сказочкой, не более того. Демонический ген по женской линии не передаётся, и женщины в Империи не обладают магией по определению. Кроме тех, в чьих фамилиях есть постфикс И. Дочери инкуба не нужно было учиться волшебству, потому что её волшебство было природным. Притягательным. Непреодолимым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Наверное, этих женщин стоило бы пожалеть, потому что жизнь свою они, как правило, заканчивали рано. Либо ревнивый любовник задушит, либо сумасшедший фанатик зарежет. Либо в одинокой старости, в глуши. Однако, как и у любого правила, здесь тоже были исключения. И все они выливались в реки крови, государственные перевороты и заговоры.
Наследнику Империи уж точно не нужно такое знакомство… Но это же Женька Ракета! Они больше тридцати лет дружат! И если нельзя верить ему, то кому тогда можно?
— Никакой природной магии, — извиняющимся тоном прошептала Лена, словно могла прочесть его мысли. — Правда. Мой прадед был из первых переселенцев из Империи, так что кровь уже успела разбавиться, клянусь. Из всего, чем может обладать дочь инкуба, мне досталось только зрение.
— А что не так с твоим зрением? — Диметриуш едва удержался от того, чтобы поправить повязку на глазу и нервно заёрзал, бросив встревоженный взгляд на Ракитского. Рассказал или нет?
— Нет, — ответил на незаданный вопрос Женька, безмолвно шевельнув губами, и нахмурился, откровенно разозлившись из-за такого недоверия.
— Я иногда вижу желание мужчин. Не в том смысле, что его физическое подтверждение, — её щёчки мило порозовели, но это уже не вызвало в Бьёри былого восторга. — Скорее, наоборот. Мечты, мысли… Как мультик.
— Как порно, скорее, — проворчал Ракета и тяжело вздохнул. Было видно, что этот «талант» любимой женщины не вызывал в нём особого восторга. Лена бросила на мужчину виноватый взгляд и несчастным голосом прошептала:
— Прости.
— Это ты меня прости, — немедленно подорвался Жека.
— Давайте уже все простим друг друга, — резче, чем хотелось, произнёс Димон, потому что под правой лопаткой снова что-то шевельнулось подозрительно колюче и неприятно, — и, наконец, объясним мне, ради чего я ехал сюда целую ночь. Или вам срочно понадобилось моё благословение?
Ракитский выпрямился, отлипнув, наконец, от своей женщины, а Лена обиженным голосом произнесла:
— Я вчера познакомилась с консулом Фоллетским…
Димон раздражённо наклонил голову. Какого чёрта? Он ехал сюда всю ночь, надеясь услышать что-то серьёзное по делу, а вместо этого готовит завтрак страдающему от похмелья другу и выслушивает откровения его женщины.
А может всё просто? И дамочка просто хочет поближе познакомиться с инкубом? Хотя не похоже. Вон, она с Женьки влюблённого взгляда не сводит и подставляется под каждое ласковое движение, как кошка. Нет, на Фоллетского такие не ведутся.
— Он сделал что-то, о чём ты хотела мне рассказать? — спросил, всё ещё не понимая толком, ради чего Ракета его вызвал.
— Не сделал, — тряхнула головой Лена. — О Машке моей думал.
— Лучшая подружка, — одними губами шепнул Ракета, заметив вопросительный взгляд друга.
А вот это уже интересно!
— Когда я поняла, что этот обалденный мужик… — продолжила девушка, а Ракета скривился, отзеркалив гримасу своего друга. — Да ладно вам! Шикарный же мужик! Вам просто завидно!
— Петюш, — Женька осторожно погладил узкую ладошку и, не удержавшись, склонился, чтобы коснуться её губами. — Я же тебе ещё вчера про него объяснил.
— А я ещё вчера сказала, что если этот ваш Фоллетский и в самом деле тот, кем вы его считаете, то надо брать на живца. Я с Машкой поговорю, клянусь, она не откажется!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчины переглянулись, и Димон, подумав о том, что к таинственной Маше надо немедленно приставить наружку, мягко заметил:
— Ян Фоллетский-И один из самых сильных демонов Империи, Лена. И мы не просто подозреваем его в незаконной деятельности, мы точно знаем, что он контрабандист и работорговец. Работорговец, слышишь? Он холодный, жестокий и очень опасный. Я не шучу.