В Америке он оказался отчасти из-за стремившейся уехать старшей дочери, отчасти из-за невозможности свободно писать о том, что давно залегло в душу. Он был велик ростом, толст, с несколько женоподобным лицом и острыми, под кустистыми бровями, колючими глазками...
То, о чем писал он, что печаталось в русскоязычной американской прессе, так или иначе связано было с антисемитизмом, во многом пережитым им самим. Ему перевалило за семьдесят, он боготворил Америку и старался забыть Россию, главной же душевной его любовью являлся Израиль...
Мы часто спорили, особенно когда речь заходила о русской литературе. При этом иногда мне припоминалась встреча с Вадимом Кожиновым в Москве, в ЦДЛ, где мы оказались за одним столом. В это время в «Литературке» шла в нескольких номерах полемика между ним и Бенедиктом Сарновым. Было время «перестройки», антисемитизм, пользуясь «свободой слова», «гласностью» и т.д., набирал силу. Кожинов доказывал, что великие русские писатели негативно изображали евреев, еврейский народ, его роль в российской истории. Сарнов же исходил из фальшивых установок прежних лет: антисемитизм чужд русской литературе, выдвигаемые Кожиновым взгляды ложны и т.д.
Мы с Аней наблюдали, как подходили к Вадиму Кожинову друзья-приятели, чокались, поздравляли, а он с ехидной улыбочкой сообщал им, что «размазал Беню»...
Мы спорили с Яковом, он не мог простить ни Гоголю, ни Достоевскому, ни Тургеневу, ни Некрасову антисемитских тенденций, он вообще не хотел принимать их творчество, тогда как я, во-первых, считал, что необходимо брать во внимание их отношение к собственному народу, собственной стране — безжалостно-критическое («То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть»), а во-вторых — помимо антиеврейских настроений каждый из них обладал широчайшим спектром чувств и мыслей, обогативших и русских, и евреев своей глубиной и мощью...
24Не следует, однако, думать, что Америка во все времена была страной, исполненной сплошного благолепия... В Нью-Йорке до 1737 го да евреи не имели избирательных прав. После Войны за независимость, когда всем американским гражданам гарантировалась свобода религии, в Мериленде евреи добились ее только в 1816 году, а в Северной Каролине лишь в 1868 году. В связи с тем, что после Гражданской войны возросла эмиграция немецких и польских евреев, религиозное отчуждение от них стало приобретать расистский характер. Тем более это стало проявляться в конце XIX века, когда из Восточной Европы в США эмигрировало более 600 тысяч евреев. В 80-90 годах евреев перестали принимать в некоторые частные школы, не допускали для жилья в «приличные» кварталы, многие компании отказывались брать их на работу.
В те же годы, когда в России происходил процесс Бейлиса, в США разгорелась куда более страшная кампания против Лео Франка. Дело происходило в Атланте, на карандашной фабрике, в 1913 году. На этой фабрике работала Мэри Фэган, девочка, которой в ту пору еще не исполнилось и четырнадцати лет. Лео Франк являлся здесь менеджером. Мэри Фэган вошла к нему в кабинет, Франк вручил ей конверт с причитающимися Мэри деньгами. Цех, где она работала, был временно закрыт из-за задержки с поставками некоторых деталей, Мэри спросила, не получены ли они. Франк ответил, что нет. Она вышла... И тело ее в ту ночь, на 27 апреля 1913 года, обнаружил в подвале фабрики сторож Ньют Ли...
Состоялся суд. Обвиняемым в преступлении оказался Лео Франк. Процессу над ним предшествовала антисемитская истерия, овладевшая Атлантой и подхлестываемая прессой. Утверждалось, например, что еврейская религия, осуждающая какие-либо преступные действия евреев-мужчин по отношению к еврейкам, терпимо относится к изнасилованию евреями христианок. И что «еврейские деньги» способны влиять на происходящее в Атланте, в том числе и на решение суда. Один из присяжных впоследствии признался, что им, присяжным, дали понять, что если они оправдают Франка, из суда им живыми не выйти.
В день процесса окрестности суда были заполнены людьми, вооруженными винтовками, они скандировали: «На виселицу еврея!» Франка признали виновным, судья приговорил его к смертной казни через повешение. Губернатор штата заменил смертную казнь пожизненным заключением. Однако решение губернатора вызвало новый приступ антисемитской истерии, на евреев нападали, бойкотировали их магазины и предприятия. В тюрьму проникла вооруженная толпа из 25 человек. Лео Франка вынесли из тюрьмы, швырнули в машину, которая привезла его к дому, где когда-то жила Мэри Фэган, пододвинули к росшему рядом дереву стол, велели Франку взобраться на него и, захлестнув горло веревкой, выбили стол из-под его ног...
В 1982 году, 69 лет спустя после расправы над Лео Франком, восьмидесятитрехлетний свидетель на судебном процессе Алонсо Манн сообщил имя подлинного убийцы, который во время следствия пригрозил ему расправой, если он расскажет все полиции... Только в 1986 году, после тщательного расследования показаний Алонсо Манна, Лео Франк был реабилитирован...
25Вряд ли следует рассказывать здесь о Генри Форде — его история, связанная с изданием «Протоколов сионских мудрецов», достаточно известна. Кампания, носившая злобно-антисемитский характер, была развязана в 1920 году. Сборник статей «Всемирный еврей», включавший «Протоколы», был распродан в США в количестве 500 тысяч экземпляров и переведен на многие языки. В кабинете Гитлера в Мюнхене висел портрет Форда в натуральную величину. В 1931 году Гитлер в беседе с американским журналистом заявил: «Генри Форд для меня — источник вдохновения».
Не только американские еврейские организации, но и Федеральный Совет Христовых Церквей бурно протестовали против акций Генри Форда. 110 известных американских политических лидеров, в том числе и президент Вильсон, опубликовали совместное письмо в связи с фордовскими инсинуациями. В 1927 году суд признал выдвинутые против евреев обвинения ложью и клеветой, и Генри Форд вынужден был заявить, что книга «Всемирный еврей» способствовала распространению оказавшихся фальшивкой «Протоколов». Более того, Форд сказал, что осведомлен «о достоинствах евреев как народа» и о том, как много «их предки сделали для человеческой цивилизации, развития торговли и промышленности, а также об умеренности и усердии евреев, о бескорыстной заинтересованности их в благосостоянии общества».
26Моя книга «Эллины и иудеи» пролежала в качестве рукописи более пяти лет. Что до «ПИКа», то я обнаружил в филадельфийской газете список антифашистских произведений, которые «ПИК» намеревался издать, в нем значились и мои «Эллины». Попытки связаться с московским издательством ни к чему не привели. Я адресовался в русскоязычные издательства в США, полагая, что для них проблема антисемитизма в Союзе представляет идейный, а не меркантильный интерес. И что же получилось в результате моего обращения в Нью-Йоркское издательство «Либерти»?.. Там назвали столь головокружительную цифру, которую надо заплатить за издание, что и думать о том было смешно... Поиски спонсора тоже ни к чему не привели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});