Увидев дочь хозяина, крестьянка подняла крышку котла, кипевшего на огне очага, и бросила туда кусок свиного сала, чтобы суп стал понаваристее. Анжелика положила на стол птицу, которую только что прихватила на дворе замка. Уже не в первый раз она шла в гости к крестьянам, и всегда приносила с собой маленькие подарки. Хозяева замка были единственными владельцами голубятни и курятника, что было их сеньориальным правом.
Папаша Мерло сидел возле очага и ел черный хлеб. Франсина, старшая из детей, подошла поцеловать Анжелику. Она была только на два года старше Анжелики, но на ее плечах уже давно лежала ответственность за маленьких братьев и она должна была работать в поле, вместо того, чтобы ловить раков и бегать по грибы, как ее беспутный братец Николя. Госпожа де Сансе давно хотела взять эту милую, вежливую девочку со свежими розовыми щечками горничной вместо Нанетты, которая смущала ее своей наглостью.
Когда они поели, Николя потянул Анжелику за собой.
— Пошли в хлев, нам нужно взять фонарь.
Они вышли из дома. Ночь была очень темной, к тому же собиралась буря. Позднее Анжелика вспомнила, что когда она повернула голову в сторону римской дороги, которая шла всего в полулье от деревушки, ей почудился какой-то неясный шум.
В лесу было еще темнее.
— Не бойся волков, — сказал Николя. — Летом они не подходят так близко к деревне.
— Я не боюсь.
Вскоре они добрались до ручья и опустили корзины с кусками свиного сала на его дно. Время от времени дети доставали тяжелые корзины, обвешенные гроздями голубых раков, которых привлекал свет фонаря, и бросали их в заплечный короб, взятый специально для этой цели. В эти минуты Анжелика меньше всего на свете думала о том, что сторож из замка де Плесси мог бы застигнуть одну из дочерей барона де Сансе, занимающуюся браконьерством при свете фонаря в компании с малолетним деревенщиной, и какой бы скандал мог из-за этого разразиться.
Внезапно она выпрямилась, и Николя последовал ее примеру.
— Ты ничего не слышал?
— Да, похоже, кричали.
Двое детей замерли на мгновение, а потом вновь занялись своими корзинами. Но они были взволнованы и скоро опять прекратили работу.
— Сейчас я точно слышал, там кто-то кричит.
— Это в деревне.
Николя быстро собрал снасти и повесил короб себе за спину. Анжелика взяла фонарь. Они возвращались в деревню, бесшумно ступая по узкой, обросшей мхом, тропинке. Как только показалась опушка, их внезапно остановили розовые отблески, проникающие сквозь чащу и освещающие стволы деревьев.
— Но… но ведь еще не утро, — прошептала Анжелика.
— Нет, это пожар!
— Боже мой, а если это горит твой дом? Пошли быстрее!
Но он не дал ей сдвинуться с места.
— Подожди, на пожаре так не кричат. Что-то стряслось.
Они крадучись добрались до последних деревьев. Чуть дальше широкий пологий луг спускался до первого дома, хижины Мерло, а через пятьсот метров на краю дороги невдалеке друг от друга стояли остальные три хижины. Одну из них охватил пожар. Пламя, вырываясь из крыши, освещало суетящуюся толпу людей, которые кричали и бегали, то ныряя в хижину, то вновь выбегая оттуда с грузом окороков или пытаясь вытащить из огня упирающихся коров и ослов.
Целое войско текло, словно густая черная река, со стороны римской дороги к низине. Поток, ощерившийся палками и рапирами, подошел к ферме Мерло, наводнил ее, а затем двинулся в сторону Монтелу. Николя услышал, как закричала его мать. Грянул выстрел — папаша Мерло все-таки успел снять с крюка свой старый мушкет и зарядить его. Но вот уже его вытащили во двор, словно мешок, и стали бить палками. Анжелика увидела, как женщина в одной рубашке бросилась через двор и убежала прочь, крича и рыдая. Разбойники бежали вслед за ней. Женщина пыталась спрятаться в лесу. Анжелика и Николя отступили и, взявшись за руки и путаясь в кустах ежевики, побежали под прикрытие леса, но вскоре опомнились и вернулись на опушку, зачарованные помимо собственной воли пламенем пожара и монотонным воем, сплетающимся из множества голосов, поднимающихся в ночное небо. У них на глазах женщину настигла погоня, и теперь ее тащили через лужайку.
— Это Полетта, — прошептал Николя.
Крепко прижатые друг к другу, из-за ствола огромного дуба они смотрели, широко раскрыв глаза и почти не дыша, на этот ужасный спектакль.
— Они взяли нашего осла и свинью, — добавил мальчик.
Наступил рассвет, бледнели отблески почти догоревшего пожара. Разбойники не стали поджигать остальные лачуги. Большая часть даже не остановилась в этой маленькой жалкой деревушке, сразу направившись в Монтелу. А те, кто все же занялся грабежом четырех хижин, уже покидали место своих злодеяний. Можно было разглядеть их изорванную одежду, худые лица и темные бороды. На некоторых были шляпы с плюмажами, а один из них, вероятно бывший солдат, носил на голове что-то вроде каски. Но на остальных красовались только выцветшие бесформенные лохмотья. В утреннем тумане, пришедшем с болот, они то и дело окликали друг друга. Теперь их оставалось немного, не больше пятнадцати. Чуть в отдалении от фермы Мерло они остановились, чтобы рассмотреть свои трофеи. По жестам и тону разговора можно было понять, что добыча невелика: немного сукна и несколько платков, обнаруженных в сундуках, горшки, большие хлеба, сыры. Один из разбойников нес окорок, откусывая от него куски на ходу. Украденный скот угнали вперед. Последние грабители собрали в два или три тюка скудную добычу и удалились, даже ни разу не оглянувшись.
Анжелика и Николя долго не решались покинуть свое укрытие за деревьями. Когда они отважились спуститься к непривычно молчаливой деревушке, роса на лужайке уже сверкала от солнечного света.
Когда они подошли ближе к ферме Мерло, воздух прорезали громкие крики ребенка.
— Это мой братишка, — прошептал Николя, — хорошо, что хотя бы он не умер.
Опасаясь, как бы кто-нибудь из бандитов не задержался в деревушке, они бесшумно прокрались во двор, держась за руки и останавливаясь почти на каждом шагу. Почти сразу же им под ноги попалось тело папаши Мерло, который лежал, уткнувшись носом в навоз. Николя наклонился, пытаясь приподнять голову отца.
— Папа, папа, скажи, ты жив?
Затем он выпрямился.
— Похоже, он умер. Посмотри, какой он бледный, а ведь обычно у него лицо налито кровью.
В лачуге ребенок надрывался от крика. Лежа на развороченной кровати, он отчаянно махал ручками. Николя побежал к нему и обнял.
— Спасибо Пресвятой Деве, с маленьким все в порядке.
Анжелика глазами, расширенными от ужаса, смотрела на Франсину. Маленькая девочка, бледная как смерть, с закрытыми глазами, распростерлась на полу. Ее платье было задрано до живота, а по ногам текла кровь.