не скрывал своих намерений относительно Каэра, но Этьен надеялся, что Дамиану как-то удалось договориться с дядюшкой. Во всяком случае, выходя из королевских покоев накануне коронации, Вальен выглядел вполне удовлетворённым. Но не прошло и дня, как Император объявил войну, и именно тогда, когда бедный друг, только вступив на престол, столкнулся с внутренним сопротивлением аристократии. Ударить в столь уязвимый момент — подло, но так в духе эльфов! Этьен же оказался в весьма сложном положении. Невозможно было игнорировать долг перед страной, но он не мог предать так отчаянно нуждающегося в поддержке друга! И именно таким, полным противоречий, он и предстал перед ликом Императора.
— Я понимаю твои чувства, — снисходительно произнёс Вальен, тем самым вызвав невольное удивление. Этьен осторожно покосился на дядюшку, ожидая подвоха, однако Император с улыбкой продолжил: — И потому не буду ставить тебя перед неразрешимым выбором.
Слова Вальена вызвали искреннее недоумение, которое уже невозможно было скрыть. Этьен воззрился на дядюшку, ища в его холодных глазах объяснений.
— Ты останешься на Каэре, и… — Император сделал многозначительную паузу, задумчиво крутя висевшую на шее пирамидку. — …Сделаешь всё, чтобы не допустить союза короля Дамиана и демонов!
Этьен едва не вздохнул от облегчения. Подобное задание никак не делало из него предателя, ни для своей родины, ни для друга. Если у Дамиана после коронации и встречи с этой странной всесильной богиней сохранились хоть остатки рассудка, он никогда не сдаст свою страну демонам.
— И ты даже можешь помочь своему коронованному другу справиться с мятежом, который вот-вот вспыхнет, — милостиво заметил Император, при этом его глаза сузились, словно у хищника, готовящегося к нападению.
— Разумеется, не просто так? — не скрывая циничной усмешки, предположил Этьен. Он слишком хорошо знал дядюшку, чтобы поверить в наличие у него альтруизма. — Надеетесь, что моя поддержка изменит его мнение относительно предложение Шак-ли?
— Это было бы весьма кстати, — коварно улыбаясь, согласился Вальен, однако почти тут же его выражению лица вернулась прежняя холодность и серьёзность. — Впрочем, это никак не избавит нас от грядущей войны. Увы, не только мы оказались достаточно наблюдательными, чтобы понять к чему идёт дело. Ты ведь и сам уже заметил, верно?
— Бэрлок, — с отвращением выплюнул Этьен, его тут же поддержал корабль. «Николь» резко качнулась из стороны в сторону, будто к ней подкатила тошнота. — Эти собаки никогда не упустят возможности, и, судя по наглому выражению принца Юджина, они уже в предвкушении. И, осмелюсь предположить, что наги тоже не останутся в стороне. Я видел на Каэре Дюлана, и он в курсе, что наш флот прячется в горах.
— Опять эта змея, — презрительно хмыкнул Император, снова принявшись крутить в пальцах пирамидку. — Он ставленник демонов, так что едва ли его поддержит Ц’хайл. Однако царь нагов многое потеряет из-за своих наивных принципов и желания, как всегда, отсидеться в норе. Демоны своим представлением открыто показали, на что они рассчитывают. Я объявил войну не Каэру, Этьен, а заявил своё право на мировое господство! И они могут сколько угодно пугать мир силой своего пестуемого дитя!
— Ваше Императорское Величество знали о существовании их богини? — осторожно поинтересовался Этьен, вспоминая те неприятные и унизительные минуты, что он провёл на коленях, изнывая от жара и духоты. Ещё никогда прежде ему не приходилось испытывать на себе столь подавляющей мощи. Он ощущал себя мелкой мушкой перед прихлопывающей его ладонью великана.
— Нет, не знал, — Лицо Вальена мгновенно помрачнело, выдавая обеспокоенность и напряжение. Он перестал крутить пирамидку, резко сжав её в кулаке. Император замер и вместе с ним, словно по команде, застыл и корабль. Пресловутая качка, наконец, прекратилась. — Но, раз юному королю удалось выстоять перед ней, значит, принцесса Шанталь найдёт способ, как с этим управиться!
— Амулет не помог? — с тревогой спросил Этьен, покосившись на кулак, в котором только что скрылся бесценный артефакт, помогающий нейтрализовать силу демона. Насколько он помнил, кроме Дамиана и шестёрки агни, только Вальену удалось избежать позорного падения ниц. И пусть он оказался впечатан в кресло, а не устоял на ногах, всё же достижение было очевидно. Тот же принц Юджин валялся у своего кресла, будто побитая собака!
— Лишь отчасти, — неохотно признал Император. — Вот потому я и рассчитываю на тебя, дорогой племянник. Нам очень нужен король Дамиан. Если бы волшебник такой невероятной силы занял бы нашу сторону, мы смогли бы навсегда покончить с вседозволенностью демонов!
Глядя на воодушевившегося Вальена и вновь начавший ходить ходуном поддерживающий его корабль, Этьен совсем не разделял его амбиций, но был весьма признателен за возможность не оставить беднягу Дамиана в гордом одиночестве. И хотя он предполагал, что друг может быть не сильно к нему благосклонен, всё же понимал, что одному ему всё равно не выстоять.
— Сколько Ваше Императорского Величество даст мне времени? — уточнил Этьен, продумывая в голове, что мог бы сделать уже сейчас.
— День или два, а, быть может, неделю, — уклончиво ответил Вальен. — Сам понимаешь, нашему Императорскому Величеству нельзя потерять своего лидерства и уступить его каким-то бэрлокским собакам!
Этьен учтиво поклонился и, получив разрешение удалиться, наконец, покинул рубку, а затем и корабль. Лишь вновь оказавшись на твёрдом камне полуразрушенной башни, которой решил воспользоваться Император в качестве воздушного причала, он ощутил, как спало невероятное напряжение.
«Всё не так уж и плохо. Во всяком случае, пока», — убеждал себя Этьен, спускаясь по узким крошащимся ступенькам, однако никак не мог избавиться от нехорошего предчувствия, которое стало только яснее, стоило ему встретиться с Гаспьеном. Старший принц караулил его у лестницы и выглядел так, будто только что встретился с призраком.
— Ну что? Куда тебя определили? — нервно оглядываясь по сторонам, вопросил он.
— Мне позволили остаться в замке и помогать Дамиану! — шёпотом сообщил Этьен. Мрачное и обеспокоенное лицо Гаспьена разом просветлело.
— Император хочет отказаться от войны? — В голосе старшего принца звенела надежда.
— Даже и не надейся, — печально качая головой, возвестил Этьен. — Твой отец мечтает о мировом господстве и ничто не способно его остановить!
— Я так и думал! — упавшим голосом произнёс Гаспьен. — Он не желает слушать даже доводы рассудка! Эта девочка-богиня… ты же видел, да? От неё исходят искры!
— Вот только не начинай снова! — попытался отмахнуться Этьен, однако собственное сердце предательски кольнуло в груди. Вечные тревоги Гаспьена по поводу предсказанной смерти в пламени для него и Императора давно навязли на зубах и воспринимались, как детские страшилки. Однако сейчас эти глупые опасения приобретали совсем иной смысл.
— Она богиня огня! — тем временем продолжал гнуть своё старший принц. — И обладает невероятной силой!