Вскоре Ксения знала всю небольшую жизнь Клавы со всеми подробностями.
Клава училась в десятом классе. Однажды пришли к ней подруги и завели разговор — кем быть Этот вопрос часто возникал в кругу школьников.
— Я буду инженером-строителем… Это я уже твердо решила, — сказала подруга Клавы Ирина.
— Я буду врачом, — объявила Нина. — А ты? — спросила она у Клавы.
— Знаете, что я хочу, девушки?
— Что?
— Я хочу, чтобы все красиво одевались.
— Ну и что же? Не собираешься ли ты стать портнихой? — хихикнула Лена.
— Нет, я кроме шуток.
— Портнихой хочешь быть?
— Да.
— Ты с ума сошла, — возмутилась Лена. — Училась, училась — и портнихой! Тогда брось учиться. Не морочь себе голову.
— Нет, я буду учиться. Кончу десятилетку, поработаю немного на швейной фабрике, а потом пойду в институт, — твердо заявила Клава.
— На портниху в институте учиться будешь? — опять хихикнула Лена.
— Знаете, девушки, — серьезно сказала Клава, — мы с вами должны хорошенько подумать и выбрать себе такую специальность, где бы мы больше принесли пользы. Вот вам хочется хорошее платье купить. А знаете вы, как делается это платье? Ведь кто-то должен сделать это платье!
— И правда, девушки, тут нечего смеяться. Клава правильно говорит, — заключила Ирина.
Борис каждое лето приезжал в отпуск, и все свободное время Клава проводила с ним. Они катались по Волге на шлюпке, вместе купались, ходили в парк, в кино.
В тридцать восьмом году Клава окончила десятилетку и пошла работать на швейную фабрику.
Борис стал летчиком. На четвертый год их дружбы, это было в тысяча девятьсот сороковом году, Борис снова приехал в отпуск. Клава хорошо помнит этот теплый августовский вечер. Дома никого не было. Они с Борисом сидели в ее комнате.
— Клава, я хочу сказать тебе… — проговорил Борис взволнованно.
— Что, Боря? Ну скажи.
— Меня, наверное, скоро выгонят из авиации. — В затуманившихся ласковых глазах Бориса играли какие-то искорки. Клава видела эти искорки, у неё немного кружилась голова, и она поняла тогда, что Борис совсем не то говорит, что хотел сказать ей.
— Почему? — спросила Клава, и на лице ее появилась затаенная, радостная, счастливая улыбка.
— Я не могу больше без тебя…
Они поженились. И любовь их крепла день ото дня. Каждый из них старался сделать другому приятное.
Бориса перевели в этот город. Приехала сюда и Клава. Потом началась война…
Клава сказала Ксении, что она осталась для того, чтобы мстить немцам. А Ксения открыла подруге, что в городе есть небольшая подпольная боевая организация молодежи, что она входит в эту организацию, обещала и ей, Клаве, подыскать “дело”.
7
Случилось так, что в один из зимних дней сорок второго года Клава неожиданно встретила на улице Зину, бывшую соседку по военному городку. Зина была одета в отличную котиковую шубку, на голове у нее небрежно держалась зеленая вязаная шапочка, локоны были завиты, зеленые глаза блестели.
— Здравствуй, Клавушка, — нараспев произнесла Зина. — Вот мы и встретились. А я искала тебя. Мне надо столько пошить — и платья, и пальто. Где ты живешь, Клавушка?
Клава сказала адрес старушки, где была прописана.
— Вот чудненько, я зайду к тебе. А знаешь что, Клавушка, приходи-ка сегодня ко мне. У меня будут офицеры. Отличные парни.
— А где ты живешь? Как устроилась? — поинтересовалась Клава.
— Живу я чудненько, — щебетала Зина. — Ты знаешь, как только немцы пришли, попался мне один офицер. Чудненький, я влюбилась в него. Богатый. Вот видишь — шубка, это он подарил мне. Нашел мне квартиру чудненькую, из двух изолированных комнат. Жили мы с ним месяца три. А потом его забрали на фронт. Такая досада. А сейчас ко мне ходит один старший лейтенант из комендатуры, высокий такой, только он меланхолик, вроде тебя. Придет, напьется и сидит курит да смотрит на меня. Ни разу не поцелует и уйдет. Умора! Зачем он ходит? Я его так и спросила: “Зачем ты ходишь ко мне?” Он говорит, что ему скучно, потому и ходит. Он очень плохо говорит по-русски. Я ему и говорю: “Что же ты, балда, не обнимешь меня”. Он понял все-таки и говорит: “Вы создан не для меня”. Умора! В общем, мы договорились с ним. Он приведет мне одного обера из гестапо. А сам просил, чтобы я познакомила его с какой-нибудь хорошей девушкой. Вот я тебя и познакомлю с ним. Хорошо, что ты попалась мне. Приходи. Я и живу здесь, недалеко. Вон дом двухэтажный, видишь? В этом доме на втором этаже. Придешь? А ты, Клавушка, красивая. Смотри, какой у тебя подбородок с ямочкой. А губы полные. Многим мужчинам нравятся толстые губы. А глаза у тебя карие-карие. Вот бы мне такие. А то у меня зеленые. Но многим мужчинам нравятся и зеленые. Правда, Клавушка? Так ты придешь?
— Приду, — пообещала Клава.
— Ну вот и чудненько. Я побегу готовить ужин.
Зина засеменила ножками, извиваясь всем корпусом.
Возвратившись домой, Клава рассказала об этой встрече Ксении.
— Хорошо, что ты тот адрес сказала, — одобрила Ксения. — Все равно тебе надо переезжать туда и открывать свое ателье. Я должна была тебе сказать об этом сегодня. Так надо. А на вечер ты к этой Зине иди. Это нам пригодится. Потом меня познакомишь с ней. И обязательно познакомься с каким-нибудь солидным офицером. Пригласи его к себе, когда обставишь квартиру. Пусть он к тебе изредка заходит. Это будет хорошо.
Клава тут же собралась и ушла на старую квартиру.
Вечером она одела свое лучшее платье, уложила толстые косы вокруг головы, подкрасила губы и пошла к Зине.
— Ты уже пришла? Вот чудненько! А какая ты красивая! Ну, раздевайся. — Зина провела Клаву в комнату. — Посмотри, какая у меня чудненькая квартирка.
Она показала две комнаты, устланные коврами и заставленные мягкой мебелью, усадила Клаву в кресло, а сама стала прогуливаться по комнате, игриво вращая маленькими круглыми бедрами. Зина была одета в легкое крепдешиновое платье с крупными зелеными цветами на сером фоне, которое облегало ее изящную фигурку. Стройные маленькие ножки в туфлях на высоком каблуке были обтянуты чулками из тонкого шелка. Зниа непрестанно любовалась собой в зеркало, поправляла локоны.
— Очень красиво у тебя, — заметила Клава.
— Чудненько! А как же иначе? Такой талант у меня — нравиться мужчинам. Когда я еще маленькой была, мне тетя сказала: “Зина, ты должна принадлежать мужчинам”. Но я тогда, дурочка, еще не понимала.
— А как же с Николаем?
— А что Николай? Николай тоже такой, маху не дает — одну целует, а за другую держится. Ты знаешь, как мы поженились с ним? Тетя привезла меня из Воронежа в Борисоглебск. Она хотела сделать из меня стенографистку. Сказала, что я должна быть секретарем академика. Я поступила на курсы стенографии. А в городе было полно летчиков. Вот я и познакомилась с Николаем, только не с тем, которого ты знаешь, а с другим, — высоким, красивым. Я в него влюбилась. Он тоже влюбился в меня. Мы решили пожениться. Когда была свадьба, к нам в гости пришло много летчиков. Выпили, кричали “горько”, мы с Николаем целовались. Потом стали танцевать. Вот этот Николай, которого ты знаешь, пристает и пристает ко мне. Мы вышли в коридор. Он схватил меня и начал целовать. Тут вдруг вышел мой Николай, жених, увидел нас. Постоял. Потом молча схватил обоих и вытолкнул на улицу. Умора! С тех пор я не видела своего жениха. Ha второй день мы пошли в загс с тем Николаем, которого ты знаешь, а еще через два дня его перевели сюда. А жалко мне того первого Николая. Он был такой большой и сильный.