Читать интересную книгу На рыдване по галактикам (СИ) - "BangBang"

— Ярок, а постой-ка на стреме, — просит вдруг Нюк, шебуршащий по стенам в соседней кабинке. — А еще лучше — задай песняка. Как тогда на Ниме. Как можно громче. Что-то в духе «Врагу не сдается наш гордый рыдван». Мне немножечко пошуметь придется… Цилли, помоги.

Они вдвоем втискиваются в кабину и принимаются возиться с утилизационным механизмом, напрочь загородив спинами весь обзор.

Когда речь заходит о диверсиях, меня дважды просить не надо. Может, мне и не вполне ясно, что они там делают, но пусть хоть толчок в огнемет или в ракету-носитель перестраивают — я за любой кипиш, который поможет отсюда дернуть. Поэтому с готовностью затягиваю тагаранский боевой марш — ничего более шумного в галактическом репертуаре не найти. Надо сказать, даже сами тагаранцы при его исполнении уши хорошенько утрамбованным снегом затыкают. И есть, отчего. А если у агрессоров какие вопросы возникнут, растолкую им подоходчивей, что это реакция земного организма на долгое голодание. Ишь ты, засунули в сортир — и думают, облагодетельствовали по высшему разряду, что ли?

Через пару минут раздается глухое «бам» и надсадный скрежет, и я повышаю децибелы, силясь все это замаскировать.

— Есть! — удовлетворенно сообщает Нюк, пятясь задом из узкой кабинки. Присев, он нажимает на какую-то кнопку сбоку гравиботинка, и из подошвы выскакивает крохотный тайник.

— Что это? — любопытничаю я между куплетами про неистребимый дух Ди-Дер-Сона, засевший в его потомках, и про животворящую силу горячего чая. Последний явно был приляпан к песне доконтактного периода уже после близкого знакомства с землянами, принесшими на Тагаран сей чудодейственный напиток, но вписался как родной и звучит ничуть не тише прочих.

— Диверсионный НЗ. Не нашли, зирковы выплодки, когда обыскивали! Я уж и забыл, что сбацал заначку на черный день, — говорит Стратитайлер, высыпая в ладонь какие-то крохотные штучки, очень похожие на те, что он в процессор Мамы запустил. — Вот и пригодилась.

— Нано-роботы? — догадывается бортмех.

— Ах-ха. Только не ремонтники, а совсем наоборот, хе-хе-хе, — нехорошо усмехается запоздалый первенец программистки Стратиловой. Крохи активируются от тепла и биотоков человеческого тела, вспыхивая колючими красными искорками.

— Вирусняк несут такой, что любую программу порвет, как альдебаранские гончие — шестилапого зайца, — добавляет Нюк, и будь на его носу родовые поцелуи солнышка — они сияли бы от предвкушения целым Поясом Ориона. — В половине обитаемых миров за этих малюток с таможни меня бы прямиком на Баргозу отправили, минуя все коррекционные программы.

Он снова скрывается в кабинке, судя по всему, инфицируя местный аналог Бо через систему управления гальюнами.

— Акустическую завесу уже можно вырубить, — говорит Цилли, страдальчески морщась. Но последний куплет я все-таки допеваю. Исключительно из уважения к тагаранским традициям. А то, поговаривают, к нарушителям тех традиций сам Ди-Дер-Сон в ночных кошмарах наведывается. С тем самым легендарным духом, особенно неистребимым благодаря древнему обычаю никогда не мыться зимой. Которая на Тагаране длится примерно парочку земных лет.

— Готово, сделано черное дельце, — сообщает Нюк, отряхивая пыльные ладони. — Знаешь, Лалафа плакал бы от приобщения к вокальному искусству Тагарана. Это было прекрасно. И реально громко.

— Однажды я разыщу его и обучу этой песне, пусть гоподрилов стращает… А что будет, когда эти мелкие поганцы уничтожат мозг крейсера? — жадно интересуюсь я у страшно довольного собой кибердиверсанта, пытающегося теперь понять, как же тут функционирует кран?

— А все вразнос пойдет или тупо отрубится… кроме автономной системы жизнеобеспечения, — говорит он весело, водя ладонью над раковиной в поисках датчика движения. — Это чужой корабль, зирковы дети его где-то сперли. Скорее всего, они вообще не гуманоиды — готов спорить хоть на всю свою зубную формулу. И шарят они в нем весьма-а-а посредственно, примерно как Шухер в половой принадлежности землян. Пока их инженер разберется что к чему… если таковой вообще имеется, что-нибудь да придумаем.

— Да и в половой принадлежности землян они тоже шарят ничуть не лучше Шухера, — злорадно замечаю я. И тут, совершенно случайно прислонившись к стене, неожиданно натыкаюсь на встроенный шкафчик, битком набитый разноцветными тубами. Зубная паста, что ли… Или мыло. Или вовсе сортирный стаз какой-нибудь. Разобравшись с крышкой, подношу тюбик к носу. Астероид мне в корму! Пахнет так, что рот сразу слюной наполняется. Понимаю, что это, скорее всего, совершенно несъедобная дрянь, принадлежащая неведомой долговязой расе, но желудок требовательно и громогласно заводит свой марш, не хуже тагаранского. Вот какой садист придумал бытовую химию таким ароматом снабжать? Нюк моментально «берет след» что твой Вражонок, описывает дугу своим обесчещенным курносым воздухозаборником и упирается им в тюбик.

— Засоры этим, поди, прочищают, — страдальчески вздыхает он, примеряясь лизнуть самый краешек, но потом все-таки передумывает. — Жаль, Рекичински не с нами, пусть бы попробовал…

— Никак не пойму, кто они вообще такие, — от греха подальше закрывая тубу, хмурюсь я. — Их главарь по всем антропологическим признакам — землянин либо потомок колонистов. Но от него за парсек разит натуральным ксеноморфом, не вызывающим у меня решительно ни грамма ксенофилии. Спинная коборукова сумка! Да даже если страпелька действительно принадлежит им, у меня самой конечности зазудели бы приделать ей ноги при одном взгляде на эти подозрительные физии. Превентивно.

— Может, родня какая Шухерова? Двоюродная? Тоже вон меня с девчонкой попутали, — предполагает Стратитайлер, вернувшись к пассам над раковиной.

— А вы заметили, что тела, продырявленные из бластеров, потом как будто испарялись и на их место просто лезли новые? — спрашивает Цилли, усаживаясь на пол.

— Да ну? — изумляется Нюк, бросив тщетные попытки добыть воду и вытерев чумазые ладони о термак. Может, тут вовсе и не она из кранов течет?

— Я думал, мне показалось… по горячке боя. Роботы из жидкого металла или полимеров?

— Трупов не было, да, если не считать за них ошметки какие-то на стенах после взрыва, — подтверждаю я, в свою очередь тоскливо колупая кран: само собой, как только обнаружилось, что воды он не дает, сразу же зверски захотелось пить. — Тоже обратила внимание.

— Засада, — констатирует Нюк, присоединяясь к бортмеху, — потому что справиться с ними получится, только загнав в ловушку типа трюма. При этом черная дыра знает, чем им угрожать? Энергетическим оружием каким-нибудь?

— Токсичными продуктами жизнедеятельности, — гыгыкаю я, хотя на самом-то деле смешного в нашей ситуации ксехара наплакала.

— Если будет, из чего их выработать, — вздыхает бортинженер, сглатывая слюну. — Кажется, нас решили-таки не кормить… во избежание токсического поражения. Перегнул я с запугиванием.

Снова начинаю алчно коситься на искусительно пахнущий тюбик невесть с чем. Ну вот вдруг — вдруг! — истинные кораблевладельцы прятали неприкосновенный запас еды от какого-нибудь Врагусика как раз в гальюне? Поглоти туманность этих адорианцев! Вместо того, чтобы выпрямлять мне волосы и истреблять Нюковы веснухи, лучше бы встроили в организм безошибочно распознающий съедобные вещи датчик. А то они не видели, что для нас это неизменно актуальный вопрос в любых ситуациях.

Проходит минут десять в невеселых раздумьях и муках голода, и свет в гальюне вдруг принимается нервно мигать.

— Башталось, — расплывается Нюк в улыбке, — как говаривал Азамат-аке.

Поколупавшись в имплантах, прилипает ухом к дверному шлюзу.

— Ага, забегали, что пищаги по вентиляции! — радуется он, и тут по кораблю вразнобой начинают врубаться тревожные сирены.

— Предлагаю, девчонки, поиграть в Бэтмена, — говорит он нам, переключая вручную гравиботинки на магнитный режим и ставя ногу на стенку. Термак переходит в состояние экзоскелета, поддерживая тело перпендикулярно поверхности, и Стратитайлер быстренько взбирается под потолок, повиснув там взъерошенным сталактитом. Генетическая память, должно быть, победила адорианские правки, и белобрысый вихор на затылке у него вздыбился еще во время допроса. Так и конопухи, глядишь, сами собой проявятся.