Прошло пятнадцать минут. В рубке царила тишина. Наконец Денисов вернулся и отрапортовал, что предположение, по-видимому, верно.
– Большой сгусток энергии прорвал энергосеть. Ремонт уже начат. Ещё приказы, капитан?
Орлов помолчал.
– Приказов нет, – сказал он, – все свободны до восстановления сетей. В случае изменений я вам сообщу.
Медленно, один за другим, экипаж потянулся к выходу. Только Ксения продолжала стоять. Её всё ещё била крупная дрожь, и от близости Орлова в животе, где-то под самыми рёбрами, было горячо.
– А вы не собираетесь отдыхать? – спросил Орлов, когда они остались вдвоём.
Ксения сглотнула.
– Я три дня только и делала, что спал. Если вы позволите… Я бы осталась вам помочь.
– Помочь с чем? – Орлов снова надломил бровь.
Ксения молчала.
– Впрочем, хорошо, – Орлов занял своё место и, глубоко вдохнув, замер, глядя в бесконечную пустоту космоса за лобовым стеклом.
Девять часов подряд не работали никакие приборы. Отсеки корабля провалились в темноту.
– Разрешите спросить, – не сдержалась в конце концов Ксения.
– Разрешаю, – Орлов даже не оглянулся на неё.
– Почему я?
Орлов продолжал смотреть перед собой.
– У вас хорошие характеристики.
– И всё? Я ведь никогда не занимала подобный пост…
– У меня есть некоторые основания предполагать, что я могу вам доверять.
Сердце Ксении подскочило и едва не выпрыгнуло к потолку.
– Я постараюсь не обмануть ваших ожиданий, Ваше высокопревосходительство, – произнесла она и снова надолго замолкла.
К концу десятого часа система была почти что пройдена, а вдали показались лиловые контуры Ветров. Фиолетовые вихри вздымались далеко впереди, образуя спираль.
– Через пару недель мы уже будем у границы Сина, – сказал задумчиво Орлов.
Ксении кивнула. Она не заметила, как взгляд её, вроде бы устремленный в бесконечность космоса, снова оказался сосредоточен на командире. Его бледный профиль белым полумесяцем выделялся на фоне царившего вокруг сумрака. Ничто не нарушало гармонии, царившей на нём, разве что чуточку горбатый нос. И Ксения невольно подумала, что могла бы вечно так вот смотреть на него.
– Начало новой эпохи, – сказала она наконец, когда слова Орлова дошли до неё, – эпохи ниспровержения старой картографии, куцых представлений о Вселенной, которые господствовали в наших умах две сотни лет.
– Думаете, она не верна? – Орлов резко обернулся и впился взглядом в неё, но на сей раз Ксения смущения не испытала.
– Конечно, – уверенно произнесла она, – всё, что мы знаем о космосе, основано на рассказах беженцев и измерениях приборов ещё более смутных, чем те, что использовались на Земле. За две сотни лет мы практически не продвинулись вперёд. Мы встретили всего два народа, и оба оказались враждебны нам. Но я уверена, что такими не могут быть все. Если мы сможем установить с Сина или с Пандавами настоящий контакт, наша наука тут же скакнёт вперёд. Мы не знаем сейчас ни сущности, ни происхождения Ветров. Мы не знаем о них ничего. Не знаем даже, сами ли возникли они – или это что-то вроде… Заброшенных железных дорог. Кто пользовался ими до нас?
– Кочевники, – твёрдо сказал Орлов.
– Но кочевники знают о Ветрах не больше нас!
Орлов снова отвернулся и не ответил ничего.
– Всё это не увлекает вас? – снова спросила Ксения. – Но тогда что влечёт в неизведанное вас? Слава, власть? Вряд ли эта экспедиция много вам даст. Тем более вы не похожи на того, кто рассчитывает получить со своих подвигов доход.
Орлов на секунду поджал губы.
– Ни то и ни другое. Император приказал мне, и я выполняю приказ.
– И всё?
Орлов долго молчал, а затем произнёс уже тише:
– Нет. Пожалуй, я хотел этого и сам, – он снова на какое-то время замолчал, а затем продолжил, разговаривая теперь будто бы сам с собой. – В борьбе с небом, в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает прежде всего себя. На грани смерти Вселенная исчезает, оканчивается рядом с нами. Пространство, время, страх, страдания больше не существуют. И тогда всё может оказаться достигнутым. Как на гребне волны, когда во время яростного шторма внезапно воцаряется в нас странное, великое спокойствие. Это не душевная опустошённость, наоборот, наполняющий душу огонь бушует внутри тебя. И в тот момент, когда наружу вырывается этот огонь, мы с уверенностью осознаём – в нас есть нечто несокрушимое. Сила, перед которой ничто не может устоять. Это чувство знакомо вам?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ксении усмехнулась.
– Да.
ГЛАВА 7
К концу второй недели Ксения порядком пообвыклась на борту корабля. «Варяг» был лёгким, неплохо сделанным галеоном с пятнадцатью парусами из металлических волокон со всех сторон, окружавшими корпус корабля. Золотые грифоны на алом фоне украшали его главные паруса. Обычные фотонные двигатели несли его по пространству за пределами Ветров, но скорость передвижения была в десятки раз медленней, чем та, которую давали ветра. Кроме того, запас топлива позволял двигаться на нём несколько дней, после чего требовалось отключение всех вторичных систем для подзарядки корабля.
Судна, возившие колонистов к неосвоенным мирам, были устроены иначе. Они ходили на дрейфе, и передвижение на них занимало ещё больше времени. Быстроходные же каравеллы и барки использовали в качестве топлива плациус, но зачастую вообще не имели парусов и предназначались только для межпланетных перевозок и боевых действий в пространстве вокруг освоенных миров. Быстроходные судна, сочетавшие в себе двигатели, работающие на плациусе и систему парусов, которые, суммируясь, давали возможность вести боевые действия в линиях Ветров, встречались редко – к ним относились кораблики Крылатых, которые в то же время не позволяли нести сколько-нибудь серьёзный груз, и некоторые другие корабли, например клиперы шотландских и корсиканских корсаров.
Хотя пространство, по которому они шли, проходило рядом с границами Содружества, для ромеев оно оставалось неизведанной землёй. Даже по эту сторону границ, учитывая близость соседей и бесприютность местных планет, можно было рассчитывать встретить какую-нибудь незадокументированную базу Аргайлов, и потому следовало сохранять осторожность на всём отрезке пути вплоть до вхождения в полосу Ветров.
Еда на борту была куда разнообразнее той, которую Ксении ела в своём прежнем полку. В трюме, отчасти по приказу капитана, отчасти по воле низкочинных торгашей, разводили скот и держали гидропонные огороды.
Условия жизни же сильно различались в зависимости от того, чья это была жизнь.
Рядовые матросы спали в фортике, занимавшем две нижние палубы. О мебели или удобствах здесь речь не шла – были только вывешенные в ряд гамаки, один на всю палубу гальюн и ионный душ.
Выше находились две палубы для боевых пилотов, и Крылатые входили в их число. Тут же был размещен и технический персонал корабля. Здесь у каждого был свой сундук, на котором тот и спал. Этой категории уже полагался душ с водой, правда, с установленной нормой использования. Помимо сундуков здесь был один шестиместный настоящий душ на всех, использовавший воду, добытую из растопленных астероидов, но воды этой хватало не всегда и не на всех.
Ксения разместилась на верхней палубе вместе с офицерами. Всего здесь было девять кают – для помощников капитана, штурманов и главного врача. У задней стенки кормы располагался большой капитанский салон, в котором Ксении не довелось бывать.
В носовой части судна располагался камбуз, где можно было за небольшой процент договориться, чтобы повара приготовили «особый обед». Помимо него здесь в гигантском котле ежедневно варилось одно блюдо для всех. Но кое-кто из матросов и военных солил овощи и вялил мясо прямо у себя, а затем угощал получившимися разносолами друзей. А Крылатые кроме еды производили и определенные напитки, соорудив самодельный аппарат для своих нужд.
К концу третьей недели Ксения обнаружила у себя новый симптом. Орлов, которого она почти не видела наяву, потому что на мостике они дежурили в три смены и пересекаться должны были только в случае угроз, стал приходить к ней во сне.