– Наша бывшая горничная. Одну минуточку, – вдруг спохватилась Этери, – я должна спросить… – Она бросилась назад. – Валентина Петровна, вы рассчитали Дану? Вчера, как я просила? Она не ночевала в доме?
– Я все сделала, как вы велели, Этери Авессаломовна. Вот Игорь ее и отвез. – И Валентина Петровна кивком указала на водителя.
– Да, я и отвез, – подтвердил Игорь. – Вчера еще.
– Хорошо, – кивнула Этери.
Ничего хорошего в этом не было. Ах, как хотелось списать поджог – если это был поджог, – на неприятную ей Богдану Нерадько! Но раз Дана в доме не ночевала… Ладно, послушаем, что этот инспектор Кригер скажет.
– Давайте сперва зайдем в подвал, – предложила Этери. – Я генератор включу, надо начать обогрев дома. Да и при свете веселее, – добавила она, бросив взгляд на мощные фонари в руках у инспектора и пожарного.
– Искрить начнет, – предупредил молодой пожарный, представившийся, в отличие от своего начальника, Анатолием Поздняковым, старшим расчета Одинцовской пожарной части номер такой-то (номер Этери не запомнила). – Да и обрыв может быть.
– У нас хорошая изоляция и все линии дублированы, – возразила Этери.
Она выбрала ключ на связке и отперла в торцовой части дома малоприметную дверь подвала.
– У кого есть ключи от подвала? – спросил Кригер.
– У меня и у экономки. Есть еще запасной в доме, думаю, он на месте. Могу проверить.
Этери включила свет в подвале, запустила генератор и поколдовала на щитке климат-контроля, чтобы нагрев выходил на режим строго постепенно. Потом она вывела своих спутников наружу и так же аккуратно заперла дверь. Ей хотелось как можно скорее попасть в дом.
Разрушения оказались невелики. Сильно пострадал только просторный холл с громадной люстрой: она рухнула вместе с подвесным потолком, не выдержав напора воды.
В холле на полу было по щиколотку воды.
– У нас помпа есть, можем откачать, – предложил Анатолий Поздняков, и Этери благодарно улыбнулась ему. – А вам лучше бы не ходить, ноги промочите, – добавил он.
– Ничего. Я должна посмотреть.
Поздняков отдал по рации приказ начать откачку воды. Пожарные бросились исполнять.
Холл уходил под самый чердак, опоясывающие его помещения второго этажа оказались не затронуты огнем, их только закоптило дымом. Да и на первом этаже, как убедилась Этери, пробежав по комнатам, все осталось на местах, картины были целы. У нее повсюду стояли дымоуловители, они сработали. В воздухе ощущалась сырость. Ничего, скоро все просохнет, успокаивала себя Этери. Главное, потом проветрить. Может, и мебель новую придется покупать.
Она вдруг поймала себя на мысли, точившей ее уже давно, пожалуй, задолго до расставания с Леваном, но только теперь отчетливо оформившейся. Это была мысль о том, что она не любит свой дом. Дом огромен, и пересечь его из конца в конец – уже немалый труд. А чего ей стоило эти хоромы обставить, чтобы они выглядели как жилой дом, а не как ресторан «Метрополь» или зал ожидания на вокзале! Этери не любила холод так называемого минималистского стиля, как не любила и манерно-игрушечные интерьеры Марата Ка[6]. Но ей претила и буржуазная обстановка: мещанские «кружавчики», резные завитушки (она называла их пылесборниками), теснота, пошлость лопающихся от набивки диванов и кресел.
Пришлось пустить в ход всю свою изобретательность, чтобы придать уют и оригинальность этим непропорционально огромным комнатам. А теперь, выходит, нужно все начинать заново. Может, продать его ко всем чертям, этот дом, когда все закончится? Сделать косметический ремонт и продать. А что? Дом принадлежит ей. Можно продать его, а себе подобрать что-то менее помпезное. Вот только дети… Никушка два месяца назад в школу пошел, неужели переводить?
Этери отогнала от себя эти мысли. Инспектор Кригер и старший расчета Поздняков следовали за ней. Ноябрьский вечер был непроглядно темен, она повсюду включала электричество.
– Давайте поднимемся на чердак, – предложил инспектор Кригер. – Вы можете с нами не ходить, мы сами.
– Нет, я тоже хочу посмотреть, – возразила Этери. – Я не буду вам мешать.
– Простите, пожалуйста, а можно спросить? – робея, как школьник, начал по дороге наверх Анатолий Поздняков. – А вы откуда нашего министра знаете?
– Я выставку оформляла к юбилею МЧС, – ответила Этери. – И в Общественном совете состою, имею официальное звание консультанта. У меня и «корочки» есть. Я же специалист по выставкам, а там пожарная безопасность – первое дело. И для людей, и для экспонатов.
– Дом застрахован? – отрывисто спросил Кригер.
– Конечно.
– Вы на нашего старшого не обижайтесь, – вновь вступил в разговор Поздняков. – Он мужик, в общем-то, неплохой, но таких, как вы… не любит.
– А таких, как я, это каких? – насмешливо осведомилась Этери. – Богатых? Приезжих?
– И тех, и тех, – смутился Поздняков.
– Передайте своему старшому, что я родилась в Москве.
– У него жену борсеточники ограбили, гастролеры с юга, вот он и лютует, – примирительно заметил Поздняков.
– Понимаю и сочувствую, но нельзя же винить всех чохом!
– Мы пришли, – строго заговорил Кригер, – включаю запись, прошу посторонние разговоры прекратить.
Этери и Анатолий Поздняков послушно замолкли.
Этери наивно полагала, что огонь уничтожает все на своем пути. Оказалось, что далеко не все.
– Что вы держите на чердаке? – спросил ее Кригер.
– Сезонную одежду и разные запасы. Мелочи по хозяйству.
Она огляделась по сторонам. С сезонной одеждой можно было попрощаться навсегда. Ну и черт с ней, новую купим. Хорошо, что Леван все свое вывез. Совсем недавно они с Валентиной Петровной и Богданой Нерадько, всюду стрелявшей воровскими глазками, паковали его вещи: сам-то Леван, конечно, не снизошел.
Ей тогда вспомнилось, как хоронили дедушку, ее любимого дедушку Александра Георгиевича Элиаву, народного художника. Складывали костюмы, которые он носил еще до войны в Париже (с тех пор ничуть не поправился), его военную форму и китайский прорезиненный плащ «Дружба», в котором он вернулся из лагеря… Сандро Элиава почему-то не захотел расставаться с этим плащом, хранил на память. Все это, кроме формы истребительного авиаполка «Нормандия – Неман», где он служил переводчиком (в ней похоронили), отдали «Армии спасения».
Упаковывая вещи Левана, Этери подумала, что это хуже, чем хоронить.
Пожарные между тем осмотрели чердак и нашли точку возгорания. Точкой возгорания оказался громадный медведь-панда, когда-то подаренный Леваном старшему сыну. Медведь многие годы украшал комнату Сандрика, Этери запихнула его на чердак, чтобы сдать в чистку: он был так огромен, что в домашнюю стиральную машину не влезал. Но тут произошел разрыв с мужем, и она забыла про медведя.