дворище, посадить его тиунов по всем улицам и не вступаться в его суды?
Народ был ошеломлен такими вопросами. Множество голосов закричало, что все это ложь, что вече не называло Иоанна государем и с таким словом к нему грамоту не посылало. Литовская партия поспешила воспользоваться удобным моментом и возможно более разжечь народное негодование против вероломства Москвы и ее сторонников. Поднялся мятеж. Вспомнили о тех боярах, которые ездили судиться к великому князю; схватили Захария Овина и Василия Никифорова, привели на вече и начали допрашивать. Первый, чтобы выгородить себя, оговорил второго.
«Переветник! — закричали Никифорову, — ты был у великого князя и целовал ему на нас крест».
«Я целовал крест служить ему правдою и добра хотеть, но не на государя своего Великий Новгород, ни на вас свою братию и господу».
Его без пощады изрубили топорами. Не спасся и Захарий Овин. Его также убили потом вместе с братом Кузьмой на владычнем дворе. Некоторые другие бояре, страшась той же участи, бежали к великому князю; их имущество и дворы подверглись разграблению. Разнузданная чернь предавалась разным неистовствам; снова послышались клики: «за короля хотим»! Однако, никто не осмелился тронуть московских послов, и когда волнение поуспокоилось, их отправили обратно к великим князьям (Иоанну и его сыну) с таким ответом: «Вам своим господинам челом бьем, а государями вас не зовем, суд вашим наместникам на Городище по старине, а тиунам вашим у нас не быть, и дворища Ярославля вам не даем; на чем мы целовали крест в Коростыне, на том докончаньи хотим с вами жить. А кто без нашего ведома чинили (называя государем), тех казни как знаешь; мы тоже будем казнить кого поймаем».
Таким образом, дело о названии великого князя «государем» осталось не разъясненным. Летописцы говорят о нем глухо, и не отвечают на вопрос: была ли действительно составлена вечевая грамота в таком смысле или это выражение было употреблено помимо веча архиепископом и некоторыми боярами. Последнее вероятнее. Но Иван Васильевич не счел нужным доискиваться истины: ему важен был удобный предлог. Он начал слезно жаловаться митрополиту Геронтию, матери своей, братьям и боярам на то, что новгородцы отпираются от своих слов, выставляют его лжецом, убивают и грабят верных людей. Обсудив дело с помощью думы, созванной из высшего духовенства и бояр, великий князь решил новый поход на Новгород; после чего разослал гонцов собирать земские дружины; послал также за помощью в Тверь и Псков. Начались молебны во всех главных храмах столицы, особенно у гробов святителей и в Троице-Сергиевой лавре; щедрые милостыни разосланы по церквам и монастырям. В конце сентября 1478 года Иван Васильевич послал в Новгород одного подьячего со складной грамотой, т. е. с объявлением войны; а 9 декабря выступил в поход, на-правясь на Волок Дамский, удел брата своего Бориса; потом, пройдя Тверскими владениями, через десять дней он прибыл в Торжок, где уже сидел московский наместник Василий Китай, и где уже дожидались два новгородских опасчика, староста Калитин и житий Марков, приехавшие за опа-сом или пропускной грамотой для великого посольства, посредством которого Новгород желал вступить в переговоры с Иваном Васильевичем. Здесь же под Торжком собрались некоторые вспомогательные отряды, в том числе и тверская дружина. Тут великий князь распределил дальнейший поход своим войскам. Сам он пошел на Вышний Волочок и вдоль реки Меты; по правой и по левой стороне от себя велел идти другим полкам, которые разделялись на многие отряды и двигались разными дорогами. Как только вступили московские полки в Новгородскую землю, так начали жестоко разорять ее, т. е. жечь, пленить, грабить. По мере движения вперед к великому князю приезжали из Новгорода разные бояре, купцы и житьи люди, которые били челом о принятии их в его службу. Они сознавали безнадежность дальнейшей борьбы с Москвой, и заранее переходили на сторону победителя.
Приблизясь к Ильменю, великий князь распределил отряды на четыре обычные в то время полка: в передовом полку велел быть брату своему Андрею Меньшому, воеводе Федору Давидовичу, князьям Данилу Холмскому и Ивану Стриге-Оболенскому; в правой руке брату своему Андрею Большому и тверскому воеводе князю Михаилу Микулинскому; в левой руке брату своему Борису и удельному князю Верейскому; а у себя в большом полку оставил воевод Ивана Юрьевича Патрикеева, Василия Образца, князя Семена Ряполовского, царевича Даньяра с Касимовскими татарами и других. Затем часть войск он немедленно отправил под самый Новгород, чтобы захватить Городище и окрестные монастыри прежде, нежели новогородцы успеют их сжечь; как это обыкновенно делалось в случае большой осады, чтобы монастыри не служили пристанищем неприятелю. Передовые полки удачно исполнили эту задачу. Затем стали подходить другие войска, которые постепенно обложили Новгород со всех сторон. В первый поход Ивану Васильевичу помогло необыкновенно сухое лето; а теперь поход был зимний, и войска свободно проходили, благодаря замерзшим рекам и болотам. Так сам великий князь со своим полком прошел через Ильмень озеро по — льду, и 27 ноября остановился у Волховского истока на Паозерье против Юрьева монастыря, в трех верстах от города, в селе боярина Лошинского. Воеводы его расположились по окрестным селам и монастырям, каковы: Юрьевский, Аркажий, Благовещенский, Пантелеймонов, Никола на Мостищах, Деревяницкий, Кириллов, Спас на Болотове и пр. 30 ноября великий князь приказал воеводам отпустить половину людей д ля собрания всяких съестных запасов в соседних волостях; а через десять дней все они должны были воротиться и быть на своих местах. Неоднократно великий князь посылал торопить псковичей, чтоб они спешили к Новгороду с пушками, пищалями и самострелами. Псковичи сначала отговаривались большим пожаром, который в то время опустошил их город; однако, понуждаемые московскими гонцами, 5 декабря они наконец прибыли и получили приказ расположиться в монастырях Троицком, Клопском, на Веряжи и в селе боярыни Авдотьи Аполинарьиной. Не полагаясь на морозы, Иван велел сопровождавшему его итальянскому мастеру Аристотелю Фиоравенти построить мост через Волхов, чтобы обеспечить сообщение между своими войсками.
Что мог сделать Великий Новгород против этой грозной, со всех сторон облегавшей его силы? В первую войну с Иваном он еще успел собрать значительное войско и вывести его в поле; а теперь мы не видим даже никакой попытки сразиться с неприятелем в открытом бою. Вся энергия граждан сосредоточилась на обороне своих валов и стен. Вначале они ревностно принялись усиливать свои укрепления и даже выстроили новую деревянную стену через Волхов против Аристотелева моста. Если бы великий князь немедленно начал делать приступы, то, вероятно, встретил бы жаркое сопротивление и потерял бы много людей. Но, согласно