Выйдя на середину двора и остановившись на равном расстоянии от Нила и Ратмира, Рок брезгливо бросил:
— Я надеялся при помощи твоей девки исправить то, что ты натворил. Она виновата в происходящем ещё больше, чем ты, и не стоит считать её жертвой, но вижу, что ты уже невменяем. По праву старшинства я выношу тебе смертный приговор.
В тот же миг Рок ринулся к Ратмиру, на ходу меняя свой облик на боевой и, сминая защиту ученика, ухватил его за голову, норовя перерезать шею острыми когтями. Почти одновременно с ним сменили свой облик Нил и Хлад.
Они оба напряженно следили за короткой схваткой, а когда мальчик бросился помогать отцу, Нил отшвырнул его и вступил в битву сам.
Сильно ударившись, Хлад перекатился и собрался вновь броситься на помощь отцу, но всё изменилось: насмешник выступил против Рока. Его помощь дала возможность Ратмиру подняться, и они вдвоём теперь нападали на старого судью.
Вдруг плеснуло силой, и даже Хлад скорчился, жадно хватая воздух. Рок оказался сильнее своих учеников и поочерёдно то давил на них энергией, то наносил быстрые отточенные удары.
Нил и Ратмир сражались так, как все стражи, только движения их были более быстрыми и сильными, а вот Рок владел другими приёмами борьбы и расшвыривал бывших подопечных, как котят.
Тяжело дыша, Хлад увидел, что пылающий яростью Нил отступил и придержал отца, на что высокий жилистый Рок с седой шерстью на голове обидно закхекал. Потом он сделал несколько шагов назад и, приняв человеческий вид, громко произнёс какую-то абракадабру — и где-то внизу полыхнуло, принеся во двор запах гари.
— Приговор приведён в исполнение, — довольно произнёс Рок и вновь став псоголовым, принялся отражать атаки налетающих на него учеников.
Они без устали жалили его короткими ударами, давили своей силой и не оставляли ни на миг в покое.
Рок отбрасывал их, но большого вреда ему не удавалось причинить. Эти два молокососа решили вымотать его, всё более и более взвинчивая темп сражения!
Он хитро извернулся и нанёс смертельную рану предателю Нилу, но не успел увидеть даже его падения. Сильная боль полоснула по шее, и он будто со стороны увидел своё падающее обезглавленное тело.
Ратмир, высоко держа голову старика, рычал, оглашая двор победным кличем. Зверь в нём наслаждался запахом крови, торжествовал над обезглавленным врагом!
Он увидел поднимающегося щенка и зарычал на него, показывая, чтобы тот не вмешивался в его победу, но тощий мальчишка упрямо шёл к нему.
— Отец… Эмма! Он чуть не сжёг её! — мальчик показывал на мёртвого врага. — Я спрятал её в другой комнате…
— Р-р-ры!
Хлад смотрел на отца и понимал, что случилось то, о чём часто предостерегал Рок. Он смахнул слёзы и с ненавистью взглянул на обезглавленное тело.
— Отец, я за Эммой, — тихо сказал он и отправился к тайному ходу.
Ратмир ещё стоял, держа повыше свой трофей, чувствуя, как из укрытий за ним подглядывают оборотни, но не мог оторвать взгляд от понурившейся тоненькой фигурки мальчика.
Потом перевёл взгляд на истекающего кровью другого псоголового и склонился возле него, закрывая рану лапой. Щедро вытекающая кровь раздражала, и он не пожалел сил приказать ей, чтобы она больше не лилась напрасно.
— Правитель, — настороженно позвал какой-то оборотень. От него пахло едой и сожалением. — Можно нам помочь господину Нилу?
Ратмир непонимающе смотрел на него, а потом вдруг осознал, что упустил мальчика из вида и помчался за ним. Быстро догнав его и с любопытством отметив, как паренек неловкими поспешными движениями вытирает щёки, последовал за ним. Вскоре он стал подталкивать его, чтобы мальчик поторопился, а потом ринулся вперёд. Зов!
Кажется, он сломал дверь и напугал маленькую женщину. Она была такой необыкновенно притягательной, что у него сбилось дыхание. Это живое чудо шагнуло к нему и, разрыдавшись, обняло за торс, а он боялся сомкнуть свои лапы, чтобы не сломать её. Зато он активно втягивал носом её запах, и блаженная дрожь позволила немного расслабиться телу, отступить пылу схватки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ратмир, — она потянула его за шерсть, — ну стань же человеком, мне иначе до тебя не дотянуться! — велела она, и не успел он нахмуриться, сказать ей, что она не может говорить с ним в таком тоне, как мир изменился. Другое зрение, рост и восприятие.
— Ты здесь, как же я тебя ждала! — всхлипнула она, прижимаясь ещё сильнее.
— Эмма! — тёмный зверь в душе свернулся клубочком, наслаждаясь близостью этой чудесной самочки и её безоговорочным доверием, выпуская на первый план хлопотливого человека-мужчину.
Она плакала и не могла остановиться. Побывав на грани смерти, испытав страх перед безжалостностью похитителя и не в силах отказаться от помощи ребёнка, понимая, что подвергает его опасности, Эмма чувствовала себя слабой, морально опустошённой. Она впервые с момента попадания в этот мир, была настолько сильно напугана, ощутила, каково это — быть абсолютно беспомощной, и теперь боялась отпустить Ратмира.
Он вынес её на руках и, проходя по двору замка, они увидели растрёпанную ведьмочку с ярким морковным цветом волос. Она покрикивала на суетящихся возле Нила оборотней, путая их своими указаниями.
— Кто это? — вытянула шею Эмма.
— Мой учитель Нил, а рядом… наверное, его жена. Только ей он позволил бы стоять на своей руке!
Эмма вытерла от слёз глаза и улыбнулась. Добр пытался указать ведьмочке, что она носком сапожка наступила на пальцы раненного судьи, а та грозила ему всеми карами, если он сию же минуту не принесёт сюда… дальше она путалась. Нужна была чистая одежда, уход за мужем, но девушка с неприязнью смотрела на замок. Все ведьмы чувствовали себя некомфортно вдали от земли, и надо бы спускаться вниз, но лишний раз беспокоить мужа ей не хотелось.
— Он сильно ранен? — Эмма с беспокойством смотрела на лежащего предыдущего судью.
— Да. Был, но я что-то сделал, чтобы остановить кровь и… Я сейчас распоряжусь…
— Подожди. Крикни ей, чтобы не лила свои зелья! — заторопилась Эмма. Ратмир повторил.
— Чего это?! Угробить моего масика решили? — упёрла руки в бока гостья.
Но Эмма сползла с рук Ратмира и, придерживая его рядом, подошла к ведьме.
— Ранозаживляющее? — спросила она.
— Ну?
— Давай усилю действие.
— Так может, сразу целительной силой бахнешь?
— Я не целитель, — вздохнула Эмма. Так надоело оправдываться!
Ведьмочка с сомнениями протянула пузырёк, нащупывая в сумке другой. Был бы один — не дала бы, а так, решила она, можно рискнуть.
Эмма хотела вслепую выпустить дар, чтобы просто усилить действие, но неожиданно для себя с лёгкостью разложила зелье на элементы и усилила только часть из них.
Ведьма внимательно следила за нею и, принимая обратно пузырёк, долго принюхивалась.
— Ты изменила состав, — обвинительно произнесла она.
— Разве там появилось что-то вредное? — устало уточнила Эмма.
Ещё раз обнюхав пузырёк и попробовав зелье на вкус, ведьмочка вылила часть его на рану, а остаток влила Нилу в рот.
— Сколько у тебя ещё готового зелья? — наблюдая за действиями девицы, Эмма заглянула в раскрытую сумку.
— Есть немного, — насупилась рыжая.
— Давай ещё одну бутылочку намагичу, как эту, чтобы на всякий случай обеззаразить рану, а остальные усилю в плане заживления — и будет твой муж как новенький.
— Странный дар, — буркнула ведьма, но все пузырьки выставила на землю.
Эмма сделала всё, как говорила.
— Если что, зови, — ответила она, прячущей свои зелья в котомку ведьмочке.
— Эмма, да? — вскинула голову рыжая и, получив кивок, улыбнувшись, представилась: — а я Лейка… ну, в смысле, Лея… но чаще меня зовут Лейка-Муха, потому что жужжу много!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эмма улыбнулась в ответ. Она частенько тяготилась прозвищем Эмма Дар Небес, а, оказывается, могла стать Эммой-Мухой или Эммой-Таракашкой за быстрые перемещения туда-сюда!
Позволив Ратмиру увести себя в замок, она спросила, выкарабкается ли Нил?