— Если сразу не умер, то всё будет хорошо, а уж с помощью заботы его Дара Небес! — хмыкнул муж.
— Так он поправился бы и без зелий?
— Это заняло бы чуть больше времени, но зато ему приятна забота жены, а когда она продаст намагиченные тобою снадобья втридорога, то его ждёт жаркая ночь любви. Ведьмы они же… немного другие и очень практичные.
— Ясно. Она мне понравилась, — оглядываясь на Лею, Эмма улыбнулась, поняв, что та всё же решила организовать лечение Нила в городке, а не в замке.
— Ратмир, не хочу здесь даже ночевать, но и теснить кого-то из островитян тоже не хочу. Давай завтра же уедем отсюда. Ты с кем оставил Жара? Он в безопасности?
— Он в порядке, и как ты скажешь — так и поступим!
— Тогда забираем Хлада и возвращаемся к Рыжу, а там посмотрим. Я хочу свой дом.
Глава 25 Хлопоты
Эмма ни на шаг не отходила от Ратмира, а он чувствовал себя спокойным только тогда, когда хотя бы держал её за руку. Доходило до абсурда: Ратмир раздавал указания стражам замка, объяснял произошедшее островитянам и вроде бы забывал об Эмме, но стоило ей замешкаться и отцепиться от него, как его речь обрывалась, а в глазах появлялся страх.
Он тут же обнимал жену, она жалась к нему, едва удерживаясь, чтобы как ребёнок не забраться «на ручки», что было бы неприемлемо.
Им бы вдали от всех пережить последствия похищения, да и время необходимо, которое помогло бы сгладиться стрессу, но нельзя было оставить без объяснений смерть Рока. Потом, раз Эмма хотела немедленно уехать, то следовало позаботиться о замке и оборотнях, служащих в нём.
Неожиданно встала проблема отсутствия лошадей. А дальше всё смешалось в кучу: бытовые хлопоты, беспокойство о Жаре, приближение времени съезда… да мало ли дел у четы правителей!
Как Эмма и хотела, они покинули замок на следующий день. На берегу её посадили в забавную тележку, и все довольно быстро побежали в сторону Пограничья. Хлад ехал верхом на одном из стражей, а Ратмир бежал рядом со всеми.
— Как жаль, что Лея с Нилом ушли раньше нас. Я думала, что ему надо отлежаться.
Ратмир загадочно улыбнулся и, изогнувшись, шепнул Эмме:
— Они не так уж далеко живут, и дома им будет лучше.
Потом, взяв её за руку, уже громко добавил:
— Нил и Лея берегут свой покой. Каждую зиму она получает направление от ковена ведьм и вместе с мужем уезжает обучать девочек ведьминскому искусству. Весной они возвращаются домой и клянутся, что больше никогда не будут связываться с сопливыми ведьмами, но лето-осень проходят — и оба с нетерпением ждут нового направления.
— А сейчас мы нарушили их отдых? — понимающе улыбнулась Эмма.
В дороге она почувствовала себя лучше.
Мягкое солнышко, приятный ветерок и окружающая зелень действовали умиротворяюще. Ратмир с Хладом окружили её заботой, а радостные лица островитян настраивали на деловой лад. Невольно заражаясь их предвкушением новой жизни, Эмма потихоньку начинала мечтать о своей.
Думы о съезде она оставила на потом, а сейчас ей хотелось расставить мебель в воображаемом доме, распланировать сад, решить, будет ли её лаборатория стоять отдельно или примыкать к основному дому. Надо ли Ратмиру строить отдельное здание для приёма оборотней и в каком стиле его обставить?
Ей так нравилось тщательно обдумывать мелочи своей жизни, что она с трудом возвращалась к действительности. Ничего из этих приятных мечтаний не сбудется, если она не завершит начатое. Ещё немного усилий и поддержки Ратмиру, а потом уже найдётся, кому присматривать за раскрученным колесом действий и перемен.
Эмма с улыбкой смотрела на сопровождающих их островитян, что с нетерпением ожидали прибытия к месту назначения. Они с волнением гадали, какую работу им поручит правитель, беспокоились о своих умениях, хвастались друг перед другом теми сведениями, что получили от стражей, уже исполняющих свой долг, и переживали, если оказывалось, что что-то упустили.
Уже перед самым домом их нагнал Бык с семьёй. Эмма сразу узнала его. Этот крупный оборотень был немного постарше присланного молодняка и приглядывал за другими, оставаясь в тени. А ещё он больше всех стеснялся, когда она втирала в его шерсть бальзам для блеска и шелковистости перед визитом к эльфам. Теперь понятно, почему: волки, имеющие пару, очень трепетно относятся к верности своим половинкам, и не привыкли к чужим прикосновениям даже без всякого умысла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хлад очень обрадовался Милу. А Эмма и Ратмир были безмерно благодарны маленькому оборотню за его разумные и отважные поступки.
— Моя мама мечтает служить у вас, - немного сбиваясь в дыхании от окутавшей его заботливой воли Ратмира, выдавил мальчик.
Он впервые чувствовал похвалу и ласку вожака, и его эмоции зашкаливали.
Эмма перевела взгляд на оборотницу. По меркам волков она была мелкой, но Кешью доказала стае, что может родить щенка, достойного её мужа. Серебристая блондинка с серыми глазами привлекала внимание своей редкой северной красотой. Эмме приглянулась её спокойная доброжелательность и пытливый взгляд, но пока она поостереглась что-либо предлагать оборотнице, не узнав, к чему та больше расположена и как поведёт себя среди других волчиц.
— Хорошо, - улыбнулась она Милу, - у нас много работы и твоя мама не останется без дела.
Последний час в дороге Эмма была сама не своя! Она с новой силой переживала за оставленного Жара, беспокоилась, что теперь Хладу с ним будет скучно, ведь у сына Ратмира появился приятель его возраста.
Глядя на мужа, она тянулась к нему, желая побыть с ним наедине, зачерпнуть силы для покоя в своей душе, но любопытные сопереживающие взгляды окружающих не позволяли расслабиться. Тогда Эмма старалась сосредоточиться на делах, чтобы поскорее всё продумать и решить, но всё время отвлекалась на бытовые мысли. Около часа она, чуть ли не причмокивая от удовольствия, мусолила мысль о том, какого цвета у неё будут занавески в её будущем доме и что все обзавидуются тем богатым складкам на шторах, что она задумала.
А потом снова начинала беспокоиться о Жаре, пытаясь придумать, как бы наладить ему общение с другими детьми. И не будет ли это во вред, ведь малыши оборотней довольно самостоятельные и могут поднять на смех проводящего много времени с учителями Жара.
Роящиеся в голове мысли мигом разлетелись, когда навстречу выбежал толстолапый волчонок и, на ходу меняя облик, пронзительно закричал:
— Мама! Мама!
Эмма спрыгнула со своей дурацкой тележки, упала, отмахнулась от помощи Ратмира и бросилась навстречу.
«Ёшки-блошки, как похудел, осунулся!» - вместе со слезами рвались стенания и упрёки.
— Маленький мой! — упав на колени, ощупывая и прижимая к себе, не находя сил отпустить малыша даже для того, чтобы ещё раз посмотреть на него, шептала она. - Ты что же, ничего не ел? Как же так?
— Ел. Я ел, учился, убирался в комнате и не шалил, - плача, докладывал он, крепко держа её за шею.
Растроганные встречей островитяне вздыхали, прятали свои заблестевшие глаза, а Ратмир дождался передышки и, серьёзно посмотрев на Эмму, сказал:
— Я горжусь нашими сыновьями. Жар навёл меня на мысль о том, что надо нанять дознавателя, и это оказалось верным путём в поисках. Хлад ухватил удачу за хвост и смог обнаружить тебя в замке. Ему повезло, что Рок испытывал к нему больше теплых чувств, чем в своё время ко мне или Нилу — нас бы он не пожалел, если бы мы вмешались в его планы.
Эмма поднялась и обняла их всех:
— Я знала, что вы меня найдёте. Знала и поэтому не сдавалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она уже всё рассказала Ратмиру о своём заключении.
Понимая, что он может испытывать боль из-за того, что пришлось убить своего учителя, она сразу сказала, чего Рок требовал от неё.
Это не уменьшило горечи потери, но теперь она была направлена на другое.
Выговорившись в первый день, они больше не вспоминали ни о мотивах старого судьи, ни о том, что он проповедовал всю свою жизнь и что не смог принять перемены, когда пришло им время.