Последний аргумент Фадж безусловно пропустил мимо ушей.
— Гарри, как ты мог с ними связаться? Тебе ли не понимать, какие это ненадежные люди?!
Гарри ответил угрюмым молчанием. Он отлично помнил, что ненадежность Малфоев не помешала Фаджу на посту министра принимать щедрые пожертвования от Люциуса Малфоя.
А Фадж сделал безнадежный жест, источая неимоверную усталость.
— Я не ожидал, что с детьми будет столько хлопот, — проворчал он. — И Нотт туда же! А ведь у него, по существу, даже нет опекунов, которым я мог бы написать.
— Нотт? — не успев подумать, переспросил Гарри.
— А разве он был не с вами? — удивился бывший министр.
И вместе с Невиллом он вопрошающе поглядел на героя, благодаря чему от директора, к счастью, ускользнуло выражение лица Невилла. К тому моменту Гарри уже взял себя в руки и прояснил для себя некоторые вещи. Само собой, то, что Нотт находился в убежище Волдеморта, указывало, что он тоже покидал школу, в то же самое время, что и Гарри. Гриффиндорец не одобрял такой компании, и очень сомневался, чтобы Нотта в тот дом привели благие намерения, но имелось веское «но». Конечно, у Гарри не могло быть стопроцентной уверенности, и все же почти наверняка тот, кто освободил его, ударив Хвоста заклинанием по руке, был Теодор Нотт. Память Гарри живо воспроизвела медленный взмах палочки. Возможно, он принял неверное решение, тем более, что он ничего не знал о причинах, побудивших Нотта, в целом, странного типа, помочь ему, но в глазах гриффиндорца это не было поводом отплачивать черной неблагодарностью, не разобравшись.
— Да, конечно, я видел его, — небрежно заметил Гарри, отмечая, что это даже и не ложь. — Малфои пригласили друзей Драко, честно сказать, понятия не имею, для чего. А что, Нотт создает какие-то особенные проблемы?
— Это не ваше дело, — нервно заявил Фадж. — Лучше бы подумали о своем поведении! Как вы могли отлучиться? — и он схватил со стола лежащее перед ним перо, которому, впрочем, не нашел применения, и тут же положил обратно. — Я вижу, что мне трудно справляться, — пожаловался он в пространство, — я совсем перестал понимать вас. Думаю, надо принять меры. Что касается миссис Малфой, то я, разумеется, потребую у нее объяснений. И напишу Вашей бабушке, мистер Лонгботтом.
С тем их и выпроводили пока, «до выяснения всех обстоятельств», ибо директор, по всей видимости, не был готов вынести решение о наказании, «не уточнив, насколько ответственны за проступок замешанные в нем взрослые».
— Ты знаешь, Гарри, а ведь Нотт был в капюшоне и маске, — глухо произнес Невилл, когда они достаточно отдалились от охраняющей вход горгульи. — Слизеринцы привели нас в комнату, где был портшлюс, когда он тоже вбежал. Он был среди Упивающихся смертью.
Гарри кивнул; это только подтверждало его предположение. Он знал, что, несмотря ни на что, Невилл доверяет ему, и не собирался заставлять его в себе сомневаться.
— Я знаю, но он спас мне жизнь, — ответил Гарри. — Обещаю, Невилл, мы до всего докопаемся.
Гарри едва успел обсудить с друзьями то, как они вернулись в школу. Затем все вместе отправились на обед.
То, что произошло дальше, показало Гарри, что бывший министр способен принимать быстрые решения. Расплата оказалась единой для всех, и наступила она скоро, прямо в Большом зале. В меру трагическим и хорошо поставленным голосом Фадж объявил, что недостойное поведение отдельных членов сборной не оставляет ему выбора.
— С сожалением сообщаю, что я снял «Хогвартс» с межшкольных соревнований, — проинформировал директор, в то время как Зал безмолвствовал. Но затем разразился гневными выкриками и свистом.
Гарри сидел тихо, словно одеревенев, и совсем не стремился к тому, чтоб на него обращали внимание. Положа руку на сердце, он повторил бы свою вылазку; но из-за квиддича ему все равно было бесконечно жаль. Он и не думал тогда, в Германии, что это его последний матч. «Последний — в качестве ученика», — сказал он себе, но это было слабым утешением. Вдруг оказалось, он давно решил, что, доучившись, не станет профессиональным игроком в квиддич, подобным Вуду; Гарри Поттера во взрослой жизни ждали более важные дела.
Тем больнее отдавался в сознании нанесенный Фаджем удар. Рон застыл с перекошенным лицом, не заботясь закрыть рот, и даже Гермиона, щадя чувства друзей, старалась не демонстрировать свое равнодушие к квиддичу. А все кругом требовали объяснений, причем гриффиндорцы, не знающие, в чем дело, кивали на слизеринцев, а те, в свою очередь, приписывали вину гриффиндорцам.
— Возможно, их отменят совсем. Все-таки международная обстановка… Поймите, в мире становится небезопасно! — разорялся Фадж, успокаивая учеников. — Скорее всего, сами соревнования скоро и без того отменят. К тому же, последний матч мы проиграли, так что какой смысл продолжать.
За столом слизеринцев известие было воспринято столь же мрачно. Глядя на застывшие, траурные лица Крэбба и Гойла, на то, как Малфой низко склонился над тарелкой, Гарри мог предполагать, что они тоже чувствуют себя виноватыми. И, если бы не новое знание о Малфоях, Гарри, пожалуй, мог бы им сейчас посочувствовать. Более всего он желал бы об этом навсегда забыть, но не представлял, как. А ведь ему еще предстояло рассказать обо всем Рону и Гермионе.
Но сначала он желал их выслушать. Не представляло никакого труда даже за столом, при вмешательстве Ромилды Вейн и Маклагена, искренне не понимавших, ради чего Гарри «влип», выяснить, что их отсутствие в школе осталось незамеченным. Считалось, что из замка без объяснений сбежали Гарри, Невилл, Драко Малфой и Теодор Нотт, причем последний сделал это еще до того, как квиддичная команда «Хогвартса» отправилась в Италию.
— Он ездил домой, — проинформировал Маклаген. — Мы его заметили, как только он проник в Запретный лес и оттуда — в Хогсмид. Между прочим, мое ведомство за ним следит, и ему ничего не скрыть. Правда, нельзя сказать точно, что он там делал, в этом своем доме…
Мнение Гарри о профессиональной слежке авроров значительно упало. Заметив, что Гермиона демонстративно читает газету, он поинтересовался, что там, и она передала ему свежий номер «Пророка».
«Уральские колдуны заключили дружественный союз с гигантами». Крупный заголовок на первой странице сразу бросался в глаза, так что Гарри предположил, что это стало сенсацией.
— Неправильно! — заявила ему Лаванда. — Кому какое дело до гигантов! Это Майрон Вэгтейл, солист «Чертовых сестричек», решил уйти из группы и отдать все силы подпольной борьбе с Темным лордом.
«Интересно, а этот новый глава Ордена его сразу примет?» — при мысли об этом Гарри стало обидно. Не желая позволять этому чувству овладеть собой, и без того проблем хватало, он вернул газету лишь затем, чтобы с интересом заглянуть через плечо Гермионы. Ее, как и его, больше беспокоила первая полоса, где говорилось о гигантах.