– Сандрик, иди поиграй с Никушкой. – Когда за мальчиками закрылась дверь, она повернулась к Кригеру. – Мой сын – не сумасшедший и не поджигатель. Просто у него сейчас трудный период. Вы же слышали, его отец нас бросил. А ему всего девять лет.
– И все-таки я бы вам очень советовал.
Этери поднялась, давая понять, что разговор окончен. Кригер остался сидеть.
– Откуда на чердаке могла взяться зажигалка? Вы там курили?
Этери тоже пришлось сесть. Она вымоталась за этот нескончаемый день, ее ноги не держали. Да и разговаривать легче, когда смотришь в глаза собеседнику.
– Нет, не курила. Могла закурить на пороге, уже спускаясь. Могла просто случайно зажигалку обронить: мы ж вещи носили, а на полу ковролин. Она упала, а я и не услышала. А может, она выпала даже не в тот раз. Я могла ее и раньше уронить, когда летнюю одежду прятала на чердаке.
– Но зажигалка, согласно показаниям вашего сына, лежала на подоконнике. Это далеко от двери, другой конец чердака.
– Значит, ее кто-то нашел, Валентина Петровна или Дана… Богдана Нерадько. Мы несколько ходок делали. – Этери стала вспоминать. – Скорее всего, Богдана. Валентина Петровна отдала бы мне. А почему это так важно?
– А вы представьте себе картину: сбитый с толку мальчик, тоскующий по отцу, поднимается на чердак за своей игрушкой. А на подоконнике лежит ярко-желтая зажигалка. По-моему, это прямое приглашение.
– Ну тогда это моя вина. Это я курю, это я потеряла зажигалку. Мне бы очень хотелось обвинить во всем Богдану Нерадько, но…
– Она действовала неумышленно, – подсказал Кригер.
– Верно.
Этери вспомнила, как накануне выгнала Дану со словами: «Ей волю дай, она, того гляди, дом подожжет». А Сандрик стоял в дверях. Выходит, она же сама ему и подсказала… Мысль заронила… Рассказать Кригеру? Нет, какой в этом смысл? Он еще, не дай бог, уверится, что ее сын и впрямь злостный поджигатель! Хотя дядька вроде неплохой…
Кригер между тем задал следующий вопрос:
– Ваш дом застрахован?
– Разумеется.
– Простите, я уже спрашивал, – спохватился Кригер. – А в какой компании?
Этери назвала компанию.
– Вы не сможете получить страховку, это не страховой случай.
– Я не буду просить страховку.
– Где ваш полис? Я должен написать отчет и послать в компанию.
– Я не могу сейчас искать полис, он остался в доме. Извините, у меня просто нет сил еще раз туда идти. Оставьте мне свои координаты, я перешлю вам номер полиса. Только завтра, хорошо?
– Хорошо. Все-таки послушайтесь моего совета: покажите сына врачу.
Этери промолчала.
Она проводила Кригера до выхода, приказала охранникам выпустить его, запереть ворота и отключить домофон. Надо пойти покормить и уложить детей. Ее так и тянуло присесть, а еще лучше прилечь на диван хоть на минутку, но она знала: стоит ей лечь, и она уже не встанет до утра.
Подал голос ее сотовый. Неужели опять эта стерва Жанна Федоровна или еще кто-то из соседей? Этери взглянула на определитель. Катя.
– Да, Катюня.
– Фира, что у тебя случилось? Почему домофон не работает?
– Я его отключила. А ты где? – насторожилась Этери.
– Я тут, за воротами.
Этери хотела сказать, что у нее нет сил, что голова раскалывается… Нет, Катя – это хорошо. На Катю всегда можно положиться. Она и поддержит, и развеселит, и головную боль снимет лучше любой таблетки.
– Сейчас открою. Там кроме тебя никого нет?
– Да нет, тут полно всяких, но милиция всех разгоняет.
– Милиция? Это хорошо, – обрадовалась Этери. – Сейчас, погоди минутку.
Она вызвала охранников и велела открыть Кате Лобановой, но больше никого не пропускать, а Катю провести прямо в гостевой коттедж.
И вскоре Катя появилась. За ней шел водитель, груженый, как караван верблюдов.
– Что это? – растерялась Этери.
– Я пирогов напекла и притаранила танкер мороженого. Думала, будем себя жалеть. А что у тебя случилось?
– Долго рассказывать. Давай сперва поедим. У меня еще звери не кормлены. Эй, братва! – позвала Этери. – А ну руки мыть!
– У вас бульона не найдется? – спросила Катя, пока водитель сгружал сумки в столовой.
– Сейчас узнаем. – Этери деловито набрала номер пристройки, которую в шутку называла «хозблоком». – Валентина Петровна, мальчиков давно пора кормить…
– Уже несу, – хлопотливо ответила Валентина Петровна, не дав хозяйке договорить.
– А у нас бульона нет? Катя приехала, пирогов привезла.
– Как не быть? – Экономка даже как будто обиделась. – Мадина, захвати бульону.
– Так, мороженое пока в морозильник, – распорядилась Катя. – Пироги не трогать, они в термосумке, пусть будут горяченькие.
Мальчишки окружили ее. Там, где тетя Катя, там всегда вкусно и весело.
– А с чем пироги?
– С мясом, с капустой, с грибами и с рыбой. Весь набор.
– Я с рыбой не люблю, – насупился Сандрик.
– Ну и не ешь, нам больше останется.
Пришли Валентина Петровна с Мадиной, принесли ужин.
– Где бы нам раздобыть больших чашек для бульона? – спросила Катя.
– Сейчас не до чашек, – покачала головой Этери. – У нас ведь пожар был…
– Ну и ладно, поедим из тарелок, – беспечно отмахнулась Катя. – Валентина Петровна, водителя моего покормите, пожалуйста.
– Все сделаю, Катенька, не беспокойтесь. Как хорошо, что вы приехали, – шепнула ей Валентина Петровна. – Побудьте с ней. Ой, а на десерт у нас ничего нет!
– Я мороженое привезла, – успокоила ее Катя. – Хотите, вам тоже дам? Там на всех хватит.
– Спасибо, нам не надо. Побудьте с ней, – повторила Валентина Петровна и ушла вместе с Мадиной.
– Руки все вымыли? – с шутливой грозностью спросила Катя.
– Я еще не вымыла, – отозвалась Этери. – Да и ты сама, если на то пошло.
– Давай ты первая. А я могу и здесь, в кухне.
Катя все знала в этой кухне, которую по просьбе Этери спроектировала сама. Она вымыла руки, нашла тарелки и приборы, накрыла на стол. На плите тем временем подогрелся бульон. Из ванной вернулась Этери.
– Я суп не хочу, – закапризничал Никушка. – Суп на ужин не едят.
– Это не суп, – тут же нашлась Катя. – Это называется «консоме с пирожком». Может, ты и пирожка не хочешь? – прищурилась она лукаво.
– Пирожка хочу.
– Тогда ешь с консоме.
Катя открыла термосумку, вытащила пироги – четыре огромные, лоснящиеся тюленьими боками кулебяки – и принялась нарезать их щедрыми ломтями.
– Вот у меня так не получается, – вздохнула Этери. – Сколько раз пыталась по твоему рецепту – не выходит.
– Мы как-нибудь вместе испечем, – примирительно предложила Катя. – Дело ж не только в том, сколько чего класть. Может, ты не вымешиваешь, как надо… Может, ты миксером, а тесто любит теплую человеческую руку. Это моя мама всегда так говорит. Вот я попробовала испечь мамины эклеры – так у меня в первый раз ничего не вышло. Мама все меня стращала, чтоб я тесто не передержала на огне. В результате я недодержала. Вбухала десяток яиц, а оно все равно жидкое. Ревела белугой. Хотела, называется, маме сюрприз сделать.