Шерон медленно покачала головой.
— Я не говорила этого. — Она неожиданно улыбнулась. — К твоему сведению, мистер Умник, я рада, что ты не уехал. Пожалуй, мне было бы не по себе, если бы я осталась сегодня одна.
— Разумно.
— Ага, не ожидал? Ты думал, что люди, которые придумывают динозавров, не могут быть разумными, не так ли?
Клиф посмотрел на неё, и легкая улыбка заиграла на его губах.
— Неразумны люди, которые открывают двери, когда слышат выстрелы, — сказал он.
— Отлично, в следующий раз, когда я решу, что ты можешь быть ранен, я брошу тебя истекать кровью, — ответила Шерон.
— Ладно, пойдем в дом.
Шерон повернулась и вошла в дом, следом за ней — Клиф.
— Что ж, мистер Стэнли, раз уж так все обернулось, располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
Клиф улыбнулся.
— Что ж, мисс Вулф, так я и поступлю.
Шерон быстро поднялась в свою комнату. Наконец-то она смогла снять с себя эти дурацкие колготы и платье и с упоением подставила обнаженное тело под горячие струи воды. И пока тепло проникало в каждую ее клетку, мысли витали вокруг того мужчины, которого она оставила внизу, всего в нескольких десятках метров. Шерон вспоминала, как она ерошила резиновой лапой его волосы, представляя, как их можно гладить по-настоящему. У нее перед глазами стояло его лицо, такое приятное и мужественное, лицо человека, словно сошедшего с экрана какого-нибудь вестерна. Она чувствовала, как струи воды бегут по ее телу, скатываясь по плечам, груди и животу, и представляла, как его руки ласкают ее. Она даже зажмурилась от удовольствия, но тут же с негодованием фыркнула, отбросив эти мысли.
После Кэлеба ни один мужчина не мог привлечь к себе ее внимания. Слишком свежи были раны, слишком остра боль утраты. Но вот появился Клиф, и она почувствовала такое желание, такое томление внутри. Он пробудил в ней чувства, до сих пор лишь дремавшие в ее сердце. А возможно, он даже вызвал к жизни новые, доселе не знакомые ей ощущения. Ведь с тех пор, как она потеряла Кэлеба, многое изменилось в ее жизни: она стала более взрослой, более рассудительной, ее чувства и эмоции — более сдержанными. И все-таки этот мужчина…
— Господи, какой ужас! — прошептала Шерон, словно опомнившись. Он же совершенно чужой человек! Он приехал сюда ради Фила, останется здесь до тех пор, пока не разрешатся его проблемы, а затем уедет, чтобы вернуться к своей жизни. Но разве это имеет значение? Разве это не к лучшему?
Шерон подставила лицо под поток воды и беспомощно попыталась напомнить себе, что Клиф сегодня в ее доме, потому что кто-то ворвался в него. Кто-то даже стрелял в нее и промахнулся лишь на волосок. И этот кто-то вполне мог снова прицелиться и выстрелить, если бы Клиф не повалил ее на пол…
Она закрыла кран и вышла из душа, затем быстро вытерлась и облачилась в видавший виды махровый халат, что висел возле двери. Одета она великолепно, ничего не скажешь! — усмехнулась Шерон про себя. Сначала она идет с ним в ресторан, разодетая, как уличная девка, а теперь предстанет этакой домохозяйкой, матерью семейства. Но она поборола в себе желание порыться в шкафу и подыскать что-нибудь более привлекательное, что-нибудь… соблазнительное.
Сжав зубы и прогнав от себя эти мысли, Шерон завязала пояс халата, откинула назад влажные волосы и отправилась вниз. Из библиотеки доносились звуки телевизионных новостей. Она открыла дверь и заглянула, Клиф был там. Он расположился на широком кожаном кресле, в руках у него был томик Роберта Ладлема в мягкой обложке, рядом на столике дымилась чашка кофе и поблескивал пистолет.
— Привет, — сказал он, так и не дождавшись, когда Шерон заговорит. Она кивнула и вошла в комнату.
— Ты все нашел? Полотенца в шкафчике в ванной, Я думала, что ты сможешь выбрать любую из двух комнат, но оказалось, что только в одной из них застелена кровать. Моя домработница не любит оставлять постельное белье на кровати, если оно не используется; она у меня тут всем заправляет. Впрочем, это самая удобная комната…
— Все будет в порядке.
Шерон кивнула.
— Ну хорошо, тогда я поднимаюсь к себе, уже поздно.
— Конечно, — мягко ответил Клиф. — Прости, что я причиняю тебе неудобства.
В глазах его горели золотистые искорки. Эти глаза пристально смотрели на нее, словно заметили, что в ней что-то было не так. О Господи, пожалуйста, скрой от него мое состояние! — в панике взмолилась Шерон.
Клиф заметил, что она чувствует себя не в своей тарелке. Ему стало жалко ее, но как помочь ей выйти из этого состояния?
— Если ты думаешь, что я недовольна тем, что ты остался тут, ты ошибаешься, — сказала она. — Напротив, я очень рада этому. Я очень даже хочу жить.
— Правда? — Улыбка снова заиграла на лице Клифа, а брови слегка приподнялись. — Что ж, приятно слышать. Иди спать, конечно. Тебе предстоит еще немало нелегких дней.
— Ты уверен, что сможешь все найти?
— Да, да, конечно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Шерон поднялась к себе в комнату, закрыла дверь и рухнула в постель. Она лежала на спине, сжав пальцами одеяло, чувствуя, что сердце ее колотится как бешеное. Подумай о чем-нибудь постороннем! — говорила она себе. Или о ком-нибудь. Подумай о новой игрушке, о новом персонаже, о новой песенке, подумай о Филе… Подумай о Кэлебе, в конце концов.
Однако ничто не могло отвлечь Шерон от мыслей о человеке, что остался внизу. Ну почему он не оказался дряхлым старым вдовцом?
Хотя Клиф Стэнли как раз был вдовцом. Его жена умерла несколько лет тому назад. Интересно, какой была эта женщина, которую он любил, которая ерошила его светлые волосы, гладила его мускулистую грудь, просыпалась в объятиях его загорелых сильных рук?..
Шерон слабо застонала и повернулась, зарывшись лицом в подушку. Да спи же ты! Однако еще долго сон не приходил к ней. Она слышала, как Клиф поднялся по лестнице, направился в ванную — Шерон слышала, как льется вода, — потом опять раздались его шаги по коридору, и наступила тишина. И только после этого она заснула. Резкий шум с улицы разбудил ее.
Глава седьмая
Шерон тотчас вскочила на ноги. Она торопливо включила лампу у изголовья кровати и бросилась в коридор.
— Клиффорд!
Он тоже был уже на ногах, Шерон разглядела его фигуру в дверном проеме. Он успел натянуть брюки, но грудь его была обнажена и поблескивала бронзовым отливом в свете лампы. Волосы его были взъерошены, а лицо выражало недовольство.
Однако Шерон не обращала внимания на эти детали. Она что есть мочи подбежала к нему и бросилась прямо в его объятия, пролепетав дрожащими губами: