Читать интересную книгу Учебник рисования, том. 2 - М.К.Кантор

Идея принятия мученической смерти одним - для того, чтобы стать символом спасения многих, стать примером терпения, жертвенности и отваги, не поддается иному толкованию - и поэтому миллионы людей носят на груди маленькую копию орудия пытки и трактуют ее как символ милосердия.

Применительно к работе над холстом это следует понимать так: ты работаешь для того, чтобы вещь утратила таинственность, но наполнилась смыслом. Неодухотворенные явления и предметы стараются сделать существование непонятным, они хотят, чтобы непонятность называли сложностью. Каждый мазок, каждая линия должны делать мнимую сложность - простотой, а загадку объяснять и делать зримой. Понимание того, что мир вещей старается представить как мистическую сложность, и есть живопись. Сложность вещей - мнимая; работая, ты делаешь мир вещей простым и ясным.

Глава тридцать шестая

МЫШЕЛОВКА

I

Струев невыносим, это говорили давно. Последние выходки уже не остроумны, Струев даже не старается придать поступкам вид художественного жеста - просто хамит. Даже те, что сохранили воспоминания о былом артистизме, признавали: поведение выходит за рамки приличий.

Правда, шутки Струева всегда балансировали на грани допустимого, например, знаменитая история с разрушенными инсталляциями. То, что Струев взял для собственного перформанса чужие произведения, использовал их и сломал, художественная общественность не забыла. Также трудно было простить объект, выставленный им по случаю тридцатилетия подпольного искусства: гигантскую свинью-копилку, расписанную словами «демократия», «свобода», «личность», «самовыражение», «прогресс». Как ни смеялись зрители, им было неприятно, и память о неудачной шутке осталась. Несимпатичной была и выходка с писсуаром, на котором Струев нарисовал усы, обозвав объект «портретом Марселя Дюшана». Тщетно некоторые искусствоведы пытались смягчить грубость, говорили, что художник лишь совместил два произведения великого Дюшана: однажды Марсель Дюшан назвал писсуар фонтаном, а в другой раз пририсовал Джоконде усы, - вот русский авангардист и пририсовал усы на писсуаре, продолжил традицию иронии. Как ни объясняй, а получилось обидно. Популярность Дюшана в русском интеллектуальном обществе была высока - карикатура на Ленина не смотрелась бы столь оскорбительно в печальные годы советской власти.

- Видите, Алина, - пояснил Струев, - я совместил два знака - и создал антропоморфный образ: повернул современное искусство от условности к реальности. Даже такая знаковая фигура, как Дюшан, имеет лицо - и я лицо изобразил. Мой писсуар - не объект, но строго фигуративное искусство, в этом принципиальность позиции.

- Над всем издеваетесь, Семен.

- Вовсе нет, Алина. Признаюсь, изначальный замысел был более радикальный. Взвесив последствия, я отказался.

Струев пересказал Алине неосуществленный проект. Перформанс должен называться «Фонтан». Зрителям предъявляют писсуар, надпись под которым гласит «фонтан», как у Дюшана. И что с того? - спрашивают зрители. Ремейк? Знатоки спешат с анализом: то, что Дюшан сделал давно, повторено в контексте иной культуры, несет иной мессидж и т. п. Вглядываются: вдруг деталь укажет на новое прочтение? Нет, воспроизведено в точности. Любопытно, провокационно. На первый взгляд бессмысленно, но постмодернизм строится на работе с цитатой. Не исключено, что писсуар заиграет новыми смыслами, если всмотреться пристальней. Когда толпа избранных обступает писсуар плотным кольцом, из писсуара бьют струи мочи. Огромный бак, наполненный мочой и снабженный мощным насосом, подсоединен к фонтану Дюшана, и нажатием кнопки фонтан приводится в действие. Двери в зал заперты, их откроют, когда запасы мочи иссякнут. Как вам, Алина? Грубовато, да? Я и сам так подумал. И потом, боялся вторгаться на чужую территорию. Дефекация, урология - многие мастера работают в этом направлении. Хотя смысл моего перформанса иной, не так ли?

- От вас, Семен, - сказала Алина, - я приму что угодно. Но, прошу, не провоцируйте московскую публику. Послушайте друга, остановитесь.

- Я собирался продемонстрировать, как работает фонтан Дюшана - и только. Зачем любоваться испорченным фонтаном? Заметьте, Алина, мы привыкли к бездействующим объектам. Летательный аппарат Татлина не летает, фонтан Дюшана не работает - а стоит заработать, все оскорбятся.

- Хорошо, что вы отказались от этой идеи, - сказала Алина. - Наряды Аминьхасановой стоят дорого, вы бы их испортили.

- Вам, Алина, как другу, скажу: мне не хватает последнего штриха. Стараюсь быть правдивым, как сама жизнь, но скатываюсь в искусство. Сегодняшнее представление - полумера. Выдумка с фонтаном - неудачна. Я ищу.

- Чего же, Семен?

- Помогите мне, Алина, - сказал Струев. - Есть идея - и мне нужна помощь.

- Вы знаете, я вашем распоряжении. - Алина шевельнула бедром.

- Составим маленький заговор, - сказал Струев, - соберите на Бронной гостей, а я устрою представление.

- Никакой грязи и разрушений?

- Приведу несколько артистов, если пожелаете, они наденут перчатки, чтобы не оставлять следов.

- Сценарий имеется?

- Старая пьеса, хочу оживить постановку.

- Актеры известны?

- Уверен, гости их узнают, не раз видели по телевизору.

- Что ж, наметим список гостей.

- У вас есть карандаш? Я художник, Алина, - а современные мастера ни бумагой, ни карандашом не располагают. Хотя зачем список? И так ясно. Зовем партию Кротова - в том составе, который собирается на Бронной, Партию прорыва - по списку галереи Поставца, и несколько светских персонажей. Вашего супруга и Германа Басманова - безусловно.

- Большое общество, Семен.

- И спектакль готовлю не маленький.

- Глядя на вас, я всегда думала - почему он не станет режиссером? Вы умеете манипулировать людьми, Семен. Вот, уже бегу исполнять поручение - как послушная девочка. Мне испечь пироги?

- Как вы добры. И мои артисты не откажутся от пирогов.

- А что, - сказала Алина, - если провести предвыборные дебаты? Пусть Тушинский встретится с Кротовым публично.

- Отличный план. Вы имеете влияние на Димочку, убедите его.

- Ах, вы обещали не ревновать. Если вам действительно интересна моя жизнь… Ах, Семен.

- Я рассчитываю на вас. Как обычно, буду работать на грани возможного.

- Наконец, общее дело, - сказала Алина Багратион, - бегу писать приглашения и печь пироги.

- А я, - сказал Струев, - перечитаю сценарий и поработаю с костюмером.

II

В намеченный вечер гости собрались, и Алина Багратион вместе с Марианной Герильей внесли в зал пирог.

- Распределение кусков пирога - существенная часть программы, - заметил Струев, беря нож, - предлагаю нарезать пирог неравными долями и погасить свет. Согласны?

Предложение было отвергнуто.

- Здесь одни друзья, - сказал Однорукий Двурушник, - и каждому достанется равная доля.

- Во всяком случае, не из-за этого пирога мы поссоримся, - сказал Тушинский.

- Я заранее уступаю свою долю, - сказал Басманов.

- Я не ем сладкого, - сказала Юлия Мерцалова.

- Я возьму с краю, - сказал Кротов.

- Если вам трудно справиться со своей порцией, Юленька, - сказал отец Павлинов, - я помогу.

- Запивать чем будем, - спросил бестактный Пинкисевич, - неужели чаем?

- Пирог должен резать беспартийный, - сказал Бештау.

- Думаете подсластить дебаты? - спросил Маркин.

- Интересно, с чем пирог? - полюбопытствовал Кузин, принюхиваясь.

- Пирог, - сообщила Алина, - с малиной.

- С малиной? - оживился Ситный. - В середине, думаю, начинки больше.

- Малина, - заметил Соломон Рихтер (старика привезли на интеллектуальный вечер), - лечит от повышенного давления. Врачи рекомендуют.

Струев разрезал пирог.

В обширной гостиной на Малой Бронной улице гости разобрали пирог на тарелки, разбились на кружки. Началась обычная московская беседа, похожая (и непохожая одновременно) на беседы в других столицах просвещенного мира. Была в московских разговорах своя особенность. Особенность состояла в том, что москвичей в Москве не осталось.

Некогда русский писатель сравнил сонную Москву с мягким грязным халатом, это сравнение верно и по сей день. Впрочем, Петербурга, в далекие годы олицетворявшего парадный мундир, уже в прежнем качестве не существовало: а значит, Москва была одновременно и мундиром, и халатом, большие дела и сонное безделье соседствовали. И постепенно люди сообразили, что ленивую часть года не обязательно проводить среди московской слякоти. Солидные люди жили в городе два месяца в году, иногда - четыре. И то это лишь говорится так: живу в Москве. Живут солидные люди не в городе, а в особняках по загадочному Рублевскому шоссе. И даже там, средь сосен, жили они не слишком часто - люди состоятельные давно стали гражданами мира и, встретившись в столичной гостиной, рассказывали о вояжах.