— Ваша сраная программа пишет, что все в порядке, хотя люди задыхаются. У нас нет времени ждать!
Майор сам не понимал, с чего это вдруг на него напало такое желание — отключить основную систему жизнеобеспечения.
— Майор, время еще есть. Завтра откроется окно, закажем баллоны с кислородом, сердечники подышат и все с ними хорошо будет. У нас еще есть несколько дней, это точно. Да, Конседин? — заискивающе пробормотала Су.
— Совершенно верно, нет смысла спешить, майор, — поддержал ее Конседин.
— Если вы, доктор, забыли, то по приказу генерала во время чрезвычайных ситуаций экспедицией командую я, — тихо и очень внятно проговорил Ароганта. — Так что, я вам приказываю, отключить основную систему жизнеобеспечения, чтобы включилась запасная.
— А если она не включиться? — спросил Конседин, не отрываясь глядя Вольдемару в глаза.
— Это будут ваши проблемы, Сендевиа, — жестко заявил майор.
— В таком случае, я отказываюсь отключать систему! — ученый сложил руки на груди и отступил от консоли на пару шагов. — Я не буду на себя брать такую ответственность. Если вы так уверены, что все сработает — сами нажимайте кнопку.
Ароганта криво усмехнулся и снял с пояса рацию.
— Капитан Фортан, подойдите в Зал Управления. Только быстро.
— Есть, — прохрипела в ответ рация.
Через пару минут Марк Фортан вместе с парой рядовых был на месте.
— Доктора Сендевиа в карцер за неповиновение, — ледяным голосом приказал майор.
Лицо капитана вытянулось, Сухвие широко распахнула глаза и прикрыла рукой рот.
— Доктора Саджитсо отправьте в лазарет и не выпускайте оттуда до конца рабочего дня, — продолжил Вольдемар. — Я ввожу чрезвычайное положение, и с этого момента все в этом бункере подчиняются только мне. Понятно?
Ученые опасливо переглянулись.
— Это произвол, майор, — прошептала Су.
— Заткнись! — рявкнул на нее он, врач хмыкнула и демонстративно сложила руки на груди.
— Эм, майор, разрешите вопрос? — осторожно попросил Марк.
— Слушаю, капитан.
— В связи с чем чрезвычайное положение?
— Сейчас я отключу основную систему жизнеобеспечения, чтобы компьютер автоматически переключился на запасную. Что-то с фильтрами для воздуха.
— Понял, майор.
— Ароганта, не надо этого делать. Программа с ошибкой, ты нас угробишь всех! — предпринял последнюю попытку образумить его Конседин.
— В карцер его! — скомандовал в ответ Вольдемар и нажал на кнопку.
«Ожидайте выполнения запроса», — вежливо отозвалась консоль.
Система жизнеобеспечения начала отключаться через три часа. Первым отключилось отопление. Конседин в карцере замерз так, что перестал чувствовать свои конечности. Следующим отключился свет. Погруженный во тьму бункер обреченно замер. Люди забились по своим каютам, некоторые собрались в группы, кто-то предпочел встретить конец в одиночестве.
— Почему не включается запасная система? — в ярости прорычал майор, нависая над перепуганной Жанной Лертайн.
Она сумела подключить к главной консоли аварийное питание и старательно пыталась разобраться в замысловатом коде.
— Я не знаю, майор, — в отчаянии простонала она. — Доктор Сендевиа еще мог бы в этом разобраться, возможно, но я никак не могу.
— Значит, вручную включай!
— Не могу! Ручной ввод заблокирован.
Ароганта прорычал ругательство. Жанна тяжело вздохнула и бессильно опустила руки.
— Ты хоть что-нибудь сделать можешь?
— Все заблокировано, а код я не понимаю, — почти плача, ответила она.
Майор размахнулся и несильно ударил ее щеке. Она вскрикнула и отскочила в сторону.
— Ты сейчас соберешься, и включишь сраную систему, ты поняла? — не терпящим возражений голосом пророкотал Вольдемар.
— Можете хоть до смерти меня забить или посадить в карцер, как доктора Сендевиа, но я ничего не могу сделать! — неожиданно дерзко выкрикнула в ответ Лертайн. — Это всё вы виноваты! Вас предупреждали, что не нужно отключать систему, а вы как всегда не слушали. Теперь сами разбирайтесь. Я. Не. Могу!!!
— Ты понимаешь, что, если не включить систему, мы все умрем? — помолчав, тихо и устало спросил у нее майор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это будет на вашей совести. Я ничего не могу сделать. Поверьте, я, как и вы, тоже хочу жить.
Консоль жалобно пропищала и погасла. Зал Управления окончательно погрузился во тьму. Ароганта включил фонарик и, не говоря ни слова, вышел в коридор.
***
Сухвие дважды заблудилась прежде, чем нашла карцер. У дверей с выражением крайнего уныния на лицах сидели двое солдат. При виде нее они немного оживились и встали.
— Капитан, это вы? — спросила Су, поднимая фонарик чуть выше.
— Я-я, в лицо не светите, — ворчливо отозвался Марк.
— Выпустите доктора, а? — жалобно попросила врач. — Мы все равно умрем все через несколько часов. Что ж он там один сидит в холоде. Не по-человечески это.
— Майор Ароганта, строго запретил мне его выпускать и давать с кем-либо говорить, особенно с вами, доктор. Извините, — покачал головой Фортан.
— Майор Ароганта уже час как закрылся в своей каюте, никого туда не пускает и не отвечает по рации. Сомневаюсь, что его приказы сейчас хоть что-нибудь значат!
— Думаете, он, — капитан не договорил, его красивое лицо побледнело.
— Выпустите доктора. Обещаю вам: он будет со мной все время.
— Ладно, — махнув рукой, согласился Марк. — В конце концов, мы действительно очень скоро все умрем. А доктор Сендевиа не виноват, что все так получилось. Выпускай.
Солдат рядом с ним недовольно скривился, но приказа не ослушался. Он попытался активировать консоль, а когда та никак не среагировала на запрос, взял лом и вручную открыл дверь.
Конседин лежал на кушетке, свернувшись клубком. В карцере было так холодно, что изо рта шел пар. Сухвие подбежала к нему и накрыла одеялом.
— Дин, пойдем, мне разрешили тебя забрать, — тихонько позвала его она.
Он кивнул, неловко поднялся, и под руку с Су покинул карцер.
— Спасибо, капитан. Уверена, вам зачтется.
Марк Фортан только улыбнулся и отдал честь. Врач подмигнула ему и повела Сендевиа к себе.
— Спасибо, — негромко поблагодарил Су Конседин. — Я уже решил, что так и умру там. Ощущение было не из приятных.
— На здоровье. Это не по-человечески бросать тебя, когда мы все и так умрем, — бросила Сухвие через плечо.
Они быстро поднялись по лестнице на жилой этаж. Подсветка не работала даже аварийная, и единственным источником света был фонарик в руках врача. Яркий белый луч подпрыгивал на стенах в такт ее шагам. Конседин шел сзади и невольно залюбовался ею. Красивую подтянутую фигуру ладно облекал темный свитер и джинсы, а золотистые пружины кудрей, в темноте отливающие бронзой, весело и игриво подпрыгивали при малейшем движении. Ученый так увлекся разглядыванием Сухвие, что не заметил, как начал отставать.
— Дин, не отставай, пожалуйста, — сердито попросила она.
— Извини, задумался, — улыбаясь, пробормотал в свое оправдание Конседин и, перепрыгнув через две ступеньки, быстро догнал ее.
В жилом коридоре было пусто. Звукоизоляция в комнатах была практически абсолютной, но так как большинство людей не знало, как закрыть свои двери на замок, кое-какие звуки все-таки пробивались наружу. Из нескольких кают доносились приглушенный взволнованные голоса — люди там что-то бурно обсуждали, из каких-то комнат слышался лишь плач, где-то царила мертвая тишина, кто-то молился, кто-то занимался любовью. Все это в общем остатке создавало в коридоре ощущение фонового шума. Конседин задумался, о том, чем собственно он будет заниматься перед своей смертью. В уме он тут же прикинул, что свет отключили часа полтора назад, значит, еще через час отключиться вода, а потом спустя часа три-четыре сдохнет и система очистки воздуха. Навскидку имеющегося кислорода хватит всем еще часов на шесть, но потом наступит ад. В чистом остатке до начала агонии у него было не больше десяти часов. Не так уж и мало, если задуматься!