Читать интересную книгу Первый: Новая история Гагарина и космической гонки - Стивен Уокер

более совершенных ракет для Америки, – стал натурализованным гражданином США. Все они сдались американским войскам в последний месяц войны, спрятав предварительно 14 т чертежей V-2 в штольне в горном массиве Гарц в качестве гарантии. Это обеспечило им бесплатный переезд через Атлантику в рамках совершенно секретной операции Военного ведомства США под кодовым названием «Скрепка», чтобы они могли и дальше строить ракеты, но уже для новых хозяев. Наиболее сомнительные моменты их биографий были попросту вымараны американскими чиновниками. Тот факт, что ракеты V-2 собирались в ужасающих условиях заключенными концентрационных лагерей, тысячи которых погибли от болезней и голода или были казнены (иногда охранники из СС вешали заключенных прямо на кранах, предназначенных для установки V-2 в стартовое положение), – все это было отметено и забыто.

Фон Брауна все эти моменты, судя по всему, ничуть не смущали. «Война есть война, – сказал он однажды, – и поскольку моя страна вступила в войну, я считал, что не имею права выдвигать какие-то моральные претензии»[77]. Кроме того, он всегда мог сказать, что сам провел почти две недели в гестаповской тюрьме за неосторожное заявление о том, что война проиграна, которое кто-то подслушал[78]. Журналист лондонской газеты Daily Express, бравший у фон Брауна интервью в 1945 году вскоре после его сдачи американцам, писал: «Он не чувствовал вообще никакой вины… Единственной страстью в жизни для него был успех его ракет. Ему было безразлично, запустят ли их на Луну или ударят по лондонским домам»[79]. Или, как позже сформулировал певец и автор песен Том Лерер:

Когда ракеты взлетели, кого волнует, где они упадут?

«Это меня не касается», – говорит Вернер фон Браун[80].

Целеустремленность, не обремененная совестью, в сочетании с поразительным обаянием и склонностью к саморекламе – именно в этом нуждалась теперь его новая родина. Модифицированную ракету фон Брауна Jupiter-C, переименованную в Juno, быстро сделали носителем нового американского спутника – объекта под названием Explorer 1. Этот аппарат весил около 14 кг, что составляло всего лишь 40-ю часть массы советского «Спутника-2», даже за вычетом собаки. Зато ракета фон Брауна не взорвалась при пуске 31 января 1958 года во Флориде и вывела-таки Explorer 1 на орбиту. Пресса преподнесла это событие как громадное национальное достижение, но правильнее было бы говорить о громадном национальном облегчении. Фон Брауна провозгласили спасителем своей страны и удостоили места на обложке журнала Time.

Это был номер от 17 февраля, и на портрете художник снова изобразил фон Брауна в строгом, но элегантном костюме с заметной улыбкой на фоне одной из его ракет, взлетающей в клубах дыма и пламени. Надо полагать, в его улыбке присутствовал и оттенок самодовольства – уверенности в том, что с ним у руля космическая программа Америки наконец попала в хорошие руки. Он был теперь богат и знаменит и купил себе белый Mercedes. Помимо прочего, фон Браун стал теперь глубоко верующим человеком. Правда, в его случае вера не отличалась заботой о душе и обращением к совести. Это был скорее социально-консервативный и воинственно-антикоммунистический вариант христианства. «Секреты ракетного дела, – заявил он однажды, – должны попадать только в руки людей, которые чтят Библию»[81]. Многие из его соотечественников-американцев согласились бы с этим утверждением.

К несчастью, безбожные Советы уже обладали этим секретом. И в мае 1958 года, всего через три месяца после запуска Explorer 1 на орбиту, они вытащили из шляпы очередного кролика, на этот раз самого крупного, и продемонстрировали его миру. «Спутник-3» был настоящим монстром, весил невероятно много – 1327 кг, чуть ли не в 100 раз тяжелее маленького Explorer 1, и имел на борту настоящую научную лабораторию. Несмотря на проблему с системой записи данных, этот спутник провел на орбите 40 000 оптических наблюдений, заработал славу первой в мире научной космической обсерватории и полностью лишил Америку претензий на лидерство в том, что средства массовой информации уже открыто называли космической гонкой.

Догнать русских было невозможно. Их могучие межконтинентальные баллистические ракеты, созданные для доставки водородных боеголовок на другой конец света, прекрасно справлялись с выводом тяжелых объектов в космос. Детальные характеристики этих ракет, конечно, держались в строгом секрете, несмотря на то что разведывательные агентства США лихорадочно пытались выведать их, как мы увидим дальше. Но для простых американцев советское преимущество было попросту непостижимым. Как могла самая богатая и развитая страна планеты отстать в таком деле? Почему она всегда оказывается второй? По правде говоря, именно отсталость в сфере технологии давала Советам серьезное преимущество. И электронные, и механические системы их водородных бомб были грубыми и тяжелыми по сравнению с более совершенными американскими водородными бомбами. А для доставки более тяжелых зарядов требовались более крупные и мощные ракеты. С самого начала космическая программа США столкнулась с парадоксом: технологическое превосходство в сфере создания бомб обусловило отсутствие превосходства в космосе. США выигрывали гонку вооружений по той же причине, по которой проигрывали космическую гонку.

В попытке догнать Советы фон Браун и его команда из немецких и американских инженеров Управления по баллистическим ракетам в Хантсвилле уже занимались разработкой собственной очень большой ракеты, получившей название Saturn, но в 1958–1959 годах ее концепция существовала лишь в чертежах, да к тому же не имела достаточного правительственного финансирования. Так что у американцев не было другого выбора, кроме как добиваться максимально возможных результатов от своих Redstone, Juna, Jupiter и Atlas – ракет с величественными названиями, но, по правде говоря, слабоватых в сравнении с советскими конкурентами.

Так что унижение продолжалось. Казалось, что место Америки в космической гонке всегда где-то в хвосте, среди тех, кто «тоже бежал». В 1958–1960 годах было предпринято восемь попыток доставить космические зонды под названием Pioneer к Луне, и все, кроме одной, оказались неудачными. Тем временем Советы выстреливали лунные зонды как конфетти. О том, что некоторые из их запусков тоже были неудачными, попросту помалкивали. Главное было выглядеть неуязвимыми, и это Советам отлично удавалось. Когда «Луна-1», запущенная в январе 1959 года, по ошибке не попала в Луну и вместо этого ушла на орбиту вокруг Солнца, Хрущев без тени смущения заявил, что так и задумывалось. Он не уставал повторять, что «даже враги социализма теперь перед лицом неопровержимых фактов вынуждены признать это величайшим достижением космического века»[82].

Зачастую Хрущеву не приходилось даже лгать или, по крайней мере, не приходилось лгать так сильно. «Луна-2», запущенная 12 сентября того же года, действительно долетела до Луны и стала первым искусственным объектом, столкнувшимся с другим небесным телом. Сферический вымпел аппарата разбился при соприкосновении и рассыпался дождем блестящих пятиугольников, каждый из которых был украшен гербом Советского Союза и буквами СССР. Это был великолепный пиар-ход, за которым логически последовал и другой – Хрущев попросил конструкторов аппарата изготовить модель-копию вымпела, чтобы подарить ее Белому дому. «Вы только проследите, – сказал он, – чтобы коробочку сделали поприличнее»[83]. Поручение было выполнено, и два дня спустя во время визита в США улыбающийся Хрущев преподнес модель Эйзенхауэру под прицелом целой стаи фотографов, готовых запечатлеть этот момент и продемонстрировать его всему миру. На фотографиях Эйзенхауэр тоже улыбается – сквозь зубы.

Всего через месяц после дождя советских пятиугольников, устроенного «Луной-2», следующая станция «Луна-3» передала на Землю фотографии обратной – или, как ее часто и неправильно называют, темной стороны Луны, той ее области, которую никто никогда не видел. К этому моменту США настолько отстали в космической гонке, что находились не так далеко от старта. Ну а если кто-то из американцев продолжал думать иначе, то Хрущев не упустил случая просветить их. «Мы опередили вас на пути к Луне, – сказал он во время посещения фабрики хот-догов в Де-Мойне в ходе все того же американского турне. – Но вы опередили нас в производстве сосисок»[84].

К этому времени программы Америки в области космоса координировались уже новым космическим агентством. Ошеломленный растущим списком дурных новостей, Эйзенхауэр в июле 1958 года подписал закон об аэронавтике и исследованию космического пространства, в соответствии с которым было создано NASA. Новое Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства было гражданским учреждением, и это