Корабль отвалил от причала и потихоньку дрейфовал, пока не включились двигатели системы маневрирования. Станция осталась за кормой, а ее место в иллюминаторе заняли звезды и тьма. Мимо, словно крылья, промелькнули солнечные батареи, их замерзшие стыки были покрыты слоем льда от конденсата, который не оттаивали в течение восьми дней. Потом они оказались в открытом космосе, и она смогла охватить взглядом всю картину, распростертую снизу.
Станция получила смертельные повреждения. Двигатели Стирлинга перестали работать во время первого кризиса, и, как только массивные кольца станции прекратили вращение в противоположные стороны, требовалось только время, чтобы жилые и рабочие отсеки погрузились в глухую, холодную, невесомую тьму. Треть внешнего кольца еще освещалась и функционировала. На остальной части станции было уже темно. Станция напоминала обратную сторону карнавальной маски, украшенной драгоценными камнями.
Их выселяли, вежливо, но твердо. Мир Компсона и небо над ним больше им не принадлежали.
Ли дула на холодный вируфлекс, пока он не замерз, затем прижалась к нему лбом. Ее глаза были горячими и сухими. Она не переставала думать о том, что ей нужно что-то делать. Но делать было нечего, она оказалась никому не нужна. Пройдут недели и месяцы этой ненужности, пока они не доберутся до Альбы. И там начнется новый этап ее жизни. Ей придется больше заботиться о себе, чем раньше. Ей придется интересоваться, вернется ли она домой и получит новое назначение, или предстанет перед судом военного трибунала, или еще хуже. А для чего все эти раздумья? Ты заботишься о себе или нет. Остальное – это просто выживание.
«Сброс».
Она раздраженно потрясла головой, заставляя свой барахливший невропродукт умолкнуть.
«4280000 пФ».
Она вздохнула и потерла виски. Две худые смуглые ноги появились в ее периферийном зрении. Грязные. Босые.
«Гиацинт?»
Она постаралась сфокусироваться на этом образе. Он потерялся. Затем что-то еле заметно вспыхнуло на границе зрения, она вгляделась и увидела его неотчетливо, будто он был не совсем здесь. Но глаза были близко. Разве она не чувствовала, как он прорывался в корабельную сеть, пиратским образом залезая в ВР-програм-мы? Или она дурачила себя?
«Ради Бога, скажи что-нибудь!»
Эта мысль вырвалась из нее, как оторванный кусок плоти.
«Извини. Меня немного колотит. Но на этот раз это я. По крайней мере, большая моя часть».
Он забрался на платформу, очень осторожно, держась обеими руками, и сел рядом с ней.
Ли почувствовала, как что-то ожило в ней и расправляло свои сильные крылья, пробуя ветер. Она глубоко вздохнула и поняла, что первый раз за много дней она забыла о тяжести в груди. Ей было трудно смотреть на него. Она отвернулась, ничего не говоря, и посмотрела в иллюминатор на умирающую станцию.
– Забавно, что со стороны она выглядит относительно неплохо, – сказала она. – Интересно, смогут ли они спасти что-нибудь, когда вернутся.
– Я не думаю, что они вернутся. Может, и вернутся, чтобы воевать, но даже в этом случае… Я не думаю, что они смогут противостоять этому.
– А что AI?
– Мы придем. Мы должны вернуться. Это – наше будущее. Или одно из наших возможных будущих.
– На что похоже то, где ты был?
– Все, как сказала Шарифи: шанс заглянуть в процесс тасования карт. Все – возможно, и все, что возможно, существует. Это было прекрасно. Просто ужас. Я чуть не забыл вернуться.
Ли почувствовала вспышку гнева. Неужели он мог возвратиться в любое время? Несколько дней назад? Разве он не представлял себе, что скажет Нгуен? О том, что подумают Белла и другие? О чем подумает она сама?
«Понимаешь, я вернулся сразу же, как смог».
Мысль пронеслась по краю ее сознания, мягкая и щекотная. Он просил о прощении без слов. «Поцелуи бабочек», – подумала она, вспомнив о детстве. Но когда она вылавливала воспоминание, оно не возвращалось, и она не могла понять: принадлежало оно ей или Коэну. При мысли, что она может путать себя с ним, по ней пробежал озноб. Затем страх перерос во… что-то. Во что-то пока непонятное, но с чем она могла жить…
– А зачем ты вернулся? – спросила она.
– Ты обещала подумать кое о чем. Мне было интересно узнать твое решение.
Она не могла чувствовать и понимать его так же, как понимала в те часы в шахте. Но он должен был знать. Как он мог прикасаться к ней, как он мог смотреть на нее, не зная?
– Я тебе давно сказала.
– Чувствовать – не значит, что ты можешь следовать этому чувству.
– Нет, – сказала она. – Не значит. Я согласна.
Он немного отстранился от нее во время разговора. Но теперь снова подвинулся ближе, коснулся ее руки и заглянул ей в глаза.
– Что ты сейчас хочешь, Кэтрин?
Вместо ответа она посмотрела на него, наполненная теплом и стремлением к нему, ощущая в его улыбке то, чему она уже не могла приклеить ярлык и дать название, существующее помимо слов. В ее сознании появился образ красной розы. Настоящей розы, немного колючей, чуть-чуть увядшей. Розы и шипов.
– Всего. – Она улыбнулась. – Абсолютно всего.
Примечания
1
АI – artifical intelligence – искусственный интеллект (англ.).
2
Очень сожалею (фр.).
3
Когда ты улыбаешься, я тайком плачу.
Мечта, дорогая, – любовь робкая и скрытная. (фр.)
4
Creche – ясли (фр.).
5
Shanty (англ.) – хибарка, лачуга.
6
ALEF – Ассоциация независимых искусственных интеллектов.
7
Сагре Diem (лат.) – букв. «срывай день», т. е. пользуйся настоящим, лови момент.
8
Sine qua поп (лат.) – непременное условие
9
ИРМ – «Индустриальные рабочие мира» (IWW). Радикальная рабочая организация, созданная с целью объединения пролетариата в единый всемирный профсоюз.
10
Дело об ожерелье королевы (фр.)
11
Q. E. D. – quod erat demonstrandum (лат.) – что и требовалось доказать.
12
Slainte – будьте здоровы, ваше здоровье (ирл.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});