— Не двигайтесь, — сказал врач.
— Там еще остались люди, — ответил Ренц. — Я должен вернуться. Со мной все в порядке, и мне надо вернуться.
— С вами не все в порядке, — произнес медик, мягко укладывая его на носилки.
Ренц непонимающе мотал головой, но врач показал рукой. Из тела агента торчал кусок металла размером с карандаш. Кровь пропитала рубашку.
— Ого, — сказал Ренц. — Я… я не заметил.
Врач склонился над ним, заглядывая в глаза.
— У вас шок, — сказал он. — Оставайтесь на месте.
Ренц подчинился. Тени, мечущиеся по улице, словно утратили свою индивидуальность — повсюду бурлила густая смесь из плоти и металла, камней и огня, перетекая то в одну сторону, то в другую. Вначале он смотрел на нее как на единый организм, потом как на людей, работающих вместе. И то и другое казалось верным.
Появились пожарные, ударившие из своих брандспойтов, и в воздухе неожиданно запахло водой. Ренц попытался вызвать Маркеса, но ничего не вышло. Кто-то стал перевязывать его, и он не сопротивлялся. Проступила боль, тупая, отдаленная пульсация.
Он увидел девочку, выскользнувшую из дверей. Похоже, никто больше не замечал ее. Ренц, опираясь на здоровую руку, поднялся и пошел к ней.
Она не была одной из тех — очередным призраком Самары. Эта девочка выглядела старше, хотя, может быть, всего на год или на два. Ее кожа обладала глубоким оливковым цветом, а волосы и глаза были черными. В глазах отражалось пламя. Несмотря на раннее лето, на ней была толстая, дутая куртка. Девочка взглянула на Ренца и улыбнулась. На ее лице появилось блаженное выражение.
— Мы должны остановить происходящее, — произнес Ренц. — Это не война, а болезнь. Это лихорадка. Мы все — часть одного организма, и он умирает. Как нам это остановить?
Ренц никогда не думал, что станет рыдать перед незнакомцем, а тем более перед ребенком. Но он не мог остановиться. И все это было глупо. Несмотря на шок, он думал о том, что где-то там, выше, какое-то разумное существо умирает от болезни в своей постели. И, обращаясь к этой девочке, Ренц безнадежно пытался достучаться до него, как если бы кричал в небеса. Его слова были бесполезны, как бесполезно было бы пытаться спасти Анну, разговаривая с ее кровью.
Ренц увидел, как девочка что-то перемещает под своей курткой, и понял все. Арабская девочка в дутой куртке посреди Нью-Йорка. Повторная атака, подхватывающая первую и направленная на уничтожение спасательных служб.
— Пожалуйста. Мы должны остановить это, — сказал Ренц. — Ты и я, мы вместе должны остановить…
Девочка покачала головой. Нет, не должны.
— Господь велик, — произнесла она счастливо.
Произнесла так, словно делилась с ним секретом.
Колин П. Дэйвис
Защитники
Молодой английский писатель Колин П. Дэйвис живет в Ливерпуле и работает геодезистом в строительной компании. Его рассказы публиковались в «Spectrum SF», «Asimov's Science Fiction», «3SF», «Paradox», «Elysian Fiction» и «Andromeda Spaceways Inflight Magazine», а в настоящее время Дэйвис работает над своим первым романом.
В небольшом рассказе, ироничном и изящном, где вместилось столько идей, что иному автору их хватило бы на толстый роман, показано, какую цену порой приходится платить за сохранение статус-кво…
* * *
Наконец Дед замедлил ход скифа, и целая свита из переливчатых рыбок бросилась врассыпную под нещадным полуденным солнцем.
Элиза перегнулась через борт лодки и увидела, как, медленно покачиваясь, под ними проплывает еще один гигантский остов. Дед тем временем насвистывал песенку, появившуюся на свет задолго до рождения тринадцатилетней Элизы.
— Все, хватит! — резко сказала она и добавила более мягко: — Я уже насмотрелась.
— И ты по-прежнему считаешь меня злодеем?
Дед сдвинул на затылок белую кепку и вытер лоб мятым носовым платком. Он заглушил мотор. Легкие всплески воды затихли вместе с негромким постукиванием двигателя.
— А я никогда и не думала, что ты злодей.
Элиза окинула взглядом горизонт. Здесь, на открытом просторе Сферического Океана, никаких островов не было видно.
Новая Сицилия находилась на западе, в двух часах отсюда. Еще ни разу в своей жизни девочка не уезжала так далеко от Родного Порта, от людей. Кругом бескрайние воды океана, и на многие мили вокруг кроме нее и Деда — ни души: от этой мысли у Элизы перехватило дыхание.
Она снова стала вглядываться в чистое мелководье над вздыбившимся дном — туда, где покоились огромные белые кости.
— Насколько простирается это поле битвы?
Дед развел руки широко в стороны — так, что его белая рубашка наполнилась ветром.
— Оно огромно. Я наблюдал за всем с разумного расстояния.
— Я не замечаю останков демонов. Ты говорил — они такие же громадные, как защитники.
— Крылатые демоны тоже там — поверь мне. Присмотрись и увидишь их бронзовые копья.
— Я вижу только своих детей. — Элиза сняла соломенную шляпу с полями и отбросила с лица пряди рыжих волос. Кончиками пальцев она коснулась щеки, надеясь обнаружить хоть слезинку, но напрасно. Солнце припекало макушку, и она снова надела шляпу.
Дед неловко передвинулся со своего места.
— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь.
Он наклонился вперед и, порывшись в холщовой сумке, достал бинокль.
— Ладно — может, и не детей.
— Ты просто материя, Элиза, а я — создатель. И чувство вины мне не знакомо.
— Но ты все-таки привез меня сюда.
— Ты же моя внучка… Я собирался ехать… и ты меня попросила. — Поднеся бинокль к глазам, он внимательно изучал небо на востоке. — К тому же я подумал, тебе это будет полезно.
Элиза погрузила пальцы в воду. Ощущение прохлады удивило ее, хотя, наверное, так и подобает месту, где покоятся мертвые. Она отправлялась сюда за ощущениями, в надежде почувствовать некую связь, найти хоть какой-то отклик в душе. Но ничто в ней не дрогнуло. Сердце оставалось холодным, как океан.
Эти чудища на дне морском — все эти летающие великаны, которые защищали Родной Порт от демонов, которые сражались, закрывая небо крыльями, и чья кровь лилась дождем — были частью ее, сотворены из нее. Вот череп размером с дом, ребра, похожие на стропила, — и все это из ее клеток. Что она ожидала почувствовать?
— Дед… а ты уверен, что никто не выжил? — Она вытерла пальцы о шорты.
Он опустил бинокль.
— Когда наблюдатели сообщили о приближающейся атаке, мы направили твой выводок. Демоны исчезли, а из защитников никто не вернулся в лабиринт. Теперь только рыбы обитают в их гнезде.
— А что если демоны вернутся?
— Они обязательно вернутся — со временем. Но у нас всегда найдется такой же выводок.
— Но уже не мой.
— Ты исполнила свой долг. Никто не станет просить тебя снова.
— Все же любопытно… Каково это — создавать жизнь только ради того, чтобы ее уничтожили? Создавать именно с такой целью? Неужели это тебя не трогает?
Дед вздохнул:
— Так уж случилось, что это стало необходимостью. А как еще мы смогли бы сдерживать демонов? Тебе, конечно, трудно понять такое.
— Нет, не трудно. — Напротив, понимание пришло легко, а вот с чувствами было сложнее. Элиза прислушалась к себе — ни тоски, ни печали. Лишь усталость от палящего солнца. — Мне хотелось бы верить, что мои погибли как герои и что в них каким-то образом жила частичка меня.
— У защитников нет выбора. Они сражаются, затем возвращаются в гнездо. Они задуманы так, чтобы не надо было выбирать. Разве это герои?
— Ты просто черствый старый солдафон, Дед. Они же не машины. Ты сам говорил мне, что они могут чувствовать.
Он кивнул:
— Конечно, они чувствуют. Они чувствуют любовь к нам. Иначе с чего бы они умирали за нас?
Дед убрал бинокль в сумку, лежащую у ног; когда он выпрямился, в руке у него была небольшая рация. Он выдвинул антенну и пощелкал пальцем по кнопкам.
— Порой мне самому интересно, кто же является настоящими защитниками, — вырвалось у него.
— О чем ты говоришь? Ты же сам их создал. Ты должен знать.
— А кто — настоящими демонами…
— Кем бы они ни были — однажды ты найдешь их всех и уничтожишь — верно?
Он улыбнулся ее словам:
— Это их мир. А люди здесь незваные гости.
— Что ты делаешь? — спросила Элиза, указывая на рацию в его руке.
— Ловлю рыбку.
Безжалостное солнце обжигало загорелые плечи Элизы — розовая жилетка совсем не спасала. Девочке не хотелось оставаться здесь дольше.
— Дед, я уже насмотрелась. Давай вернемся.
— Подожди еще немного… Я почти закончил.
— А что если защитники будут любить себя больше, чем они любят нас?
— Странная ты, Элиза. Так и сыплешь вопросами. Прежде меня никто не спрашивал об этом.
— Может, я не такая, как все.
— Защитники просто обязаны любить нас больше жизни. От этого зависит — выживем мы здесь или нет. К тому же я не так глуп. И предусмотрел любые неожиданности.