– Слышите? – с надеждой спросила Ксения, которой было ужасно стыдно за свой промах.
Орлов кивнул.
– Пустить зонды. Подать сигнал и сделать облёт.
Ксения благодарно кивнула, хотя ей и самой уже было ясно – если бы с планеты кто-то и подавал сигнал, она давно уже была мертва.
Через четыре часа зонды в самом деле прислали снимки небольшой стоянки, состоящей из обгоревшего парашюта, развешенного на каменных столбах.
Ксения сжала кулаки и упрямо уставилась перед собой.
– Мы должны были попробовать, – сказала она.
И Орлов, сам удивляясь тому, что делает, опустил руку ей на плечо и ответил:
– Да.
– Как вы думаете, он давно…
– Да, давно. Посмотрите на обломки корабля.
Ксения пригляделась и увидела на борту выведенную красными буквами надпись: «Арзамас». Корабли этого типа сошли с производства пятьдесят лет назад.
На исходе пятницы корабли, наконец, вышли из Магелланова облака, и капитан приказал держать курс на линию Ветров. Экипаж, успевший устать от однообразного дрейфа, приободрился. Очертания Таурона таяли вдали.
Галеон нырнул в фиолетовый ураган. Несколько мелких астероидов пронеслись за стёклами иллюминаторов – и ещё столько же ударили о борт. А в следующее мгновение налетел ветер, натужно заскрипели мачты, захлопали и вздулись, поддаваясь напору космического ветра, стальные паруса. Напряглись, как вены, проступившие на лбу измученного моряка, удерживавшие их металлические тросы. Фиолетово-серебристые всполохи поседели от белых переливов раскалённых частиц, а навстречу кораблю, едва начавшему выравнивать курс, уже поднимались новые лиловые валы. А затем всё накрыла тьма, и настал кромешный Ад.
Никогда ещё Ксения не встречала столь беспокойных и мощных ветров. Поток частиц то налетал, едва не обрывая паруса, то толкал галеон так, что тот грозил перевернуться и вовсе вылететь из потока ветров. У самого борта выросла стена тёмно-фиолетовой энергии и, шипя, обрушилась на борт корабля. Галеон накренился, пушки, мебель, плохо закреплённые сундуки посыпались по палубе, люди судорожно цеплялись за что попало, оскальзывались, падали и катились по палубе следом.
– Убрать паруса! – кричал где-то рядом Орлов, и, заметив, что пульт управления парусами пуст, Ксения бросилась туда. Корабли Крылатых тоже ходили на парусах, но их было куда меньше, да и сами полотна располагались под другим углом. Почти инстинктивно Ксения надавила на экран, и корабль втянул внутрь несколько самых мощных мачт и расположенных по правому борту косые паруса. Корабль немного выправился, но уже через несколько секунд над носом поднялась новая вертикальная громада, пугающая и неотвратимая, как сама смерть. С шипением тысячи гремучих змей она набросилась на галеон, отталкивая его назад, загрохотали, ломаясь, неубранные мачты корабля, а затем Ксению окружила мертвенная тишина, звон в ушах – и наконец спасительный глоток обжигающе холодного воздуха, пробирающего ознобом до костей. Галеон, ведомый штурманом, как утка подныривал под новые потоки один за другим, раз за разом могучим усилием вытягивая себя наверх и стряхивая с себя ошмётки частиц.
Так продолжалось весь следующий день, и ещё день, и много дней, пока Ксения не потеряла им счёт.
ГЛАВА 8
Ксения рухнула на койку и думала, что мгновенно уснёт, но сон к ней не шёл. За те две недели, что они двигались в ураганных потоках бешеного Ветра, Орлов несколько раз пытался отправить её на отдых – и один раз капитану это даже удалось. Впрочем, и тогда Ксения спала беспокойно, всё время думая о том, что происходит в рубке без неё. А едва зазвонил будильник, вскочила и снова направилась на пост, где всё ещё сражалась со стихией, казалось, не нуждавшийся в сне Орлов.
Не могла Ксения уснуть и теперь. Лежала и смотрела на потолок, будто на гигантский экран, демонстрировавший ей воспоминания прошлых дней.
Рука капитана на её собственной руке. Они вдвоём сжимают штурвал – и хотя они, возможно, находятся в мгновенье от смерти, близость тела мужчины обжигает её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Толчок – и оба валятся на пол, друг на друга, так что, повернув немного лицо, Ксения видит прямо напротив своих глаз чёрные глаза. О чём думает Орлов? Невозможно угадать. Но по телу снова несётся обжигающий ураган.
– Я сошла с ума… – пробормотала Ксения. Но поделать с собой ничего не могла. С каждым днём её болезненное состояние ухудшалось, и чем дальше – тем большее место в её мыслях занимал Орлов.
Капитан же, казалось, не видел, в какое состояние вгоняет её. Как он мог не понимать – Ксения не знала. Она не сомневалась, что Орлов всё, что нужно ему, читает по глазам. А сама Ксения никогда не умела и не пыталась ничего скрывать. Это был первый раз, когда собственные чувства смущали её настолько, чтобы она боялась о них сказать.
Поворочавшись с боку на бок, Ксения погрузилась наконец в беспокойную дрёму. Ей казалось, что стены всё ещё раскачиваются с обеих сторон от неё – и вместе с ними раскачивается потолок. Тошнота одолевала её, и она не была уверена, что на самом деле уснула, когда тишину комнаты нарушил звонок.
– Да! – моментально сев, Ксения нажала на лежавшем на столе коммуникаторе приём.
– Вы не выполнили мой приказ.
– Что?.. – волосы зашевелились у Ксении на голове, и она судорожно пыталась вспомнить, где оплошала, а потому не сразу поправилась: – Простите, ваше высокопревосходительство, я не хотела…
– Я приказывал вам в субботу явиться ко мне на открытый стол.
До Ксении, наконец, дошло.
– Но… – она глубоко вдохнула и тут же поняла, что тошнота опять одолевает её. – Простите, адмирал.
Ксения попыталась припомнить, что же делала в субботу, но вспомнила только фиолетовые брызги энергетических волн, летящие в лобовое стекло.
– Я жду вас через полчаса.
Орлов нажал отбой, а Ксения вскочила и, пошатываясь, бросилась в душ. Кое-как смыв с себя недельный пот, она определила китель в химчистку и, надев чистый, ненадолго задержалась перед зеркалом. Красивой себя Ксения никогда не считала – лучшее, что она могла бы сказать, это «не хуже других». Хотя у неё были правильные черты лица и редкого цвета бледно-голубые глаза, обычно ей не хватало времени следить за собой как те, кто полностью посвящает этому себя. Она, конечно, умывалась и рассчёсывалась по утрам, но больше никаких процедур не знала. Сейчас к тому же влажные волосы её лежали непонятно как, они слегка завивались после душа и выглядели на несколько тонов темней, чем она бы того хотела прямо сейчас. Качнув головой и прокляв свою несобранность, она бросилась в коридор, чтобы ровно за минуту до назначенного срока постучать в дверь.
– Войдите, – прозвучал голос Орлова с другой стороны.
Ксения открыла дверь и, шагнув внутрь, в смущении замерла.
Каюта была в несколько раз больше её собственной.
Салон был обставлен изысканной мебелью из дуба, украшенного резьбой. По стенам висели полки, на которых было закреплено множество полезных и не очень мелочей. Своими окнами каюта выходила на галерею, нависающую над кормой, и Ксения мгновенно поняла, как нашёл её Орлов в тот вечер, когда она была приглашена на ужин в первый раз. В сами же окна были вставлены решётки с мелкими матовыми стёклами, рамы обрамляли двойные деревянные колонны. Стены изнутри были обшиты хорошо подогнанными деревянными досками. Под окнами стояли сундуки и резные шкафчики.
Орлов сидел за массивным письменным столом и что-то писал, не глядя на неё. В другой половине комнаты был накрыт ещё один, длинный обеденный стол, однако приборов на нём было всего два. При виде отбивных и форели в устричном соусе к горлу Ксении снова подступила тошнота.
– Вы ни с кем не подрались по дороге? На лицо явный прогресс.
Ксения едва заметно покраснела.
– Простите, а где остальные, капитан?
– Больше я никого не приглашал.
Орлов поднялся из-за стола и, покручивая в пальцах перо, посмотрел на неё.
– Мне всё никак не удавалось получше вас узнать.