Я заставила себя переступить — сначала левой ногой, потом правой — через порог дома, где жили две женщины, вырастившие меня. Первое, что я уловила в воздухе, — аромат чая, тостов и пудинга из тапиоки. Он напомнил мне о детстве. Мы вошли в уютную гостиную. Две старые дамы сидели в креслах перед очагом. Серая кошка, устроившаяся на подлокотнике, подняла голову.
Я не видела Нору и Риту уже много лет, но сразу поняла, что это они. Конечно же, старушки не узнали меня в форме Новой стражи, испуганную и голодную. Сердце глухо забилось в груди. Когда-то они купали меня, кормили, читали сказки на ночь… А теперь я в них целилась.
Они подняли смущенно-озадаченные лица от раскрытых книг, лежавших у них на коленях.
— Отдайте корону! — взревел сержант Факс, его толстая шея вздулась. — Мы знаем, что она спрятана здесь!
Я лихорадочно обдумывала ситуацию, нож едва не выскользнул из руки. Неужели корона и правда здесь? А если так, кто проболтался Новой страже? Об этом знала только Мэри, но она никогда бы не выдала Нору и Риту. Конечно, если только ей не оставили выбора. Я отвернулась, мучась от мысли, что Мэри и Джейми живы, но их зверски пытают.
Вдруг Рита улыбнулась сержанту Факсу, потом солдатам, стоящим вдоль стен. На ней были свитер и брюки лавандового цвета. У подлокотника кресла — резная деревянная трость. На стенах висели в рамках портреты друзей и родных. Я узнала себя и Мэри на пикнике у пруда в Гайд-парке.
Отступив за спины рекрутов, чтобы остаться незамеченной, я стала разглядывать овальный коврик на полу.
— Прошу меня извинить, сэр, но я не могу отдать вам корону Виндзоров, — спокойно сказала Рита. — У меня ее нет, а даже если бы и была, я не вправе распоряжаться чужими вещами.
— Не знаю, правильно ли вы меня поняли. — Сержант тяжело ронял слова. — Я велел вам отдать ее.
Рита только улыбнулась и сложила тонкие руки. Нора подняла на нее обеспокоенный взгляд.
— Думаю, это вы не поняли мой ответ. Я сказала: мне очень жаль, но, боюсь, я не могу отдать вам корону. Зато могу предложить чашечку превосходного чая. Я только что напекла сконов с чеддером.
По комнате прокатились сдавленные смешки. Уэсли стоял у дверей, сдерживая улыбку.
Прогремел выстрел, раздался крик. Сержант Факс застрелил кошку, сидевшую на подлокотнике кресла Норы. Кровь забрызгала ей лицо и руки. У меня похолодело внутри.
— Хватит болтать языком! Немедленно отдайте драгоценности! Или кончите как эта кошка.
Нору затрясло. Я не раздумывая рванулась ей на помощь, но Уэсли схватил меня за запястье.
— Не двигайся, — приказал он.
Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
Рита смотрела на сержанта Факса. За спиной у нее мирно потрескивал камин.
Нора — мертвенно-бледная, слезы струятся по щекам — посмотрела в ее сторону.
— Пожалуйста, Рита, отдай им корону, — тихо сказала она.
Казалось, Нора не могла двинуться: она так и осталась сидеть в кресле рядом с кошкой, истекающей кровью.
И Рита молча выполнила ее просьбу: словно в трансе, она пошла в спальню, и мы услышали, как открылся сейф. Минутой позже старушка вернулась, неся в руках резную деревянную шкатулку с серебряной скважиной для ключа. Я едва не расхохоталась. Символ власти моего отца был спрятан в маленьком домике в лесу, под защитой двух пожилых дам! И сразу подумала: интересно, почему отец отправил драгоценности сюда? Может быть, он понял, каким могущественным стал Корнелиус Холлистер, и решил, что здесь их не станут искать?
Сержант Факс вырвал ларец у нее из рук, взял ключ и открыл. Осмотрел внутренние отделения и вытащил главное сокровище — корону Виндзоров, которая была нужна Холлистеру, чтобы провозгласить себя королем.
Теперь ему осталось только уничтожить нашу династию.
Факс поднял пистолет, целясь Норе в голову.
— Прощай, Рита, — прошептала старушка, закрыв глаза.
Кожа на ее веках была тонкой и сморщенной, как оберточная бумага.
Я представила, как выхватываю из-за пояса кинжал и перерезаю толстую шею сержанта Факса. А потом говорю умирающему, что его командир, Корнелиус Холлистер, никогда не наденет корону.
— Стой! — твердо сказал кто-то.
Факс обернулся. Уэсли без церемоний протиснулся вперед. Сержант опустил пистолет, глядя на него.
— Давай не будем тратить на них пули. Мы же получили то, за чем пришли.
После напряженной паузы Факс кивнул и зашагал прочь впереди шеренги солдат.
Рекруты топали по гравиевой дорожке. Я шла вместе с ними. Вдруг кто-то схватил меня за плечо.
Сержант Факс указывал на написанный маслом пейзаж на стене — зеленый лес и водопад.
— Сними картину.
— Я?
— Да, ты!
Его багровое лицо было так близко, что я почувствовала на щеке брызги слюны и поморщилась от отвращения.
— Есть, сэр! — И я отдала честь.
Повернувшись к картине, я краем глаза заметила Нору. Она все еще сидела в кресле, окаменев, словно мраморная статуя.
Я чувствовала на себе ее взгляд, пока шла через комнату к стене за диваном. Получше разглядев картину, я поняла, что это водопад и старые раскидистые деревья в тех местах в Шотландии, где мы учились нырять. Пейзаж словно ожил, я ощутила ветерок, запах травы, услышала рокот воды, падавшей с утеса, наши голоса. Мы плавали и ныряли.
— Быстрее! — прикрикнул сержант Факс.
Я схватила раму и сняла с крючка. Солдаты обыскивали другие комнаты, забирая столы, стулья, посуду — все, что могли унести.
Отвернувшись от стены, я оказалась лицом к лицу с Норой. Она смотрела как-то странно, словно что-то вспомнила, но не могла понять, что именно.
— Простите, — пробормотала я, оглядываясь, чтобы удостовериться, что сержант Факс не слушает, и побежала прочь.
В грузовике солдаты открыли украденные бутылки спиртного и запели гимн Новой стражи. Они пересказывали эпизоды осады и других рейдов, передавали по кругу бутылки и поднимали тосты, словно ограбить двух безоружных пожилых леди — верх героизма. Я оглянулась в последний раз. Домик… Струйка дыма из трубы… Будто картинка в детской книжке.
Вонзила ногти в ладонь, просто чтобы вспомнить, что все еще способна чувствовать. Я причинила боль добрейшим женщинам в мире, которые заменили мне и моим брату и сестре умершую мать…
Грузовик ехал по грязи и каменным дорогам. В небе мутно светила луна, звезды погасли. Миля за милей, словно море, простирались поля. Так пусто внутри… Я не могла даже плакать.
Какой-то шум сверху вернул меня в реальность. Я подняла глаза: на соседнее место скользнул Уэсли.
— Полли, — окликнул он меня довольно резко.
— Чего надо? — сердито отозвалась я, отворачиваясь, чтобы спрятать слезы, готовые политься из глаз.
— Мне пришлось сегодня остановить тебя. Ты что, не знаешь, что будет, если не подчинишься приказу?
Я услышала собственное дыхание и почувствовала, как в легкие входит прохладный и влажный ночной воздух. Почему я плачу? Столько всего случилось — почему только сейчас? Я сжала кулаки и затаила дыхание, напомнив себе, как сильно ненавижу всех, кто связан с Новой стражей.
— Не могу поверить, что они сделали с… — Я удержалась и не назвала имена. — Почему сержант Факс считает, что вправе так обращаться с людьми, убить их кошку, забрать вещи?
Меня трясло от отвращения.
Уэсли удостоверился, что нас не подслушивают, и ободряюще положил руки мне на плечи.
— Полли, один шаг из строя — и он бы выстрелил тебе в голову, разве не понимаешь? Я пытаюсь помочь тебе, — прошептал он.
Грузовики резко остановились.
Мы выгрузились перед воротами дворца. Порция, Таб и несколько старших офицеров собрались, чтобы принять самое ценное из нашей добычи. Уэсли кивнул им и направился к своему отряду, чтобы увести его на ночь в казарму. Порция же осталась на месте. Она словно хотела пронзить меня взглядом. Так сова неподвижно сидит на ветке, высматривая добычу.
16
Войдя в спальню, я сразу поняла: что-то не так. Все девушки, кроме Вашти, собрались в круг в центре комнаты, но карт не было видно. В воздухе витало тревожное предчувствие.
— Ты меня беспокоишь, — медленно выговорила Порция, смакуя каждое слово, будто конфету. — Еще не начала лисью накидку — я даже не уверена, что ты шьешь. Ты не умеешь убираться. И акцент то шотландский, то как у лондонской элиты.
Последнее она сказала, подражая моему голосу, но на высокой ноте и в нос. Все засмеялись. Сержант заговорила на октаву ниже:
— Честно говоря, не знаю, что в тебе нашел Уэсли. Он и прежде якшался с рекрутами, но не так же.
Я замерла, не рискуя даже переступить с ноги на ногу или на мгновение отвести взгляд. Сердце колотилось в груди.
Таб подошла к Порции.
— Может, ты шпион Сопротивления?
Порция закатила глаза, приблизилась, взяла меня за подбородок и повернула к себе, чтобы заставить смотреть ей в глаза.