Читать интересную книгу Учебник рисования, том. 2 - М.К.Кантор

- А они хотят?

- Полагаю, - сказал Тушинский едко, - это им понравится больше, чем бомбардировки, зачистки аулов и расстрелы. Да, они хотят туда.

- А там что - бомбардировок нет? Впрочем, не в бомбах дело. Думаете, ждут их? Свободолюбивых албанцев назад заворачивают, и афганцев не жалуют. Вдруг горцев тоже не пустят?

Тушинский оглядел зал, осмотрел тех, кого числил в соратниках, нашел в их глазах вопрос. Гости ели пирог, чавкали, ловили пальцами крошки, упавшие на вечерние туалеты, - и заинтересованно ждали решения судьбы горных народов. В конце концов, горцы уже поблагодарили их за освобождение, а теперь, как выясняется, есть вопросы. Толпы селян на горных тропах замерли в ожидании. Что-то им скажут добрые люди с Малой Бронной улицы?

- Это сложный вопрос, - сказал Тушинский, подумав, - мы должны учесть все интересы.

- Мудро, - сказал Луговой. - Вы, Владислав Григорьевич, - реалист в политике. Стратег.

- А Димочка что скажет? Пусть нам Димочка свой рецепт сообщит! - воскликнула Алина Багратион.

Кротов вышел вперед, отставил ногу в белых штанах, невольно залюбовался отглаженной штаниной. С некоторых пор он полюбил этот вольный стиль одежды, то, что в просвещенном мире называется словом «casual». Не обязательно всегда носить строгий костюм, даже напротив: если собираешься по- домашнему откушать пирога, поговорить о чеченской войне, попить чайку - то вполне уместно надеть белые штаны, голубой джемпер, повязать оранжевый шейный платок

- Продам, - сказал Кротов, и взгляд его стал осмысленным. Государственный мыслитель, однажды проснувшись в нем, уже не дремал, а когда речь шла о деньгах, то вовсю бодрствовал. - Когда приду к власти, я Чечню продам. Надо обсудить с прогрессивным миром размер и форму оплаты. Я лично - за нефть. Если Запад хочет им свободу дать, пусть выкупит территорию и отдаст нам часть каспийского трубопровода. Нефть в обмен на продовольствие? Извольте! А гражданские права - в обмен на нефть!

- Недурно, - сказала Тахта Аминьхасанова, но предприниматели поморщились. Балабос даже покачал головой - не согласен он с такой циничной сделкой.

- Ох, Димочка, - сказал Басманов, - какой ты у меня еще молодой. Разве не знаешь, что в аренду сдавать выгоднее, чем продавать? Ну, продал ты квартиру, а деньги обесценились - и сиди на улице с бумажками. Ты лучше квартиру сдай внаем и каждый год квартплату повышай - оно надежней выйдет.

- Завод продают, - пояснил Балабос, - если в нем санаторий хотят делать. А если завод работает - зачем продавать? Акции продать можно.

- Сдать Чечню в аренду? - ужаснулась Голда Стерн, правозащитница.

- Так ведь война. - Кротов выражением лица осудил смертоубийство. - Взрывы, поджоги всякие. Как в аренду землю сдать?

- Ты политик, Дима, уж постарайся. Война! Подумаешь!

- Остановить кровопролитие, - подала реплику Голда Стерн, правозащитница со стажем, - предоставить партизанам страницы газет для открытой полемики.

- Пусть спорят! - умилился Луговой. - Пусть дискутируют! Давно пора!

- Я лично буду участвовать в дискуссиях! - строго пообещала Голда Стерн.

- Уж кому, как не вам, голубушка!

- Верно барышня говорит. Кровопролитие остановить надо, - сказал Басманов, - А войну - зачем останавливать? Кому мешает? Вот, Димочка, политический вопрос.

- Люди гибнут! - напомнил Борис Кузин, и некоторые согласились с ним.

III

Гости заспорили. Спорили не бурно, чеченский вопрос всем давно надоел, но все-таки застолье оживилось. С течением времени спор по чеченскому вопросу обкатался до такой степени, что стал идеальной темой для застолий. Не столь привлекательной, как урожай винограда в Бордо, но приемлемой. Предмет обсуждения принадлежал к тем проклятым вопросам, о которых можно говорить без конца: закатилась ли Европа? кончилось ли искусство? остановилась ли история? что делать с Кавказом?

Понятно было, что от итогов спора ни Европа не возродится, ни Кавказ не освободится - но паузы между чашками чая и кусками пирога заполнялись великолепно. Проклятые вопросы для того и существуют, чтобы их не решать - иначе пропадет очарование дискуссии. Решишь вопрос - а с чем прикажете следующую чашку чаю пить?

Что происходит в Чечне, понять было просто - однако много усилий было истрачено на то, чтобы простое понимание уничтожить, и понимание исчезло. Казалось бы, человечество сумело объяснить причины мировых войн, отчего же локальный конфликт в горах не поддается внятному определению? Однако не поддавался. Использовались выражения «восстание», «бандитизм», «сепаратизм», «терроризм», ссылались на процессы, характерные для развала страны (в данном случае России), говорили о религиозных корнях освободительного движения, об исторических причинах, о природной агрессивности народа и об особой культуре Кавказа. Все это было уместно и одно противоречило другому. Если война религиозная, значило ли это, что светская мораль должна войну поддержать? И вообще, в какой степени сосуществуют буржуазные свободы и священная война? А если это война против имперского гнета, то почему другая империя, большая по размерам, должна быть моральным судьей этой войны? Если чеченцев называли бандитами, находилось довольно фактов, чтобы это подтвердить, а если их называли борцами за свободу, то легко подтверждалось и это. Находились люди, которые именовали освободительную чеченскую войну революцией против тоталитарного государства, при желании это положение можно было отстоять. Были такие, которые ужасались первобытной жестокости чеченцев - и тому было много доказательств. Одним словом, правы были все - а ясности не было.

Нетрудно заметить, что сходных конфликтов в мире существует много. Чечня только добавила новый пункт в известный список. Правозащитница Голда Стерн (а в отличие от своей верной подруги Розы Кранц, преимущественно посвятившей себя искусству, она отдала свое перо борьбе за права и свободы народов) написала несколько обличительных брошюр, бичующих федеральные войска в горах. При желании эти брошюры можно было использовать против британских, американских и прочих регулярных войск Правозащитники успели настрадаться за судьбы ирландских боевиков, афганских моджахедов, курдских сепаратистов и колумбийских партизан, спекулирующих героином. Эти очаги свободы тлели на окраинах большой империи Запада - не разгорались ярко, но и не гасли. И это перманентное тление (при том, что очаги свободы очевидно всем мешали) - удивляло обывателя: определить свое отношение к этим явлениям обыватель не мог. Не вполне сочувствие, но некоторая растерянность присутствовала в его взгляде на людей с автоматами: если они бандиты, почему интервью по телевидению дают? А если благородные герои, зачем за ними с собаками охотятся? А если охотятся, отчего не поймают? Эту растерянность усугубляла неуверенная политика федеральных властей: то Слизкин выезжал в горные районы с программой мира, то Фиксов демонстрировал намерение уничтожить боевиков всех до единого, а популярное речение президента призывало мочить (в смысле - убивать) боевиков в сортире (т. е. в местах общего пользования, где обычно военных действий не ведут). Вот обыватель и недоумевал: что решили- то? Решили-то что? Что-то не так в этой истории. Неужто поймать бандитов невозможно? Отчего не могут расправиться с колумбийскими наркопартизанами? Непонятно. Почему афганское сопротивление пребывает в той же стадии, что и во времена русской оккупации? Непонятно. А почему колумбийским партизанам и афганским моджахедам дают возможность торговать наркотиками? Их, конечно, ловят, но как-то вяло. Бомбят, конечно, но, может быть, не тех бомбят? Вот опубликовали фотографию мальчика - руки ему оторвало взрывом. Жалко парнишку, новых рук не пришьешь. Должен же быть кто-то виноватым - или нет? С чеченцами десять лет воюют, а стрельбы только больше стало. И откуда они оружие в таких количествах берут? А деньги? И контакты с прессой? Голда Стерн регулярно публиковала свободолюбивые интервью то с одним головорезом, то с другим. Чарльз Пайпс-Чимни возглавлял нравственно-политическую комиссию, отстаивающую права моджахедов, а иные его коллеги снимали документальные репортажи о жизни колумбийских наркопартизан. И писали, и страдали, и спорили - и сами не понимали: с кем же спорят? Вроде бы все за то, чтобы мальчику рук не отрывали. Но - отрывают руки. Сами они, что ли, отрываются? Какая-то необычная война шла по окраинам империи - бесконечная и бесцельная. Все вроде бы в ней участвуют - а победы нет как нет. Словно не хочет империя победить - и не знает, для чего нужна победа.

А на словах - о, как хотел победы просвещенный мир! Доколе гибнуть будут мирные люди? Просвещенный мир без преувеличения явил озабоченность вопросом. Более того: устами лидеров просвещенного мира была выдвинута новая антивоенная доктрина. Провозгласили, что отныне цивилизация точно знает, кто ее враг, - а это, согласитесь, не мало. Знаем, кто враг, знаем, как с ним бороться! Сказали так лидеры просвещенного человечества и, пообедав, сфотографировались на память - стоят они, скромные труженики цивилизации, в двубортных пиджаках, сдержанно улыбаются. Худо ли: все объединились для борьбы с врагом! Вот ведь достижение! В прежние времена правители не были наделены таким явным знанием - было время, и лидеры цивилизации колебались: а враг ли Гитлер, а если да, то до какой степени? Прежде никак не могли решить: фашизм - это дурно или терпимо? А может, и вовсе хорошо? Искали альянсов, юлили, ездили на переговоры, выбирали меж коммунизмом, национал-социализмом, капитализмом - что хуже? Кого в сортире мочить надо - неизвестно. Случались такие лихие денечки в прошлом, когда одни лидеры мира хотели одного, а другие - прямо противоположного. И путаница была в политике. И ездил в задумчивости принц Эдуард на мюнхенские парады, и восхищался Черчилль гением Муссолини, и договаривались либералы с генералом Франко, и слали одни лидеры деньги Пиночету и другие - Кастро. А сегодня вдруг договорились: знаем, кто враг, знаем, от кого зло в мире. Покушали лобстеров на саммите в Сардинии и разгадали загадку истории, вот счастье!