повозка двинулась в сторону города.
— Будем теперь волшебника охранять, — солидно поделился с товарищем Кэррот.
— Да скорее он нас!
С первого дня Шуга сменил броские красные одеяния на практичный костюм из парусины, которую он старомодно именовал «брезентом». Сейчас волшебник в этом выцветшем от солнца наряде с кучей карманов бродил по полю, пританцовывая и подпевая в такт музыке, которую слышал только он сам. На расспросы стажёров Хофф отвечал, дескать, маги умеют открывать энергетические каналы у себя в голове и настраиваться на некую «волну», где звучат всевозможные ласкающие слух мелодии.
— Мировой эфир! — исчерпывающе объяснил это явление чародей. — Музыка всегда с тобой! Ла-ла!
Костик с Кэрротом на волну настраиваться не умели, потому принялись изучать место явления демонов. Неровное поле, окружённое густым лесом. В центре зияла обугленная воронка двух метров в глубину и около двадцати в диаметре. Вкруг неё валялись обгорелые брёвна, кирпичи, деформированные обломки металла. Земля взрыта и обожжена, а местами как будто оплавилась, словно здесь произошли взрыв, пожар, а затем небольшое побоище. В жухлой траве прятался бледный пепел. Запах гари, гниения и химических реактивов. Костик вспомнил, что в читанных книгах бесы пропадали, оставляя после себя серное зловоние. Чем же пахнет, когда бесы не исчезают, а появляются?
Кёрт Олясин был не из тех, кто ходит вокруг да около.
— Шуга, нужна твоя помощь, — в деловом тоне начал он. — Мы не понимаем, что здесь происходит.
— Я тоже, — сочувственно улыбнулся волшебник. — Но, как ты можешь заметить, не пристаю с этой скорбью к малознакомым людям.
— Мы заинтересованы в успешном прохождении стажировки, — деликатно ввернул Костик. — Но даже не знаем, в чём она заключается.
— От знаний печали, — веско ответил Шуга. — А жить нужно весело, друзья мои.
Он повернулся к воронке на поле и некоторое время пристально в неё всматривался.
— Это необычное место, служивые. И случилось здесь кое-что примечательное. Пока что известно немного. Но… мы прибыли для того, чтоб развеять мрак тайны. Вставить кое-кому, скажем так, лучину в светец!
— Шуга, развей же мрак тайны, — попросил Кэррот. — Демонов здесь и сейчас, разумеется, нет. Но они появятся снова?
— Возможно.
— А мы сможем этому помешать?
— Не исключено.
— Местным есть, что скрывать?
— Есть, — покивал головою волшебник. — В Спаде много секретов.
Костик вежливо выдержал паузу и тоже задал вопрос. Да не один.
— Что здесь было за здание? Почему над воронкою воздух дрожит? Там ещё горячо?
— Ого! — поднял бровь Шуга. — Да, можно и так сказать.
Он опять замолчал, глядя на выгоревшее поле. Ветер ворошил его чёрную шевелюру.
— Дайте мне поработать немного, подумать, а потом мы ещё побеседуем.
Шуга бродил по полю, напевая эфирные песни и пританцовывая ещё битый час. Кёрт с Констансом, замёрзнув, отправились прогуляться. Около милицейских повозок им встретились двое скучающих рядовых и пузатый сержант, что дремал, опёршись на алебарду. Тем для разговора с коллегами не нашлось, и друзья вернулись к волшебнику.
— Мне, простите за выражение, импонирует, что вы зоркие да любознательные, господа стажёры, — наконец обратился к ним Шугарт Хофф. — Наши ветераны чересчур толстокожи, чтобы всё подмечать; старых псов нелегко научить новым трюкам! Я поговорю с Зебом Коргуном о вашем назначении. Мне понадобятся помощники, а он и рад будет сослать вас куда подальше.
Господа стажёры переглянулись, не скрывая воодушевления.
— Заранее предупреждаю: работать придётся не меньше, чем на хозяйстве.
Срочники только истово закивали в ответ.
Ойжен с Филисом вернулись из города к следующему утру. В лесах снова орали грачи.
— Рассказывай, с чем приехал, — спросил Олясин, когда они вдоволь натаскались тюков и свёртков под недремлющим оком Мабутина и присели отдохнуть за нюшней.
— Овёс, комбикорм и мука, — вдохновенно повёл Филис, загибая пальцы, — яйца, значит, куриные, масло кряпсовое, рыбы здешней, солёной, бочонок…
— Ай-яй-яй, — покачал головой Кэррот, — я-то надеялся, ты нам шмурдоне раздобыл.
— Узнать удалось чего, мы об этом, — не выдержал Костик. — Слышал что-нибудь новое?
— А, — Филис виновато поскрёб в затылке. — Я повозку стерёг да в погрузке участвовал. Потом ел и спал… Ничего не слышал.
— Хорошо. А куда заезжали, где грузились? — не сдавался Констанс.
— На казённые склады, потом на рынок. Нигель свежую жрачку купил. А, волшебника помните? Когда прибыли в Спаду, он с Шугой всё тёрся.
— Юпетус, что ли? — прищурился Кэррот.
— Не, худющий такой, в длинном плаще. Физиономия, будто кислицы объелся. Вот к нему в башню заезжали. За коробками, над которыми Вундель так трясся.
Изваров нахмурился и потёр лоб.
— Шуга ждал некие детекторы. Может, они помогают отслеживать демонические эманации… то есть, демоны где-то скрываются? Странно.
Они помолчали, греясь в лучах весеннего солнца.
— Я, скорей, о вине размышляю, — мечтательно изрёк Кэррот. — Яйца да рыба хорошо, надоело уже сухари жевать… Но и выпить бы не помешало, который день на колодезной воде сидим, аки дети малые!
— Будет тебе, — просветлев, успокоил друга Костик. — Балобан тут в сараюшке куб перегонный поставил, трав в лесу понабрал… Ну а брагу я видел, они её изначально везли в недурных таких ёмкостях.
— Я о винах — шмурдоне, мурмулё, казибелли, а он самогонку казённую предлагает?
У Констанса во взгляде внезапно зажглось понимание. Он щёлкнул пальцами.
— Парни, помните, наш дружок Гондур Кряпин поставки жратвы предлагал? Только свистните, мол — натаскаем вкуснях! А Тревор его отшил: мол, мы неприхотливые, на сухарях протянем. Складывается картина.
— Какая картина? — Филис настороженно разглядывал товарищей.
— Маслом. Кряпсовым, — пояснил Кэррот, смекнув, к чему клонит Констанс. — Наши готовы сухими пайками давиться, но у местных коллег еды не возьмут. Всё сами.
— Вряд ли это армейская гордость, — добавил Изваров. — Всё укладывается в эту картину. Арбалеты, дозоры, бойницы, засека. И мечи…
— Что мечи? — Гвайкин даже забыл закрыть рот.
Глаза Кэррота сверкнули металлом.
— Ты не видел, а тяжёлая пехота уже клинки навострила! В штабной комнате сделали оружейную стойку, и на ней их мечи военные выставлены, — он схватил с земли длинную ветку и сделал стремительный выпад в сторону дома с забитыми окнами.
— Они там! Блестящие, острые, из калёной углеродистой стали! — меч всегда был заветной мечтою Олясина; он полдетства носился по тропкам, с гиканьем рубя прутом сорняки. — О, меч — это сила! Романтика, красота! Не то, что наши орудия табельные…
Остальные не спорили. Солдатский топор, он же «секира У-2», он же «брдыщ» на наречии орков — боевой инструмент сизийской милиции. Его часто рисуют в гербах местной стражи. Нужен, где не поможет дубинка; простое, надёжное, недорогое оружие. Полутораметровое древко увенчано лезвием с длинной бородкой. Сверху четырёхгранный штык, пробивающий и сталь, и шкуры чудовищ. Массивный крюк на