очень быстро учатся, за две-три недели.
2. «8 лет учились обороняться, а не наступать» — факт, учения проводились, но отработка наступательных действий — единичные случаи. Военное руководство вряд ли стоит в этом винить, оно исходило из реальной ситуации на фронте — затяжного позиционного конфликта.
3. Ракетная система залпового огня «Чебурашка» с термобарическими снарядами — натуральное вундерваффе и по точности, и по мощи. Это слова известного разведчика Белого, не мои.
Все сделано в ДНР.
Гениальные украинцы за это время смогли лишь наклянчить у Запада противотанковые ракеты с истекающим сроком хранения и сделать миномет «Молот», который убил больше своих расчетов, чем «сепаров». На мой вопрос «из чего сделаны термобарические боеприпасы для «Чебурашки»?», Белый деликатно ответил: из труб водоснабжения. Начинка засекречена. К сожалению, «Чебурашек» не любят из-за веса реактивных снарядов, а машин заряжания, конечно, нет.
4. Наконец, до всех дошла важность и полезность беспилотной авиации. Есть люди, которые умеют ее использовать в связке с артиллерией, видел своими глазами. Теперь в идеале каждую наступающую роту нужно обеспечить хотя бы простейшей «птичкой». Люди на Донбассе технически образованные, разберутся. Для справки: технарей с высшим и среднетехническим образованием здесь чуть ли не на порядок больше, чем в остальной Украине.
5. Мариуполь Украиной решено использовать как «несокрушимую твердыню, о которую разобьются монголо-кацапские орды». Оружия и техники в город натащили изрядно и не все нам еще показали. Неофициально разведка мне прокомментировала историю с десятками танков, которые загоняли на «Азовсталь», — были сообщения от местных жителей несколько недель назад. Технические заводские тоннели, затопленные в 2014 году, давно осушили и теперь использовали под склады.
Местные жители для нацбатов — «живой щит». Но есть важный момент с этим «живым щитом». Мариуполь — это не Горловка под управлением Безлера и не Славянск Стрелкова, это бардак, хаос, кабак и мародерка. Военная комендатура? Распределение продовольствия? Не слышали! Как это влияет на гарнизон Мариуполя, всем понятно. Особенно на тех, кто считает, что «защищает свою землю и своих украинских граждан». Такие еще есть, давайте уж без ханжества.
Боеприпасы обороняющиеся уже начали приберегать, это заметно по ответному огню. Количество артсистем в городе сокращается с каждым днем. Нового завоза не будет. Попытка затащить «грады» в Мариуполь два дня назад закончилась плачевно.
Наши выбрали наиболее щадящую тактику — отжим территорий города, буквально по 100 метров в сутки. Но без остановки, не ослабляя давления. Нашим некуда спешить, а вот гарнизону уже грустно. Особенно грустно оттого, что никакой помощи им не будет. В лучшем случае Зеленский с Байденом «обсудит ситуацию на фронтах».
Есть мнение, что наш флот в Азовском море тоже отрабатывает какие-то цели, но это не афишируется. Штурмовики выбивают укрепрайоны по окраинам, причем часами висят в воздухе.
6. Местные жители на освобожденных территориях уже пережили шок от боевых действий. В села начали завозить гуманитарку, но не по принципу «вот тебе, бабка, банка соевой тушенки и пачка макарон и больше не проси». Выдают по спискам от администраций пайки сразу на месяц на все домовладение. Беда со связью, но наши уже начали разворачивать станции местного оператора «Феникс», а в Новоазовске работает отличный сервисный центр республиканского оператора. Сим-карты продаются на почтах в селах. На следующей неделе запустят электросети, где успеют. Пока у людей в телефонах работает «Радио Оплот», единственный источник информации. Местные спокойно размещают на постой наших бойцов. При всей безалаберности быта бойцы поддерживают в хатах порядок, все-таки у своих живут. Лично слышал инструктаж офицера перед заселением ротации: «Если кто что возьмет без спроса — лично руки оборву». Бойцы делятся пайками с местными, заряжают им телефоны и аккумуляторные фонари, военврачи лечат. Кормят на фронте хорошо. Обед на десять человек — это сваренные в котле 10 банок гречневой каши с тушенкой и пять банок просто тушенки с луком и какой-то консервацией. Качество у тушенки отличное, выдают ящиками, даже остается. Хлеб, чай-кофе есть. За десять дней ни разу не попросили закурить, у всех свое, а это важный знак, кто понимает. Бойцам не хватает информации на фронте — Интернета нет. Десятки раз получал вопрос: «Ну что там в мире?» — и всегда подробнейшим образом на него отвечал, заканчивая политинформацию рубрикой «разное»: «Наш Леонтьев сбежал в Майами», «У Софии Ротару отловили на границе внука и сына», — что неизменно вызывало хохот и циничные комментарии. Я все-таки был в старших классах политинформатором, спасибо советской школе.
По настроениям — все злые и веселые, все понимают, что нужно закончить конфликт и Победа уже маячит на горизонте.
Это был период нашего абсолютного доминирования на фронте, в весе и точности залпа, — три весенних месяца. Уже в июне, понимая, что СВО катится к концу, Запад начал накачивать Украину оружием, запланировав войну до последнего украинца. Если бы этого не произошло, боевые действия на Украине в целом закончились бы к осени.
14 марта 2022 года
ДЕВУШКА РЫДАЛА, ОБНИМАЯ МЕРТВУЮ МАТЬ: РАКЕТНЫЙ УДАР ВСУ УБИЛ 20 ЧЕЛОВЕК В ЦЕНТРЕ ДОНЕЦКА
Около полудня мой дом качнуло от далекого взрыва. На слух — центр Донецка, сильно, очень сильно и громко. Может быть, военкорская чуйка сработала, я начал быстро собираться, еще не зная толком, что произошло.
Как выяснилось позже, это была тактическая ракета «Точка-У», целили в областную администрацию Донецка, как минимум. Пока заводил машину, успел позвонить товарищу-военкору. На бегу задыхаясь, он выкрикнул в телефон:
— Там, где наше кафе, туда легло!
Еще не было видно трупов, одно только зрелище разбитых витрин уютнейшего арт-кафе, уже как-то нехорошо кольнуло сердце. Навстречу мне из здания областной государственной администрации группами, ускорив шаг, расходились чиновники и клерки. Помню, меня поразило, что у всех в руках были какие-то бумаги или папки.
Бегу через дворы к улице Университетской, спотыкаясь о сорванный сайдинг, сбитые ветки деревьев, плафоны уличных фонарей. Дальше — только вспышками. Машина с распахнутыми дверями, на переднем пассажирском сиденье — женщина в хорошей шубе, голова неестественно откинулась назад, руки уже желтые, восковые. Вход в банк (то, что это финансовое учреждение, мне сказали потом — фасад весь выметен осколками, в труху). На тротуаре лежат сгорбившиеся холмики — три, пять, восемь. Эти люди стояли на улице в очереди в банк…
Девушка обнимает мертвую мать, рядом с ней на коленях стоит муж или парень, просто прижимается к ней, голова к голове. Вдоль фасада банка бесцельно бродит пожилой мужчина, бродит, обходя трупы, и выкрикивает: «За что! За что!» Подбегают врачи, уводят его