кое-как поднялся на колени, он увидел, как рождественский поезд, окруженный трещащими молниями, сошел с рельсов и понесся прямо на…
Киму.
Но она еще сидела на полу, оглушенная, не понимавшая, что происходит.
Аладдин вскочил на ноги и со всех ног бросился к ней. Его принцесса повернулась и увидела, как он летит на нее, отбрасывает ее с дороги…
Поезд врезался в Аладдина, отбросил его к стене. Он ускорялся, все быстрее и быстрее, готовый раздавить его в лепешку в углу…
Луч золотого света ворвался в зал и ухватил поезд, словно арканом, отшвырнув непокорное транспортное средство высоко в воздух. Освещенный золотым ореолом, укрощенный поезд завис над ничего не понимающими всегдашниками… а потом с грохотом рухнул назад на рельсы. «Рождественский экспресс» продолжил свой веселый путь, а потом его музыка смолкла, и он рухнул на бок, словно маленький ребенок, который слишком долго бегал и веселился.
Все бросились к Аладдину. Мальчик, истекая кровью, лежал у стены. Кима, растолкав толпу, бросилась к нему…
– Аладдин! – закричала она.
Он приоткрыл глаза и сумел слабо улыбнуться.
Кима вздохнула с облегчением.
– Ты в порядке?
– Не считая того, что меня сбил поезд? – спросил Аладдин.
– Не считая этого, да.
– Мне бы не помешал еще один поцелуй.
– Поезду он явно не понравился.
– Он может переезжать меня сколько хочет, если это значит, что ты меня снова поцелуешь.
– Ну хорошо, уговорил. Давай поставим тебя на ноги.
Она вместе с другими всегдашниками помогла ему подняться. Аладдин сумел удержаться на ногах; он не сводил восхищенного взгляда со своей принцессы.
– Подожди-ка, – сказал он. – А где Гефест?
Все медленно развернулись.
Гефест стоял посреди танцпола, его смуглое точеное лицо освещал холодный свет.
– Аладдин, – проговорил он. – Почему на тебе моя одежда?
Он уставился на Киму, стоявшую рядом с Аладдином.
– И почему с тобой моя девушка?
– Ты о чем? – начал было Аладдин.
Но потом он увидел глаза Гефеста.
Свирепые. Гневные.
У него больше не было лучшего друга.
– О нет, – прохрипел Аладдин. – Заклинание. Оно…
Он не успел закончить фразу.
Гефест свалил его на пол ударом кулака.
Глава 15
Золотой луч ворвался в кабинет Директоров школы и опустился на пол, превратившись обратно в своего создателя.
– Пытаешься убить моих учеников после того, как они переиграли тебя в твоей же игре? – закричал Райен. – Это низко даже для тебя. Попытавшись заполучить душу мальчишки, ты растлил свою душу.
Его брат ничего не ответил.
В кабинете повисла тишина. Даже Сториан прекратил свои труды.
Райен разозлился еще больше. Он бросился в спальню.
– Если Зло пытается перейти границы, Добро от этого становится лишь сильнее. Любая твоя попытка навредить моей школе лишь ослабляет твою. Мы не такой договор заключили, когда стали Директорами школы. Наши узы крепче, чем ожесточенное соперничество и стремление к чему-либо, кроме равновесия. Потому что нет никакого иного исхода, кроме равновесия, Рафал. Равновесия, которое поддерживает наша школа. Наша братская любовь. Желать чего-то большего – значит накликать на нас беду…
Он распахнул дверь.
Внутри никого не было. Лишь от задутых свечей поднимался дымок.
А у него за спиной снова заскрипел Сториан.
Райен подошел к перу и увидел, что оно рисует… его самого.
Добрый Директор смотрел в свои собственные глаза. А перо написало две последние строчки, закончив сказку.
Сто лет два брата правили как один.
Но теперь одному пришлось править за двоих.
Райен оглядел опустевшую комнату.
– Рафал? – прошептал он.
Но ответом ему был лишь порыв холодного ветра из окна.
Часть II. Чем заменить любовь
Глава 1
– Выше! – крикнул Райен с земли.
Волки, похоже, были готовы сбросить кирпичи прямо ему на голову. Они посмотрели вниз с лесов и, ворча, начали поднимать на лебедках горы стекол – так высоко, что казалось, они исчезли прямо в солнце. Затем волки вытянули шеи и недовольно посмотрели на Райена.
– Еще выше! – сказал Добрый Директор.
А потом сбежал, прежде чем они успели как-то отреагировать.
Когда он только нанял волков для строительства новой школы, то сказал, что будет просто небольшое улучшение – он слегка подновит школу, пока брата нет. Но Рафал не возвращался, и с каждым новым днем Райен придумывал все новые планы ремонта за́мка, делал его все больше и грандиознее, заставлял волков работать все прилежнее, все быстрее, словно постройка новой школы превратилась в попытку отомстить брату-близнецу. Стройплощадка стала такой огромной, что накрывала своей тенью всю старую школу; ученики по-прежнему ходили туда на занятия, носились по коридорам и настороженно разглядывали новый строящийся за́мок в окна.
Райен вернулся в старый особняк и поднялся по лестнице мимо Аладдина и Кимы; влюбленные даже прервали поцелуй, чтобы учтиво кивнуть Доброму Директору, прежде чем присоединиться к стайке всегдашников, идущих на занятия. После Снежного бала прошло полгода, но маленький воришка и принцесса по-прежнему были вместе – хорошее напоминание, что Сториан неплохо разбирается в сказках о любви. Несколько никогдашников окинули Райена скептическими взглядами – таких же взглядов он удостаивался все предыдущие шесть месяцев, словно это из-за него Злой Директор пропал.
Райен поднялся в кабинет, который когда-то делил с Рафалом. Закрыв дверь, он прислонился к ней и глубоко вздохнул.
На самом деле пропажа брата беспокоила его не меньше, чем никогдашников.
Сначала, сразу после Снежного бала, Райен решил, что пусть Рафал просто подуется немного, как ребенок, устроивший истерику. Он думал, что Рафал вернется, когда история с Аладдином отойдет в прошлое, и забудет о своем уязвленном самолюбии. Они, конечно же, ссорились и раньше, расходились по разным углам, чтобы зализать раны, но долг – управлять школой и защищать Сториана – сводил их обратно уже через день-другой. Они любили друг друга, и братская любовь была крепче других чувств. Вот почему перо избрало их Директорами школы – они были верны друг другу, а не определённой стороне, вне зависимости от того, что стояло между ними.
Но прошло несколько недель, потом месяц, и Райен начал подозревать, что случившееся было не простой размолвкой. Он сказал учителям и ученикам, что Рафал отправился в экспедицию на поиски душ, чтобы отобрать для будущей учебы самых талантливых никогдашников: Добро одержало целую серию побед, и ее нужно было прервать. Объяснение звучало правдоподобно. Но Райен знал правду. В сказке об Аладдине Сториан опозорил его брата-близнеца на глазах у всех читателей, впервые выбрав определенную сторону.
Рафал мог много чего вынести.