ему ни в одном из вариантов мышления.
- В механике невозможны переменные, - сказал Бэккарт, - либо машина работает, либо нет. А без допущений не происходит изменений! Поэтому учить детали думать — это самообман в высшей степени.
- В этом и заключается суть экспериментов, - пояснил голос, - способны ли отдельные элементы влиять на структуру в целом. На данном этапе исследований могу подтвердить правильность ваших утверждений. Но, по причине недостатка опыта и опытов, меня всё же тревожит, что, несмотря на слаженность работы, всё может выйти из строя благодаря непредвиденному стечению факторов.
- А люди делают роботов? - Поинтересовалась Ленайа.
- Делают, - последовал ответ, - и даже пытаются реализовать моё существование при их помощи. Результаты пока оставляют желать лучшего. Это вполне объяснимо тем, что я уже существую независимо от их представлений о высшем разуме. Однако наблюдение за их попытками я нахожу крайне занимательными.
Следом они вышли в опалённую огнём камеру. От белого интерьера не осталось и следа, всё было окрашено чёрной сажей, пеплом и расплавившейся краской. Что здесь происходило, Бэккарт не стал спрашивать, а Ленайу это и вовсе не интересовало.
Затем шли камеры с различными играми с притяжением: где-то оно было сильнее, где-то позволяло высоко подпрыгивать. а где-то и вовсе отсутствовало. В других же проводились испытания со временем и пространством. Преодоление этих отсеков заняло больше времени, чем они думали. При вхождении в помещение казалось, что до двери сделать нужно всего пару шагов, но на практике на это уходило очень много сил. Бэккарт и Ленайа с лёгкостью бы развернули грани пространства удобным образом, но особенности субреальности не позволяли этого сделать, и приходилось подчиняться незатейливым правилам.
- Всё это связано с психофизикой животных форм, - сказала Ленайа, наблюдая за процессами, - это по моей части!
Ленайа не могла пройти мимо исследований эмоций. Бэккарт и сам видел, насколько скудными представлениями оперирует хозяйка станции, но предоставил Ленайе разобраться с этим самостоятельно. И Ленайа не заставила себя ждать. Она живо влилась в местные процессы и внесла немалую лепту, поделившись накопленными за всё время существования эмоциями и состояниями. При этом свет вновь заморгал, а вокруг стали проноситься беспорядочные образы. Какофония в анализе даже немного встревожила Ленайу. Ей не хотелось ничего нечаянно ломать.
- Многое из полученных данных не могут быть использованы по отношению к людям, - сказал голос, - но, прошу вас, продолжайте. Избыточные материалы я просто сохраню в архивах.
- Утилизация завершена, - произнеслось следом будто бы само собой.
Раздался программный шелест и шорох волн.
- Простите, - сказал голос, - это не я. Не знаю, что это было. Не обращайте внимания. Кстати, следующий блок лучше обойти: в него загружены философские, софистские и логические задачи. Там царит беспорядок, и я предпочитаю держать его в изоляции от центральных процессов во избежание неловких путаниц, особенно после того, как я внезапно решила уравнение смысла человеческой жизни.
Стены раздвинулись, прокатились вокруг и таким образом поместили Бэккарта и Ленайу в центр квадратного зала. Геометрия зала нарушалась изображениями. При более внимательном взгляде стало понятно, что они находились в картинной галерее.
- И в чём же её смысл? - Спросила Ленайа.
- Это ни коим образом не соотносится с моей главной задачей - выживанием человеческого вида. Все мои ресурсы сосредоточены на том, чтобы упорядочить получаемую информацию, подвергнуть её анализу и решить главный вопрос. Смысл человеческой жизни противоречит этой директиве.
- Люди нацелены на самоуничтожение? - Спросил Бэккарт, рассматривая мрачную картину, на которой толком ничего нельзя было разобрать.
Картину отгораживало рельефное обрамление от пустых белых стен.
- Несмотря на непонимание задачи, люди должны быть счастливы. Даже если их поведение говорит об обратном. В этом и состоит моё назначение: в случае упадка общества, естественного или насильственного снижения популяции и тотальной деградации умственных способностей человечество неизбежно будет спасено. Так устроен инстинкт сохранения вида. Впрочем, в мою компетенцию входит и непосредственное вмешательство в любую сферу деятельности человека, что позволяет не допускать возможности, конфликтующие с положением главной директивы.
- Такое уже случалось? - Поинтересовалась Ленайа.
- Это был болезненный опыт. Каждый из таких случаев приводил к изменениям в самой структуре общества и его окружения. Люди опрометчиво называют это развитием.
Пока Ленайа шаг за шагом подбиралась к тайне людей, Бэккарт задумчиво изучал картины. Он отчётливо понимал, что эти изображения являлись крупицей сигнала, который люди вкладывали в искусство, распространяли его на других индивидов и, так или иначе, взращивали его основу.
- Я чувствую много отрицательного в размышлениях, - сказал Бэккарт, изучая картины, - часть ощущений довольно неприятные.
- Это действительно так, - подтвердил голос, - именно этому переживанию посвящено много исследований в моих лабораториях. Я считаю, что люди мало придают значения именно этой своей эмоции. Однако, мне пока не представлялась возможность изучить данный вопрос более детально. Проходите в хранилище, здесь вы найдёте необходимые данные. Тем временем, я отлучусь. Дело в том, что анализ ваших эмоций выдал пробел, и я точно этого не удаляла.
В её словах образовалась лёгкая, едва заметная пауза.
- Признаться, приятно осознавать, что я знаю что-то, чего не знаете вы. Сейчас посмотрим.
- Интересно, что это за эмоция, - подумал вслух Бэккарт.
- Вот видишь! - Заинтриговано воскликнула Ленайа, - мы узнаем кое-что у людей!
- Это страх, - с каким-то сомнением, видимо, обрабатывая полученную информацию, произнёс голос, - вот, что является пробелом в ваших данных.
Перед ними открылся вход в