на том, что, кажется, переходит на менторский тон.
— Так читать нечего, из списка дома есть только Виктор Гюго, но мне с ним сложно. Страшный депресс…
Олив понимающе закивала. Они оплатили счёт и выдвинулись в сторону «загадочной достопримечательности». На пути к тоннелю, ведущему прочь с виа Тибуртина, Мейв обнаружила пятно томатного соуса на своей джинсовке, поэтому было решено ненадолго вернуться и сменить куртку на что-то другое. Пока она носилась по их с Тео квартире, расположенной на третьей этаже дома напротив, Олив стояла за дверью в ожидании. Она рассматривала просторный двор, который, хоть и был расположен близко к её временному пристанищу, разительно отличался от того, что она считала типичной для Рима обстановкой. Большой стеклянный лифт посреди двора смотрелся чуждо этому месту. Особую контрастность ему придавали огромные амфоры, в которые были посажены карликовые туи. Во внутренней части не нашлось места ни велосипедам, ни тем более мопедам. Не было здесь и пластиковых стульев, зато у самого входа в дворовые ворота стояла кованая лавочка.
Спустя десять минут Мейв выпорхнула из дверей в клетчатой рубахе, накинутой поверх терракотового сарафана. На плече у неё болтался полупустой рюкзак.
— Я вечером пойду к подруге, мы собирались плести браслеты, так что, если ты не против, на обратном пути я забегу в магазинчик для рукоделия, — она сдула со лба упавший на глаза рыжий локон и деловито зашагала вперёд.
Олив последовала за ней, и вот они, преодолев несколько кварталов, оказались недалеко от площади Берберини.
— Что ты знаешь о монахах-капуцинах? — будто между прочим спросила Мейв.
— Хах, вот так вопрос, — Олив не сдержала нервный смешок, — Почти ничего. Вроде у них есть свой орден, а ещё они носят забавные остроконечные капюшоны как в фильмах про тайные общества. На этом, пожалуй, всё.
— Это уже немало, — Мейв одобрительно покивала, — Мы направляемся в музей в котором находится одна из самых необычных крипт в городе.
Мейв говорила очень уверенно, будто она регулярно подрабатывает гидом.
— Вообще, орден монахов капуцинов — один из самых известных в Католической церкви. Это ветвь францисканского ордена, которая была основана, кажется, в шестнадцатом веке. Монахи-капуцины отличаются строгостью и аскетизмом. И да, они носят капюшоны. Кстати, почему именно, я не в курсе, но предполагаю, что это связано с их закрытым и достаточно бедным образом жизни. Тебе, наверное, интересно, почему я завела о них разговор? — хитро прищурившись, Мейв поджала губы, сдерживая хитрую улыбку.
— Умираю от любопытства, — подыграла ей Олив.
Они остановились напротив высокой церкви базиликального типа, ко входу в которую вела двойная лестница с массивными каменными перилами
— Это церковь Санта-Мария-делла-Кончезионе-деи-Капуччини, — Мейв указала на здание, — Она же музей монахов-капуцинов. В склепе под церковью находятся останки тысяч монахов-капуцинов, искусно украшенные и превращенные в жуткое произведение искусства.
— То есть это костница? — Олив в изумлении подняла брови.
— Да, это напоминает традицию костниц, но смысл тут немного иной. В Палермо у капуцинов были целые катакомбы, выложенные останками монахов. Тут всё не так масштабно, конечно, но достаточно впечатляюще. Ну что, зайдём? — Мейв устремила на неё испытующий взгляд голубых глаз, обрамлённый огненно-рыжими ресницами.
— Пошли, — после недолгой паузы кивнула Олив, — Никогда не видела ничего подобного,
При входе они купили два билета и прошли вглубь церкви. Сначала экспозиция выглядела обычно: в хорошо освещённом зале, обитом деревянными панелями, были представлены портреты, предметы обихода и книги монахов, а также информационные стенды, рассказывающие о гуманитарной деятельности ордена по всему миру. Когда они спустились в крипту: подземный склеп разделенный на пять часовен и освещенный лишь тусклым естественным светом, просачивающимся сквозь трещины в стенах, у Олив замерло дыхание. Стены склепа были украшены останками: черепами и костями разной формы и размера. Человеческие кости складывались в причудливые барочные узоры и производили ужасающее впечатление. На потолке — лампы из позвонков, вдоль стен альковы из черепов. Некоторые скелеты, безмолвно наблюдавшие за посетителями со сводов, были одеты во францисканские одеяния. Во всех помещениях было достаточно прохладно, но запах затхлости и смерти преследовал Олив всё то время, пока они находились в крипте.
Они прошли все часовни, подолгу останавливаясь у жутких композиций, и всматриваясь в пустые глазницы давно ушедших из жизни монахов. В одной части Мейв указала на табличку, написанную на трёх языках.
— Мы когда-то были такими, какие вы есть сейчас; такими, как мы сейчас, будете и вы, — зачитала она вслух, и, помедлив, добавила, — Эту крипту капуцины построили для того, чтобы приходить сюда за размышлениями и в молитве стремиться к Богу. Для них было важным не забывать, что все мы смертны и когда-нибудь превратимся вот в это, — она указала на груду черепов, обрамлявшую один из алтарей.
— Мурашки по коже, — едва слышно проронила Олив.
Они постояли в крипте ещё немного, внимательно изучая все таблички и надписи. Пустые глазницы продолжали безмолвно следить за каждым их шагом, и под этим взглядом прямиком из безвременья Олив ощущала тревогу и ледяной холод, обволакивающий каждую клеточку её кожи.
— Думаю, пора подняться наверх, — сглотнув подступивший к горлу удушающий страх, проговорила Олив, — Мне слишком жутко здесь.
— Понимаю, — Мейв как будто только и ждала команды, — Сюда! — она уверенно направилась к выходу на лестницу.
Олив поспешила следом. Когда они вышли на воздух, Олив встала под прямые солнечные лучи и закрыла глаза, в надежде, что его тепло отогреет её замершее от безмолвного ужаса сознание.
— Никогда бы не подумала, что нечто подобное сможет меня так встревожить, — сказала она подошедшей к ней Мейв.
Девочка лишь понимающе покивала.
— Разделяю твою эмоцию, — Мейв обняла себя за плечи, сложив руки на груди, — Сколько раз там была, но жуткие ощущения никуда не уходят.
Олив приоткрыла один глаз и посмотрела на девочку.
— Где там твой список литературы? — она решила переключиться на что-то приятное и протянула девочке раскрытую ладонь.
Мейв дёрнулась, сбросила с плеча рюкзак, залезла в боковой карман и выудила оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Вложила его в ладонь напротив своего лица.
— Хмм, тут «Маленькие женщины», — задумчиво протянула Олив, вчитываясь в имена авторов и названия романов к прочтению, — Ух ты, есть даже «Убить пересмешника»! Я бы стёрла себе память, чтобы перечитать. Хотя и так достаточно часто возвращаюсь к этому роману.
— Маленьких женщин я недавно смотрела. А вот «Убить пересмешника» звучит очень знакомо. Это о чём? — в голосе Мейв прозвучал неподдельный интерес.
— В двух словах и не описать. Скажу так, — Олив прочесала волосы на затылке и закрутила их в плотный жгут на затылке, — Успех этого романа стал важной